Солженицын. Прощание с мифом
Шрифт:
Этой «московской квартирой» была квартира уже упоминавшейся Анны Ивановны Яковлевой. «И снова, — пишет Александр Исаевич, — пригодился остро ее приют на Троицу 1968… мой укрыв в ту ночь» (39). 11 июня стало известно, что капсула с фотопленкой «Архипелага» покинула Москву и вскоре без всяких осложнений пересекла советскую границу (40).
Вернувшись в Борзовку, Александр Исаевич снова сел за письменной стол. Передавая свои мысли того времени, он пишет: «Сейчас за три месяца сделать „Круг“-96, потом исполнить несколько небольших долгов — и сброшено все, что годами меня огрузняло, нарастая на движущемся клубке, и распахивается
Итак, летом 1968 г. А. И. Солженицын в очередной, уже 7-й раз взялся за переделку своего романа «В круге первом» (1). Поскольку его черновики нам неизвестны, в чем именно она заключалась, мы не знаем. Некоторое представление о работе над ним летом 1968 г. дают воспоминания Н. А. Решетовской.
Из них явствует, что 23 июня Александр Исаевич закончил «первую сталинскую главу», 24 июня начал писать «Этюд о великой жизни» («на этот раз без иронии, совсем иначе»), 26 июля работал над новой главой об Иннокентии и Кларе, 19 августа был занят новой 61-й главой, которую закончил 24 августа (Иннокентий у дяди в Калинине). Тогда же он обдумывал переделку прокурских глав, 27 и 30 августа переписывал полемику Сологдина с Рубиным (2).
А пока А. И. Солженицын трудился над перелицовкой своего романа, в ночь с 20 на 21 августа 1968 г. советские танки вошли в Прагу. Так завершилась «Пражская весна» (3). «Пражская весна» показала, что начавшаяся демократизация общества идет по линии неизбежного отстранения КПЧ от власти, что создавало угрозу не только утраты Советским Союзом одного из военно-политических плацдармов в Восточной Европе, но и его вытеснения с чехословацкого рынка. Это в значительной степени предопределило силовое решение проблемы.
Можно было ожидать, что произошедшие события заставят А. И. Солженицына на время отложить перо и броситься в столицу хотя бы за новостями. Однако он продолжал оставаться в Борзовке. Только 25-го по его приглашению к нему приехали Л. З. Копелев и Р. Д. Орлова (4). Но что они обсуждали, мы не знаем. А на следующий день Александр Исаевич встретился с А. Д. Сахаровым. Встреча произошла в московской квартире академика Файнберга на Зоологической улице, причем поскольку Андрей Дмитриевич был «засекреченным», а значит, передвигался под негласным наблюдением, то А. И. Солженицын пришел на квартиру до него, и ушел после него (5).
В этот день произошло еще одно важное знакомство. «Летом 1968, — пишет Александр Исаевич, — настаивала Ева: „Вы тратите силы, где могли бы не тратить. У вас не хватает молодых энергичных помощников. Давайте я вас познакомлю?“. Я согласился». Около 28 августа Н. И. Столярова пригласила его в Москву в дом на Васильевской улице, где познакомила с Натальей Дмитриевной Светловой (6).
По матери Наталья Дмитриевна была внучкой Фердинанда Юрьевича Светлова, от которого и унаследовала его партийную фамилию. Настоящая фамилия Ф. Ю. Светлова — Шенфельдт. Он родился в 1884 г. и до революции состоял в партии эсеров, в 1918 г. стал большевиком, причем революционный стаж был зачтен ему с 1904 г. Работал в редакциях «Экономической газеты» и «Известий», занимал пост заместителя директора ТАСС. В 1938 г. его арестовали и приговорили к 8 годам заключения, где он и умер. После смерти И. В. Сталина был реабилитирован.
Наталья Дмитриевна родилась
Называя «Наташу Светлову» своей близкой знакомой тех лет, жена А. Д. Синявского М. В. Розанова пишет: «Это была такая московская секс-бомба, матерщинница страшная» (10). По свидетельству однокурсника Натальи Дмитриевны А. Б. Сосинского, приведенная характеристика лишена всяких оснований (11).
Наталья Дмитриевна произвела на Александра Исаевича впечатление, и он согласился взять ее к себе в помощницы. «В этот ли раз или в следующий, — пишет А. И. Солженицын, — я… предложил ей для начала печатать мой „Круг-96“» (12).
Если верить Александру Исаевичу проблем с помощницами у него не было.
Тогда же он передал текст этого же романа Люше. «И уже осенью, — пишет он, — Люша подхватила у меня „96-й“ — и закончила перепечатку залпом. И в одну из зимних проходок по переделкинскому лесу предложила план: чтобы „нашим друзьям в Америке“ (мы считали тогда Карляйлей друзьями… ) не переводить заново весь роман и не выискивать разночтений — перепечатать для них еще раз всю книгу таким особым способом, чтоб они видели все изменения и переводили только их (это мы назвали „косметический“ экземпляр). И эту изнурительную многотерпную работу Люша выполнила за несколько зимних месяцев… летом 1975, все оставшееся сжигая, — сожгла и это. Так уходили в прорву целые годы работы» (13).
Вернувшись из Москвы на дачу, А. И. Солженицын 1 сентября отправился в Обнинск. Здесь он встречался с Ж. А. Медведевым и Н. В. Тимофеевым-Ресовским. Во время этой встречи обнаружились серьезные разногласия между ними и Н. В. Тимофеевым-Ресовским, который считал введение советских войск в Чехословакию оправданной мерой (14).
В 1968 г. у Александра Исаевича появился новый знакомый, который фигурирует в его воспоминаниях как «обаятельный отец Александр Мень» (15). Александр Владимирович (Вольфович) Мень (1935–1990) в 1953–1955 гг. учился в Московском пушно-меховом институте, в 1955–1958 гг. — в Иркутском сельскохозяйственном институте, в 1958 г. был рукоположен в дьяконы, в 1960 г. закончил Ленинградскую духовную семинарию, в 1965 г. — заочно Московскую духовную академию (16).
Летом 1968 г. у А. И. Солженицына возникла идея возведения храма Троицы. Кроме А. Меня, он привлек к ее обсуждению известного в диссидентских кругах художника Ю. В. Титова, того самого, который участвовал в подготовке транспорантов для манифестации 5 декабря 1965 г. на Пушкинской площади. Теперь он взял на себя изготовление эскизов будущего храма и его внутреннего убранства (17). Александр Исаевич уже подыскивал для церкви место и с этой целью 2 сентября ездил в Звенигород. Но дальше разговоров дело не пошло (18).