Солярис. Эдем. Непобедимый
Шрифт:
— Речь идёт не о том, можно ли объяснить отдельные формы поведения «тучи», не прибегая к гипотезе о наличии у неё разума, — возразил Кронотос, — поскольку нас не ограничивает «бритва Оккама». [36] Наша задача, по крайней мере сейчас, состоит в том, чтобы создать не такую гипотезу, которая объяснила бы всё наиболее экономно и точно, а такую, которая обеспечит наибольшую безопасность действий. Поэтому, мне кажется, следовало бы признать, что «туча», возможно, наделена разумом; это будет более осмотрительно. Если же мы вслед за Лаудой решим, что разума у неё нет, а на деле окажется, что он есть, то за такую ошибку мы рискуем расплатиться ужасной ценой… Я говорю это не как теоретик,
36
«Бритва Оккама» — универсальный методологический принцип, согласно которому понятия, не сводимые к интуитивному знанию и не поддающиеся проверке опытом, должны быть удалены из научного обращения: «Сущности не следует умножать сверх необходимости». Впервые сформулирован французским теологом и монахом-доминиканцем Дюраном де Сен-Пурсеном (ок. 1275–1334), широко использовался в работах английского философа монаха-францисканца Уильяма Оккама (1285–1349).
— Не знаю, кого ты хочешь победить: «тучу» или меня, — спокойно ответил Лауда. — Я не сторонник неосторожности, но «туча» не имеет никакого иного разума, нежели тот, какой имеет насекомое, вернее, даже не одиночное насекомое, а, допустим, муравейник. Ведь если бы дело обстояло иначе, нас бы уже в живых не было.
— Докажи это.
— Мы для «тучи» не были первым противником типа homo, она уже имела дело с людьми; ведь до нас здесь был «Кондор». Так вот, чтобы проникнуть внутрь силового поля, этим микроскопическим «мушкам» достаточно было зарыться в песок. Поле доходит лишь до его поверхности. «Туча» видела силовые поля «Кондора», так что могла додуматься до этого способа. Однако ничего такого она не сделала. Значит, либо «туча» глупа, либо она действует инстинктивно.
Кронотос не собирался сдаваться, но вмешался Горпах и предложил перенести дальнейшую дискуссию на другое время. Он хотел, чтобы давали конкретные предложения, основываясь на том, что установлено с достаточной вероятностью. Нигрен спросил, нельзя ли экранировать людей при помощи металлических шлемов, которые препятствуют воздействию магнитного поля. Физики, однако, пришли к заключению, что это будет бесполезно — мощное магнитное поле создаёт в металле вихревые токи, которые сильно разогреют шлем, он начнёт обжигать голову, и придётся его сорвать, а результат понятен.
Уже вечерело. Горпах в одном углу зала разговаривал с Лаудой и врачами; кибернетики образовали отдельную группу.
— Это всё же неслыханно, чтобы существа с более развитым интеллектом, эти макроавтоматы, не одержали победы, — сказал один из кибернетиков. — Это было бы исключением из правила, что эволюция идёт по пути усложнения, совершенствования гомеостаза…
— Эти автоматы не имели шансов именно потому, что были уже с самого начала так высоко развиты и сложны, — возразил Заурахан. — Ты пойми: они были высокоспециализированы для сотрудничества со своими конструкторами, лирянами, а когда лиряне исчезли, они оказались вроде как искалеченными, потому что лишились руководства. А те механизмы, из которых развились теперешние «мушки» — я вовсе не утверждаю, что они существовали уже тогда, считаю даже, что это исключается, они могли образоваться лишь намного позже, — были относительно примитивными, и поэтому перед ними открывалось много путей развития.
— Возможно, существовал ещё более важный фактор, — добавил доктор Сакс, подойдя к кибернетикам. — Речь идёт о механизмах, а механизмы никогда не проявляют такой способности регенерировать, как живое существо, живая ткань, которая восстанавливается при повреждении. Макроавтомат, даже если он способен отремонтировать другой автомат, нуждается для этого в инструментах, в целом машинном парке. Поэтому стоило их отрезать от таких инструментов, и они были обезоружены. Сделались почти беззащитной добычей летающих созданий, которые были гораздо менее чувствительными к повреждениям…
—
— Это не очень-то ново, — усмехнулся Сакс, — ведь эволюция живых форм идёт именно таким образом и не случайно… Поэтому и то, что «туча» состоит из таких взаимозаменяемых элементов, наверняка не случайно. Тут всё дело в материале. Для повреждённого макроавтомата нужны запасные части, изготовить которые можно лишь при наличии высокоразвитой промышленности. А устройство, состоящее из пары кристалликов, термисторов или других простейших элементов, можно уничтожить, и никакого вреда от этого не будет, его немедленно заменит одно из миллиарда ему подобных…
Видя, что от учёных уже мало чего добьёшься, Горпах ушёл, а они почти не заметили этого, увлёкшись дискуссией. Он направился в рулевую рубку, чтобы сообщить группе Рогана о гипотезе «неживой эволюции».
Было уже темно, когда «Непобедимый» установил связь с суперкоптером, стоящим в кратере. К микрофону подошёл Гаарб.
— У меня тут осталось всего семь человек, — сказал он, — в том числе два врача при этих несчастных. Все сейчас спят, кроме радиста, он сидит тут со мной. Да… у нас полная силовая защита. Но Роган ещё не вернулся.
— Ещё не вернулся?! А когда он выехал?
— Около шести вечера. Взял шесть машин и всех остальных людей, одиннадцать человек… Мы договорились, что он вернётся после захода солнца. Солнце зашло десять минут назад.
— Радиосвязь вы с ним имеете?
— Час назад потерял связь.
— Гаарб! Почему вы немедленно не известили меня?!
— Так ведь Роган предупредил, что связь на какой-то срок прервётся, потому что они забираются в одно из этих глубоких ущелий. Их склоны поросли этой металлической дрянью, а она так экранирует, что практически нечего и говорить о связи.
— Известите меня немедленно, когда Роган вернётся… Он за это ответит… Этак мы всех скоро потеряем…
Астрогатор продолжал говорить, но тут Гаарб закричал:
— Они едут, командир! Я вижу огни на откосе, вверху. Это Роган… Раз, два… нет, только одна машина… Сейчас я всё узнаю…
— Я жду.
Огни фар колыхались низко, над самой землёй; они то освещали световыми столбами лагерь, то снова исчезали в неровностях почвы. Гаарб схватил лежащую невдалеке ракетницу и дважды выстрелил вверх. Эффект был замечательный: все спящие вскочили. Тем временем машина описала дугу, радист открыл проход в поле, и по обозначенной голубыми огнями полосе двинулся запылённый вездеход. Гаарб с ужасом узнал маленькую трёхместную амфибию командира группы. В скачущем свете фар он побежал навстречу машине. Не успела она толком остановиться, как из неё выпрыгнул человек в изодранном комбинезоне, с лицом, до того измазанным грязью и кровью, что Гаарб не узнал его, пока тот не заговорил.
— Гаарб… — простонал он, уцепившись за плечи учёного; ноги у него подогнулись.
Подбежали, и другие, подхватили его, крича:
— Что случилось?! Где все?!
— Нет… уже… их… никого… — прошептал Роган и повис у них на руках, теряя сознание.
Около полуночи врачам удалось привести его в чувство. Лёжа в кислородной палатке, он рассказал то, о чём получасом позже Гаарб сообщил «Непобедимому».
Группа Рогана
Колонна, которую повёл Роган, состояла из двух больших энергоботов, четырёх гусеничных вездеходов и маленькой амфибии — в ней сидел Роган вместе с водителем Яргом и боцманом Тернером. Машины шли строем, в соответствии с инструкцией третьей степени. Впереди двигался энергобот без людей, за ним — амфибия Рогана, дальше шли четыре машины, в каждой из которых было по два человека, а замыкал колонну второй энергобот. Энергоботы прикрывали всю группу куполом силового поля.