Солтинера. Часть вторая
Шрифт:
– Дорогая, но ведь она уже совершеннолетняя, - Рафаэль похлопал жену по плечу.
– Думаю, мы можем позволить ей самой решать, что делать.
– В Америке некоторые до сих пор считают, что совершеннолетие наступает в двадцать один год, - фыркнула та, дернув плечом.
– И я совершенно согласна с ними! В конце концов, кто скажет, что творится в голове восемнадцатилетнего подростка! Ты помнишь, каким был в восемнадцать лет?
– Ловил голубей и жарил их!
– в восторге завопил Джон.
– Десятками!
– Но по закону она уже совершеннолетняя, -
– А живем мы все-таки во Франции... То есть, я хотел сказать, жили, - он помотал головой и вопросительно посмотрел на Дженни.
– Простите, вы не знаете, по законам Сулпура, когда наступает совершеннолетие?
– Ваша дочь имеет полное право выходить замуж, - ответила та невозмутимо.
– Но в данном случае, как мне кажется, имеет значение не столько это, сколько тот факт, что она вообще согласилась пойти на это. И почему.
Растревоженная Олив, настигнутая этими словами внезапно, на какой-то миг даже перестала фыркать и грозно сверкать глазами, глядя на хохочущих близнецов. Она позволила мужу начать успокаивающе поглаживать себя по спине и замерла.
– Почему?
– тоже опешил Рафаэль.
– Что вы хотите этим сказать?
– Только то, что если вы зададите ей этот вопрос, то у вас отпадет желание запрещать ей выходить замуж, - пожала плечами Дженни.
– Насколько я знаю, от скуки редко когда принимают решение стать чьей-то женой.
Олив сделала глубокий вдох, протяжно выдохнула, и только потом скосила взгляд на мужа. Тот убрал руку с ее спины и кашлянул.
– Роза...
– Рафаэль вопросительно посмотрел на притихшую дочь.
– Дорогая, ты можешь объяснить нам, почему решила... выйти замуж за Леона?
– Из чувства самосохранения, - брякнула та и быстро пояснила.
– Просто я не смогу выжить, если ему вздумается куда-нибудь уехать от меня.
Леон прыснул в кулак, и Олив неодобрительно посмотрела на него.
– Самое красивое признание в любви из тех, какие только существуют, - одобрительно кивнул Николас, весело поблескивая глазами.
– Никогда еще не слышал ничего более романтичного.
Тео и Эллен разом заулыбались и Тео обнял жену за плечи.
– Вы ведь помните, когда я болела и не могла ничего есть?
– Роза покраснела и посмотрела на родителей.
– Это произошло потому, что Леон... Ну, он что-то не рассчитал, и вернулся позже намеченного времени.
– Позже намеченного?
– повторила Олив, заметно побледнев.
– То есть, ты имеешь в виду, что... Роза, не шути так! Ты ведь не хочешь сказать, что заболела потому, что его не было рядом?
Роза поерзала на скамейке и пожалела, что не может упасть в обморок и разом покончить со всем этим собранием.
– Что-то в этом роде, - неопределенно пожала она плечами.
– Это сложно объяснить.
Перехватив взгляд Леона, она вспомнила вдруг, как они в последний раз обсуждали с ее родителями эту тему. Леон, которого едва не испепелили взглядами Рафаэль и Олив, объяснял им, что происходит, когда улучшается погода. Дело было еще в Реймсе,
– Для Солтинера это обычное дело, - подал голос Леон, оторвав взгляд от ее покрасневшего лица и взглянув на Рафаэля.
– Мы живем благодаря солнцу, а погода улучшается когда мы с Розой вместе.
Что-то в лице Рафаэля изменилось и на миг взгляд его стал отсутствующим.
– Погоди-ка, - неуверенно проговорила Олив, - ты ведь уже рассказывал нам это, прежде чем мы переехали сюда. Но тогда ты говорил о какой-то другой девушке.
Она подозрительно сощурилась и Леон ответил:
– Я не хотел пугать вашу дочь рассказами подобного рода. Ей бы не понравилось, если бы я уже тогда сообщил ей, что мы должны держаться вместе, чтобы не погибнуть. Видите ли, - добавил он, опережая новый вопрос, - еще с нашей первой встречи я знал, что должен оберегать ее и быть рядом, а для этого было необходимо осторожно ее... подготовить.
– Ничего не понимаю...
– пробормотал Рафаэль, потирая лоб.
– Но... Но почему Роза? Почему погода улучшается именно из-за вас обоих? И как это - ты с самого начала знал, что должен быть с ней рядом?
Тут и Леон смолк, а Роза обратила на Николаса и Анну взгляд, умоляя их прийти к ним на помощь и как-нибудь все объяснить. Но дождалась лишь умиленной улыбки и кивка, сообщавшего об их готовности дослушать до конца эту сентиментальную историю.
Поборов искушение запустить в них чем-нибудь, Роза открыла рот, собираясь ответить, но Леон ее опередил:
– Я влюбился в Розу и понял, что хочу быть с ней рядом. А судя по тому, что сегодня произошло, ничего против этого она не имеет.
– Не имею, - поспешно пробормотала та, стараясь не смотреть в сторону Николаса и Анны, которые одновременно вздохнули и склонили головы набок.
– Меня это... вполне устраивает. Он мне тоже нравится. Даже очень.
Со стороны Ранди и Джона послышалось сдавленное мычание, и в следующую минуту оба уже покатывались со смеху, сгибаясь пополам и постанывая. Олив не обратила на них никакого внимания, продолжая зачарованно смотреть на дочь, а ее муж только рассеянно помахал перед лицами близнецов рукой, призывая их успокоиться.
Вновь воцарилось молчание, на этот раз более продолжительное, но уже куда менее неуютное.
– Что ж, славно, - Дженни со вздохом села прямее и расправила складки своей юбки.
– Хорошо, что мы разобрались с этим.
Она оценивающе посмотрела в сторону четы Филлипс, но те даже и не пошевелились, продолжив бездумно смотреть на дочь и на сидевшего рядом с ней парня. Дженни с видимым облегчением перевела взгляд на чету Леруа, и те ответили ей лучезарными улыбками.
– Мы очень рады, - сказал Тео Леруа и его жена закивала. Оба засияли, глядя на сына и на его невесту.
– Мы желаем вам обоим счастья, ребята.