Солтинера. Часть первая
Шрифт:
И все это вместе - недовольство родителей, отобранный ноутбук, Леон и ее волосы, - привело Розу в состояние полнейшей апатии, а также и к желанию попытаться хоть как-то систематизировать хаос произошедших событий. Даже если ничего приятного в себе эти события не несли.
Во-первых, Леон. Судя по тому, что ей удалось понять из его слов и из его молчания - фальши в его словах не было. Он мог сколько угодно юлить, провоцируя ее на недоверие и скептицизм, но факт оставался фактом - ее волосы еще никогда не были менее рыжими, чем теперь. Кончики пальцев, по ощущениям, были словно наэлектризованы и горели огнем, а от одной мысли о пище ее мутило, и это при том, что никаких отклонений в этой области Роза никогда за собой не
Раздраженно дернув головой, Роза нахмурилась. Ее положение, на данный момент, говорит само за себя - Леон все равно что ничего ей не рассказал. Вот все, что ей известно.
Но так ли мало она на самом деле знает? Разве это не она видела, как он исчез прямо на ее глазах, притягивая к себе словно магнитом солнечный свет? И разве это исчезновение никак не связано с теми туманными словами о разных событиях, или, проще говоря, о перемещениях во времени? Другое дело, что непонятно, как это связанно с солнцем, но объяснить ей произошедшее Леон хотя бы попытался, хоть и безуспешно. То же самое и с тем злополучным зарядом... Он все равно что намекнул на ее принадлежность к каким-то одаренным, сверхъестественным людям, к числу которых она теперь, якобы, принадлежит. Да еще и этот чай, заказанный в Le rucher - если подумать, Леон ведь так к нему и не притронулся, хотя и старательно размешивал в нем сахар, действуя, кстати, так, словно никогда раньше он и в руках не держал чайной ложечки. Она сразу обратила на это внимание, хоть и не поняла тогда, что же именно ее удивило. Все выглядело так, словно Леон просто не хотел привлекать лишнего внимания к тому факту, что никогда не пьет чая. Ни чая, ни кофе, ни вообще чего-либо, кроме... солнечного света?
Роза сглотнула и испуганно уставилась на абажур свой настольной лампы. Руки ее едва заметно тряслись, а с желудком творилось что-то неладное - тот бурчал, словно жалуясь ей на то, что проигрывает в той войне, которую он ведет с маленьким сухариком. Намекая ей, что кусочек этот - его самый последний противник.
* * *
На следующее утро Роза проснулась рано. Первым делом она тихо спустилась вниз, на кухню, и достала из холодильника сковородку со вчерашней запеканкой с шампиньонами. Осторожно положив посудину на стол и сняв с нее крышку, Роза наклонилась над сковородкой, так что ее нос едва не коснулся кусочка запеченного гриба. Какое-то время она стояла так, старательно пытаясь почувствовать голод, а потом кисло сунула сковороду обратно, с глаз долой, в холодильник.
Вынужденная отказаться от последней надежды позавтракать, она грустно поплелась наверх по лестнице и закрыла за собой дверь в комнату. Целых десять минут задумчиво глядела на свое отражение в зеркале, а потом, приняв решение, заплела волосы в длиннющую, толстую, платинового цвета косу - глядя на нее, Роза едва не довела себя до нестерпимого желания малодушно отрезать всю длину кухонными ножницами.
Надев лиловую бейсболку и с трудом спрятав под ней косу, она взяла сумку и вышла из дома, давая себе обещание ни за что, ни за какие деньги не снимать головного убора. И, как всегда бывает в таких случаях, обещание это ей сдержать не удалось.
Полин мучила ее два урока подряд, пытаясь выведать телефон ее парикмахера, и Роза в конце концов рассказала ей историю про своего троюродного дядюшку из Флоренции, который
Но несмотря на это перемирие, в следующие дни Роза чувствовала себя так, словно ее заставляют балансировать на кончике иглы. Качнуться и упасть означало снова разжечь ненужный конфликт, а понимание того, что избежать его ей все равно не удастся, лишало ее всяческого спокойствия. Она прекрасно понимала, что если в первый день ее мнимой голодовки родители лишь огорчатся, не наблюдая за ней и тени былого зверского аппетита, то уже очень скоро от их тихого неудовольствия не останется и следа. И тогда...
Пребывая в состоянии постоянного нервного напряжения, Роза очень скоро заметила, что постепенно заболевает. И после того, как ей удалось продержаться молодцом целую неделю, отсутствуя на семейных трапезах и оправдываясь перед родителями рассказами о перекусах по дороге домой, однажды настал такой день, когда она просто не смогла встать с постели. Были ли виной всему ее нервы, или тот факт, что за эти семь дней не выдалось почти ни одного ясного дня, но она так и осталась бессильно лежать на кровати, не в силах подняться.
После долгого тумана над городом опять зарядил дождь, и по окну теперь часами текли холодные струи. В комнате Розы было холодно и тихо - после того, как Олив вызвала врача, к ней никто больше не заходил, и вскоре она провалилась в глубокий сон. После стольких неприятных дней, в течение которых она так старательно отгоняла от себя мысль о том, что знает истинную причину всего с ней происходящего, отключиться от всего было самым настоящим спасением. И хотя она прекрасно понимала, что ни один врач ничего для нее сделать не сможет, помешать родителям лечить ее от этих странных симптомов она не хотела - они и так были донельзя испуганны ее состоянием.
Врач появился бесшумно, выплыв из плотного тумана, и его вердикт Роза услышала словно из плохо настроенного приемника:
– У вашей дочери поразительно сильный иммунитет, - глухо сказал врач, обращаясь к Олив.
– Если и имело место какое-либо заболевание, как вы утверждаете, то мне остается лишь сказать, что ваша дочь уже полностью излечилась от него... А все эти симптомы - усталость, сонливость и отсутствие аппетита - вполне вероятно, являются лишь последствием нехватки витаминов и прогулок на свежем воздухе. Говоря о витаминах, я имею в виду, прежде всего, витамин С, но возможна и нехватка витамина D. Свозите ее к морю, к солнцу.
Поскольку Роза не могла ни то что гулять на свежем воздухе, но и просто встать с кровати, Олив принялась усиленно кормить ее всеми теми продуктами, которые порекомендовал врач. Запах апельсина вскоре так основательно пропитал все находящиеся в комнате больной предметы, что обещал стать постоянным атрибутом этого помещения. Закрученные спиралью оранжевые шкурки украсили пустой подоконник, и Олив, пока старательно чистила очередной фрукт, мрачно на них смотрела.
Но чем больше времени проходило, тем яснее Роза понимала, что никакой пользы апельсины принести ей не могут. Матери она этого не сказала, и радовалась лишь тому, что глотать кислые дольки ей с каждым разом становилось все легче. Первое время, переживая постоянные бурчания в животе, она отчаянно пыталась настоять на своем праве пить витамины в таблетках, но ничем хорошим это так и не кончилось.