Сомнения Элли Эндрюс
Шрифт:
– Ты ведь сама сказала после истории с Рупертом, что мне нужно отвлечься, – напоминаю я. – И потом, каким образом закатить свадьбу, о которой мечтает моя мать, если ни с кем не встречаться?
Пока Сэм раздумывает, как бы убедить меня отказаться от свидания, я вновь принимаюсь рассматривать груду одежды, которая валяется на постели. В том числе – облегающие брюки, которые я стащила у Люси, некоторое количество моих собственных нарядов (на два-три размера больше), платье, которое я позаимствовала у Эмили и позабыла вернуть, и даже несколько юбок в этническом стиле. В припадке отчаяния я
Я каким-то чудом втиснулась в зеленое платье Люси. Поворачиваясь перед зеркалом, я удивляюсь, какие чудеса творит с фигурой утягивающее белье. Да, да, я чувствую себя как перепиленная пополам, и декольте у меня точь-в-точь со страницы «Плейбоя», но все-таки я натянула хоть какой-то сестрин наряд и испытываю потому огромное удовольствие. Я что есть сил втягиваю живот и изгибаюсь, чтобы посмотреть сзади. Слова Имоджин до сих пор уязвляют мое самолюбие.
– У меня правда большая задница?
Сэм сжимает рот в куриную гузку.
– Господи, Элли. Ты что, правда не понимаешь? Ты даже не знакома с этим человеком, но тем не менее готова встретиться с ним наедине? Так нельзя.
– Чем хуже обыкновенного свидания вслепую? – возражаю я, расправляя зеленую ткань на заднице и пытаясь понять, просвечивают трусы или нет. – И потом, ты сама устроила мне несколько слепых свиданий до того, как я повстречала Руперта. В чем разница?
У Сэм хватает такта слегка устыдиться. Как большинство людей, у которых счастливый роман, она с упорством религиозного фанатика пытается пристроить своих одиноких подруг. Пришлось демонстративно сложить вещи в чемодан, чтобы она поняла намек и оставила меня в покое.
– Я всего лишь следую твоему совету, – лицемерно замечаю я. – Мирозданию надо дать шанс. Помнишь, ты цитировала из «Секрета».
– Да, и ты сказала: «Какая чушь!»! Не пудри мне мозги. Ты согласилась только потому, что Маркус позвал тебя в «Кливден».
– По крайней мере я умру на сытый желудок и в роскошной обстановке, – говорю я. – Перестань волноваться. Запиши номер его машины, а я позвоню, как только мы приедем в ресторан. Все будет в порядке.
– Никакого ресторана! У тебя сегодня вечером смена в «Синей луне», ты разве забыла? – спрашивает Сэм, разыгрывая последний козырь.
– «Синяя луна» или шикарный ленч? – Я расставляю руки, изображая весы. – Ммм… шикарный ленч перевешивает. И к тому же ты просто обязана дать мне отгул за то, что пустила в дом сама знаешь кого.
– Кого? Мада? Джея?
– Да! – Торжествуя, я наношу последний удар. – Считай, тебе повезло, что я не требую оплачиваемый отпуск.
– Не грози, – предостерегает Сэм, плюхаясь на кровать и опираясь подбородком на руки. Я не видела ее такой встревоженной с тех пор, как бросила вегетарианство и съела сандвич с беконом, тщетно надеясь сохранить тайну. «Чтобы получился бекон, свинья должна была умереть, Элли».
– Перестань, – говорю я. – Один маленький отгул. И я больше никогда, никогда не стану жаловаться, что Мад оставляет крышку унитаза поднятой.
– Договорились.
– Надеюсь, что секс.
Я решаю-таки надеть зеленое платье.
Сэм бурно вздыхает.
– По-моему, ты чокнулась, – заявляет она, когда мы спускаемся по лестнице на кухню. – Зачем встречаться непонятно с кем? У тебя был Руперт, который идеально подходил во всех отношениях. Будь я свободна, я бы сама за него ухватилась.
Заглянув в берлогу, которая в доме на Шекспир-авеню играет роль гостиной, я вижу Мада, который сидит, задрав ноги в армейских ботинках на кофейный столик. Он уже несколько часов торчит перед телевизором, а потому окружен мусором. Но даже погребенный под грудой пустых пивных банок и коробок из-под пиццы, он остается крайне непривлекательным. Нос и глаза едва виднеются из-под дредов, больше всего Мад похож на пастушью овчарку. Взгляд у него, как у человека, который только что сошел с «американских горок» и еще не успел очухаться. Неудивительно, что Сэм хотя бы теоретически помышляет о Руперте. Содрогнувшись, я иду за подругой на кухню.
– И вообще, – задумчиво продолжает Сэм, выуживая грязную чашку из-под груды немытой посуды, – паниковать еще рано. Ты – одна из сестер Эндрюс. Держу пари, сотни титулованных особ просто мечтают с тобой познакомиться.
– В том-то и проблема! – восклицаю я. – Остальные сестры Эндрюс такие красотки, что любой бедолага, который на семейных торжествах вынужден довольствоваться мной, выглядит страшно несчастным!
Но Сэм не слушает; она слишком занята тем, что осматривает шерсть грязной борзой, которую Мад подобрал на улице Манчестера, куда ездил для участия в очередном экологическом марше протеста. Я люблю собак, но конкретно этот образчик – кажется, единственный, у которого я не нахожу никаких приятных черт. Мерзкая псина попрошайничает, ворует и непрерывно портит воздух.
– Кажется, у Серендипити блохи, – замечает Сэм, давя что-то ногтями.
– Серендипити?…
Псина обреченно смотрит на меня.
– Отличное имя, очень ей идет. У, милашка! – Сэм чмокает собаку в нос, и у той делается еще более томный вид. Похоже, она предпочла бы, чтобы ее оставили мирно бродить по манчестерским улицам.
– Что ты делаешь, Сэм? – Джей врывается на кухню с полной охапкой магазинных пакетов. – Ты уже не надеешься, что Мад превратится в прекрасного принца? Потому что в гостиной я по-прежнему наблюдаю лягушку…
Едва Сэм открывает рот, чтобы ответить, как возле дома останавливается большой черный «ягуар» и громко гудит.
– Это Маркус! – взвизгиваю я. – Так, последний раз спрашиваю: как выглядит моя задница?
Сэм приобнимает меня:
– Отлично! Правда, Джей?
Тот, стоя в дверях, улыбается – медленно и одобрительно. Я бы покраснела, не будь он моим соседом по дому. И вообще, он ведь мне ни капли не нравится.
– Она просто прелесть, – отвечает Джей, не отводя глаз. – Ты что, куда-то собралась, Элли? А я хотел угостить вас всех ленчем.