Сомали: Черный пират
Шрифт:
— Ну, что, Мамба, я очень рад твоим жертвам. Мои силы возросли, и хоть быкоголовый пытался убить тебя, напакостив с мотором твоей лодки, у него ничего не получилось. Силы от принесённых тобой в жертву душ уже пришли ко мне, и он не смог ничего сделать.
— Угу, — усмехнулся я во сне, — сдаётся мне, что я что-то упустил из виду и чего-то не понимаю в ваших божеских разборках.
— Всё ты понимаешь. Да и зачем тебе что-то понимать? Просто поверь мне на слово.
— Верю, но почему этот урод ко мне привязался?
— У нас с ним
— Приносят, — поморщился я.
— Нет, ты думаешь о деньгах, а мы не мыслим этими категориями. Нам интересны именно человеческие души и человеческие молитвы. Деньги, золото, камни — всё это пыль в наших глазах. Лишь то, что нельзя измерить и увидеть, является для нас ценностью. Всё остальное — это ваша суета, не наша. Да, в чём-то ты прав, ему возносят молитвы и в твоей стране, и порой дело доходит даже до человеческих душ, но очень редко. Вот он и не любит таких, как ты, и гадит постоянно. Но благодаря твоей помощи я уже могу бороться с ним на равных.
— Ну, раз так, то ладно. Но я не смогу больше тебе помогать, как прежде, Змееголовый.
— Достаточно того, что ты постоянно думаешь обо мне и временами подкидываешь бесхозные души. Это для меня много значит. Иди к своей цели, поднимайся на очередную ступеньку. Сначала ты будешь медленно переползать с одной на другую, но с каждым новым шагом ты будешь становиться сильнее, потом поднимешься на ноги, а дальше, возможно, даже начнёшь перепрыгивать через ступень. Дерзай, и мир предоставит тебе место на пьедестале власти.
— Возможно, возможно. Я уже был императором Чёрного континента, но сейчас другое время и другие возможности.
— Ты сомневаешься в моих словах?
— Умный всегда сомневается, и только дурак всегда уверен в себе, Змееголовый. А я не дурак.
— Гм, — усмехнулся Ящер, — чем ты мне всегда нравился, так тем, что не впадаешь в ослепление власти, оставаясь НАД нею. Многих погубила власть, и погубило стремление к ней, несмотря ни на что. А ты берёшь лишь то, что само падает тебе в руки. Благодаря твоим усилиям, я не спорю, — заметив моё недовольство, поправился он.
— Я понял тебя, Змееголовый. Но мне потребовалось очень много усилий для этого.
— Да, но я всегда был рядом и помогал тебе. Сейчас я ничем не смогу помочь и прощаюсь с тобой до следующего раза. И не напивайся так сильно, а то я могу забрать твою душу и так.
— Аааа, — заорал-рассмеялся я, — ты уже забирал её один раз, но быстренько вернул обратно, даже ценой собственного существования. Зачем она тебе?
— Это был сарказм? — обиделся Ящер и тут же исчез.
С утра и голова, и моя совесть оказались словно стёклышко, что пролежало на берегу, омываемое кристально чистыми морскими волнами. Пришла пора браться за работу.
Установив тигель на нужное место, я включил вытяжку и разжёг очаг углём, чтобы нагреть тигель до необходимой мне температуры. Но плавить я намеревался не сталь, а кое-что другое, свое золото. Разобрав золотые украшения, я не заметил среди них каких-то шедевров. Сбывать украшения
Формочки вылепил из гипса, просто придав им округлую форму своими пальцами. То есть, я вдавил в него крупную монету, что нашёл здесь же, и форма для золота оказалась готова. А вот дальнейшее действо потребовало много времени: несколько часов я потратил на извлечение драгоценностей камней. Большинство, к сожалению, пришлось выкинуть: все эти алмазы до десятых долей карата интересны разве что стекольщикам, да и то лишь для того, чтобы сделать из них стеклорезы.
Я безжалостно выкинул половину камней, а позже ещё часть. Возиться с ними не стоило, продать невозможно, поэтому пусть валяются на улице в пыли. Между тем температура в тигле уже поднялась до необходимой, и помещённое в него золото стало потихоньку плавиться. Процесс, как говорится, пошёл.
Как только золото принимало консистенцию масла, я сливал его в форму, и снова ставил на огонь, добавляя следующую порцию лома из украшений. Работа для новичка всё же достаточно сложная, но в деле приготовления всяких снадобий, их возгонки, нагрева и прочего новичком я не был.
Через несколько часов всё золото оказалось переплавлено в маленькие слитки, теперь можно идти к Чарти. Взяв часть камней, которых набралось не так уж много, и один слиток золота, я двинулся на поиски подельника. В прошлый раз он рассказал, где ещё его можно найти, если не окажется дома. Поэтому, не обнаружив Чарти в его квартире, я решил не ждать и прогуляться по тому адресу, где он мог находиться.
Уже поздним вечером Чарти вышел из этого дома и направился в сторону своей квартиры, тут-то я его и перехватил.
— Чарти, как поживаешь? — подкрался я к нему сзади. Тот вздрогнул, обернулся и, увидев меня, немного успокоился.
— По-всякому, но деньги есть, и можно жить.
— А хорошо жить ещё лучше, да. Помнишь, я тебе говорил, что мне нужно будет сдать золото? Ты тогда всё узнал?
— Узнал, — настороженно подтвердил Чарти.
Мы неторопливо шли по улице.
— Ну, тогда вот, держи, — произнёс я и протянул ему небольшой узелок. — Здесь драгоценные камни и немного золота. Отнеси это ювелирам и продай. За золото деньги возьми сразу, а за камни только аванс. Да они тебе сразу и не дадут ничего, скажут: то да сё, мол, посмотреть нужно, оценить. Я приду к тебе завтра вечером и принесу ещё. Уловил?
Чарти кивнул и принял от меня тяжёлый узелок. В нём же находился почтовый конверт с алмазами, рубинами и изумрудами.
— Всё, бывай тогда. До завтра!
Мы расстались у самого его дома. Причём Чарти ещё некоторое время удивлённо смотрел мне вслед. Я же ушёл быстро, не оглядываясь. Времени до завтра у меня было немного и я, вернувшись в свою лабораторию, перебрал и рассортировал лекарства. Быстро поужинав, стал священнодействовать над старыми эликсирами, изготавливая новые и делая из слабых более сильные.