Соловей и кукушка
Шрифт:
Когда мне показалось, что я скоро упаду, а перед глазами поплыли красные круги, Волк резко остановился.
— Погодь. Жди здесь.
Я молча села и уронила голову на колени.
— Пить хочешь?
Странно, но я только сейчас поняла, что действительно очень хочу пить. Сознание как будто вспыхивало проблесками и гасло. Волк вытащил всё из тех же безразмерных штанов небольшую флягу, протянул мне. Я глотнула и закашлялась.
— Что это?
— Зато согреешься, — буркнул он.
—
— Подожди. Принесу. Только тихо.
И Волк ушёл. Я ещё глотнула чего-то очень крепкого, растёкшегося по горлу теплом. Где-то лаяли собаки, видимо, недалеко находилось селение. Я прислонилась к камню и закрыла глаза…
Очнулась от топота копыт, осторожно выглянула из-за камня. Ко мне мчал чёрный, как ночь, конь…
Ролдао!
Я сжалась. Бежать было некуда и поздно… Конь доскакал до меня и с него свесился чубатый парень.
— Красавец, да? Давай, забирайся. Воду попьёшь в седле.
Мне захотелось его убить. Остановило только то, что тело придётся закапывать в каменистой почве.
На этот раз упряжь была полной, имелась даже попона. Волк подтянул меня, помогая взобраться, протянул флягу.
— Это вода, не боись. Пей, мы подождём немного.
Я жадно приникла к металлическому горлышку. Это и правда оказалась вода. Ледяная.
— Откуда ты его украл? — спросила, утолив первую жажду.
— Это не я его украл, а ты, — напомнил Волк. — Мне пришлось красть обратно, но это было уже давно, так что следа не наведёт…
И тут я узнала того вороного коня, которого конокрад называл Бароном, и заметила белый «чулок» на левой передней ноге скакуна.
— Ты же оставить меня раньше, там, где грозился бросить. Сходить за конём сам, а потом вернуться за мной верхом, — прошипела я.
— Ага, и нарваться на гостей, — насмешливо заметил конокрад. — Ты бы уснула, поорала бы от души, а тут я такой красивый: здрасьте, вот он я, а вот он — мой коник. Допила? Тогда держись крепче и, давай, помчали. Тут осталось-то…
И мы скакали ещё часа полтора. Когда, наконец, остановились, и я открыла глаза, то увидела какие-то стены и полуразрушенные башни, похожие на остатки старинного замка. Волк спрыгнул, протянул ко мне руки. Я попыталась перекинуть ногу через седло, застонала и просто сползла прямо ему в руки.
— Эко тебя, — удивился провожатый, подхватил меня, закидывая на плечо. — Вот прям так сильно устала? Ты бы, того, хоть бы предупредила.
У меня не оставалось сил даже ругаться.
Вот так, со мной на руках, Волк и вошёл в небольшой дом, сложенный из круглых камней. Внутри горел свет ночников, было тепло и пахло хлебом и чем-то резким и неприятным.
Мы прошли через прихожую и вошли в помещение, которое, по-видимому,
— Эрнэсто! — высокий девичий голос резанул мой слух. — Это кто ещё?!
Приветствие прозвучало вовсе не дружелюбно, надо признаться.
— Да вот, шёл-шёл — нашёл, — весело ответил мой спаситель. — Дай, думаю, женюсь. Ты глянь красота какая!
Он опустил меня на стул, и с моих губ невольно сорвался стон.
— Вот шалава! — вскрикнула девушка в коричневой юбке и светлой блузе с кружевным воротничком. Её тёмные волосы были перевязаны алой косынкой. — Волк, как ты… Как ты посмел…
— А я вообще парень смелый, знаешь ли, — ухмыльнулся во все тридцать два зуба конокрад.
— Волк, какого… — начал было кто-то, выбираясь из спального мешка, но тут ретивая девица в алом платке подскочила к моему провожатому с явным намерением уменьшить ему количество зубов.
Парень перехватил её руки, и тогда девушка врезала ему ногой по щиколотке.
— Остынь, Дафна — рассмеялся пострадавший, — это девушка Соловья.
Он обхватил её руками, развернул и прижал к себе спиной, а потом стал тереться щекой о её волосы, как большой довольный кот. Девушка тяжело дышала и кусала губы от злости.
— Посмотри на неё, — горячо зашептал Волк, и все, кто был в комнате, дружно взглянули на меня, — я её прям из-под пыток палача упёр. Она того и гляди окачурится прямо тут, а нам перед Соловьём отвечать. Ты — хочешь? Я вот — нет.
А потом хитрец вновь резко повернул Дафну к себе и жадно поцеловал. Прямо у всех на глазах. Я невольно отвела взгляд. Нет, я тоже считаю, что ничего постыдного в любви нет, и не надо стесняться, и вообще… Но не до такой же степени, правда?
— Кончайте лизаться, — недовольно вымолвил кто-то, кто уже пытался что-то сказать из спальника. Он к этому времени освободился от его тёплых объятий, поднялся и уставился на меня: — Ты правда соловьёвская?
— Да, — устало ответила я.
— Есть хочешь? — спросил кто-то слева.
— Да, — ответила я, не оглядываясь. — И спать. Умираю, как хочу спать.
— Дафна, заканчивай, — второй женский голос мне понравился ещё меньше, чем первый. Он был высоким и напряжённым, как дрожащая сталь, — ты сегодня дежурная по кухне. Покорми… гостью.
— Сама и корми, — отозвалась алокосыночная, на минуту отлипнув от кавалера, — у меня рабочий день закончен. И вообще у меня праздник: не видишь разве, что Волк вернулся?
Конокрад отстранился, развернул девчонку спиной к себе и шлёпнул пониже спины: