Солженицын и колесо истории
Шрифт:
Попутное
Снова прерываю свои записи ради дневника цензора Голованова. Только 14 ноября из разговора с главным редактором Гослитиздата А.И. Пузиковым [46] он узнал подробности беседы Твардовского с Хрущевым, закрепившей ошеломляющее решение – опубликовать «лагерную повесть». Его краткая запись интересна тем, что показывает, какими сведениями о нас располагала на тот день цензура.
14. Х.62. Имел место деловой разговор с т. Пузиковым. Тв[ардовский] – Хр[ущев]
46
Пузиков
I вопрос: Солженицын (можно!)
II вопрос: Зощенко (В. Каверин). (Думает.)
III вопрос: Теркин в аду (надо подумать). По культу… (есть данные).
«Два редактора: я и Ц[ензор]. (Надо подумать.)
<…>
В момент моего пребывания на цензорском занятии 16.XI, приблизительно в 16.00, прибыл в Главлит СССР курьер журнала «Новый мир» для оформления выпуска в свет ж. № 11 – 1962. Выпуск в свет был разрешен немедленно.
3. XI.1962.
Подписан к печати № 11.
В номере:
А. Солженицын. Один день Ивана Денисовича.
Виктор Некрасов. По обе стороны океана.
Стихи Э. Межелайтиса, С. Маршака.
Статьи К. Чуковского («Маршак»), В. Лакшина («Доверие». О повестях П. Нилина), А. Дементьева.
Рецензии М. Рощина, И. Соловьевой и В. Шитовой, Л. Зониной и др.
16. XI. 62 – «сигнал» № 11, 1962.
17. XI. 62 – начата рассылка номера.
20. XI. Кругом толки о Солженицыне. Появились и первые рецензии. В вечернем выпуске «Известий» от 18 ноября статья К. Симонова, в «Правде» В. Ермилов [47] пишет, что солженицынский талант «толстовской силы».
Были с И.А. Сацем в Переделкине, навещали там М.А. Лифшица, обедали с ним. «В тех несвободных условиях, какие показывает Солженицын, – рассуждает Лифшиц, – и стал возможен свободный «социалистический труд». Если бы я писал статью об этой повести, обязательно бы «Великий почин» Ленина вспомнил», – то ли всерьез, то ли с иронией говорит М.А.
47
Ермилов Владимир Владимирович, литературный критик.
«Вопрос соотношения цели и средств – пожалуй, главный вопрос, который сейчас всех в мире занимает».
Навещал в эти дни и Маршака. Он после болезни лежит в расстегнутой белой рубахе, дышит тяжело, приподымается с подушек и говорит, говорит без умолку. В том числе и о Солженицыне говорит, называя его то Солженцев, то Солженцов («этот Солженцев, голубчик…»).
«В этой повести народ сам от себя заговорил, язык совершенно натуральный». Говорил еще о познавательном эффекте хорошей литературы – из «Солженцева» можно узнать, как течет весь день зэка, что едят и пьют в лагере и т. п. Но это было уже мелковато. «Голубчик, почему бы ему ко мне не приехать? Ведь, кажется, он был у Ахматовой? Так приведите его ко мне».
Как-то недавно Маршак целый вечер рассказывал мне о Горьком: о своем знакомстве с ним на даче Стасова, о расхождении потом и о поддержке Горьким их дела – ленинградской редакции Детиздата. «Горький умел очаровывать. Он высасывал из человека все и потом охладевал к нему».
«Расскажите, что делается в журнале, –
В ближайшие дни после выхода в свет № 11 состоялся очередной Пленум ЦК. У типографии запросили 2200 экземпляров журнала, чтобы продавать его в киосках на Пленуме.
Кто-то пошутил: «Они же доклад обсуждать не будут, все «Ивана Денисовича» будут читать». Ажиотаж страшный, журнал рвут из рук, в библиотеках с утра на него очереди.
<…>
Материалы № 12 ж. «Новый мир».<…>
Приблизительно около l1 ч. дня позвонил секретарь редакции журнала т. Закс и сообщил мне о том, что Твардовскому звонил т. Поликарпов [48] и выражал согласие со стороны ЦК КПСС на отпечатание дополнительно 25000 экземпляров № 11 журнала «Новый мир».
48
Поликарпов Дмитрий Алексеевич, заведующий Отделом культуры ЦК КПСС.
Немедленно доложил об этом начальнику отдела(т?) Семеновой, а она, в свою очередь, доложила в моем присутствии по телефону т. Романову.
Затем я получил разъяснение: «Относительно согласия ЦК КПСС, данного т. Поликарповым, – это дело редакции, указывать дополнительный тираж 25000 в выходных данных – это тоже дело редакции. Проверка разрешения ЦК КПСС относительно дополнительного тиража 25000 будет произведена.
Анонс о предстоящем опубликовании в № 1 (1963 г.) рассказов А. Солженицына – это также дело редакции.
Все эти моменты мною так и были разъяснены тов. Заксу.
<…>
Конец ноября 1962
Был вечерок у Закса на Аэропортовской улице. Сидели тесно на кухоньке.
Твардовский рассказал мне, что Солженицын был у него на днях [49] , привез новый рассказ о войне. Когда он говорил об этом, даже глаза жмурил от удовольствия. Александр Трифонович просто влюблен, все время твердит: «Какой это парень! Он отлично всему знает цену. Поразительно, как это у себя в провинции он так точно чувствует, что добро, а что недобро в литературной жизни». Сошлись они на отношении к последним сочинениям Паустовского, на которого Александр Трифонович все еще досадует. Трифоныча привело в восторг, что Солженицын сказал о «Броске на юг» почти теми словами, что он сам: «Я думал, это будет гражданская война, бои с Врангелем, захват Крыма, а оказывается, это автор бросился из Москвы в одесские кабаки и на пляжи».
49
Солженицын привез рассказ «Зеленая фуражка» (будущий «Случай на станции Кречетовка») и имел долгий разговор с Твардовским 15 ноября 1962 г.
Поразил Солженицын еще вот чем – когда он был у Твардовского, принесли газету со статьей Симонова о нем. Он глянул мельком и говорит: «Ну, это я потом прочту, давайте лучше поговорим». Александр Трифонович удивился: «Но как же? Это же впервые о вас пишут в газете, а вас вроде бы даже не интересует?» (Твардовский даже кокетство углядел в этом.) А Солженицын: «Нет, обо мне и раньше писали, в рязанской газете, когда моя команда завоевала первенство по велосипеду».
Солженицын сказал Твардовскому: «Я понимаю, что времени мне терять нельзя. Надо браться за что-то большое».