Соловьиная ночь
Шрифт:
Рейли пошел на конюшню, оседлал лошадь и поскакал в деревню. С тех пор как беременной Кэссиди стало трудно выходить из замка, Рейли взял на себя заботы о местном фарфоровом промысле. Посуда из Равенуорта пользовалась большим спросом, и деревня стала процветать.
Он пришпорил лошадь и направил ее по пожухлой траве прямо через луг. Сознание того, что Кэссиди становится в его жизни самым главным, продолжало крепнуть в Рейли день ото дня. Благодаря жене он стал смотреть на мир совершенно иными глазами. И, что самое важное, благодаря ей он получил
Но его угнетало, что какая-то умалишенная желает ее смерти и, чтобы добиться своего, не остановится ни перед чем.
С некоторых пор Лавиния успела примелькаться в Равенуорте, и на нее смотрели как на свою. Она носила в замок сыр, который делал фермер, а оттуда сыр отвозили в Лондон.
Ее тошнило от бесконечных разговоров о щедрости и доброте молодой герцогини, благодаря которой деревня стала процветать. Она скрипела зубами от злости, когда слышала, как крестьянки судачат о предстоящих родах. Но больше всего Лавикию бесили любые упоминания о Рейли.
Она долго и тщательно вынашивала планы, как побольнее навредить ему. Наконец, у нее созрел окончательный замысел. Она хотела поразить его в самое сердце. Уничтожив его жену и еще не родившегося ребенка, она уничтожит и его.
Но нужно было спешить. Лавиния должна осуществить задуманное до того, как Кэссиди родит. Рейли очень беспокоился за жену, и Лавиния это хорошо понимала. Как легко ей удалось обвести вокруг пальца людей, которых он поставил охранять замок, и зарезать его любимую племенную лошадь и еще не родившегося жеребенка! Совершив это злодейство, Лавинии удалось безнаказанно улизнуть из замка. Никто даже ничего не заподозрил.
Вдруг Лавиния увидела в конце улицы знакомую фигуру пасынка. Она отвернулась и сделала вид, что рассматривает витрину магазинчика. Рейли Винтер проскакал мимо, даже не взглянув в ее сторону.
Адская усмешка тронула ее губы. Она терпеливо дожидалась, когда наступит желанный час. Наконец, ей удалось убедить Томаса Крига, чтобы тот взял ее с собой, когда в очередной раз повезет сливки и масло в Равенуортский замок.
Телега, запряженная мулами, въехала в ворота замка. Сторож приветливо помахал рукой Томасу Кригу, не обратив никакого внимания на приехавшую вместе с ним сгорбленную старуху в крестьянском платье, которая привезла сыр.
Скрипучая телега застучала колесами по мощеному двору и подкатила к дверям кухни.
Телега остановилась, и Лавиния удовлетворенно усмехнулась. Главный повар открыл дверь и жестом пригласил ее зайти.
— Нечего тут рассиживаться, уважаемая, — сказал он. — Несите свой сыр. Он мне как раз понадобился!
Опустив голову, Лавиния поднялась по ступенькам и вошла в кухню. Ее глаза победно засверкали. Наконец-то ей удалось проникнуть в замок!
Кэссиди сидела за столом, рассеянно помешивая ложкой в тарелке.
— Неужели тебе в тягость обедать со мной, Кэссиди? — расстроенно
— Вовсе нет, Рейли. Просто я не голодна, — ответила она, поднимая глаза. — Не о чем беспокоиться. Я немного устала и чувствую себя разбитой.
Ему показалось, что она бледна, однако доктор уверял, что Кэссиди вполне здорова. Он уже давно не видел, чтобы она улыбалась. Большую часть времени Кэссиди проводила у себя в комнате или в детской с Арриан.
— Кэссиди, ты так добра к нашим слугам и деревенским жителям. Почему ты не можешь уделить немного внимания и мне? — вздохнул Рейли.
Она не знала, что ему ответить. Он, конечно, чувствовал, что жена все еще сердится на него.
— Разве я когда-нибудь сделала тебе что-то плохое, Рейли? — пробормотала она.
— Нет, — покачал головой он. — Но я не это имел в виду.
— Чего же ты хочешь от меня? — поинтересовалась Кэссиди.
Рейли резко отодвинул свою тарелку и пристально взглянул на жену.
— Я хочу, — наконец сказал он, — чтобы ты родила здорового ребенка. И ничего больше!
— Я приложу для этого все усилия, ваша светлость, — произнесла она, зло прищурившись.
— Не представляю, как с тобой быть, Кэссиди, — признался Рейли. — Может быть, когда ты родишь, мы сможем…
Она порывисто встала и, не дав ему закончить, сказала:
— Когда родится ребенок, я вправе считать, что выполнила свою часть нашего договора и могу быть свободна!
Представив себе, что при этом она должна будет покинуть ребенка, Кэссиди почувствовала, как у нее сжалось сердце.
Ей хотелось расплакаться, но, конечно, она не доставит Рейли такого удовольствия.
— Кэссиди!.. — начал Рейли.
Но она поспешно вышла из комнаты.
Кэссиди прогуливалась по саду. На клумбах уже начали распускаться алые тюльпаны, но она была слишком подавлена своими мыслями, чтобы замечать их красоту. С какой стати ей переживать о том, что Рейли ее не любит, рассуждала она. Ее больше волновало, сможет ли она оставить ребенка и уехать в Лондон. Кэссиди была готова разрыдаться, когда думала, что ей придется уехать из Равенуортского замка и она лишится возможности быть рядом с Рейли.
Тяжко вздыхая, она пошла обратно в дом и, держась за перила, стала медленно подниматься в свою спальню. С утра у нее побаливала спина, а теперь болел и живот. Она решила прилечь, надеясь, что боль скоро утихнет.
Поднявшись на второй этаж, Кэссиди почувствовала себя лучше и остановилась, чтобы перевести дыхание.
— Ваша светлость, — сказала появившаяся откуда ни возьмись служанка, — герцог просил, чтобы вы прошли в башню. Он хочет вам что-то показать.
Кэссиди обернулась и взглянула на женщину.
— Я вас раньше не видела, — сказала она. — Вы, наверное, новенькая?
— Меня зовут Бетти Дэниэлз, ваша светлость. Я помогаю на кухне. Повар велел мне отнести в башню завтрак для рабочих. Его светлость был там и велел, чтобы я позвала вас…