Сомнительные ценности
Шрифт:
— Я думал, мы будем счастливы, — сказал Хэмиш. — Я заказал на воскресенье номер в старинном замке на побережье и уже предвкушал, как увезу тебя туда и мы будем любить друг друга в той кровати, где, по преданию, Мария Стюарт когда-то спала с лордом Босуэлом.
Катриона вздрогнула.
— И посмотри, что с ними стало, — мрачно пошутила она. — Я не уверена, что нам нужно тревожить такие роковые тени.
— Можно взглянуть на это и с другой стороны, — возразил Хэмиш, — например, увидеть в них бесстрашных любовников, которые вопреки всему предавались своей страсти. Я предпочитаю романтическую точку зрения.
Катриона с
— Мне очень жаль, Хэмиш. Прости. Я уже попробовала «страсть вопреки всему». Ничего не получается.
— Но еще может получиться, — настаивал Хэмиш. — Особенно теперь, когда мы откровенно объяснились. Ты знаешь, что для меня ты не просто «женщина на стороне», как ты это назвала, а я знаю, что ты не хочешь подвергать опасности будущее моего мальчика. Но обе эти проблемы разрешимы. Мы справимся с ними, Катриона, обещаю! Ты увидишь, что быть любовницей богатого мужчины вовсе не означает быть второй скрипкой. У тебя будет все, что ты захочешь. Мы станем вместе появляться на людях. Я даже расскажу о нас Линде. Ей придется с этим примириться. Ничего, она очень практичная, эта Линда, реально смотрит на вещи и легко адаптируется.
Произнося этот монолог, Хэмиш встал и, обогнув стол, приблизился к Катрионе. Не понимая, что он намерен делать, она двинулась ему навстречу. Мысли вихрем кружили у нее в голове. Она могла бы многое возразить Хэмишу, но одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы она побоялась раскрыть рот. Точно так же Катриона не смогла оттолкнуть его, когда он сгреб ее в объятия и поцеловал. Это не был требовательный или грубый поцелуй, это было твердое, долгое подтверждение его чувств и намерений, наполненное желанием и обещанием.
— Подумай обо всем, — мягко сказал Хэмиш. Его голубые глаза смотрели на нее нежнее, чем когда-либо раньше. — Сейчас мне нужно идти, но не покидай меня только из-за Макса. Я никогда не допущу, чтобы он страдал. Он мой сын, и он очень для меня важен. Но и ты — тоже. И не забудь, что у нас уже есть кое-что общее: миллион фунтов, которые мы вложили в фильм. Это и будет нашим совместным предприятием, нашим «объединенным счетом». — Он подмигнул. — Я ведь пошел на это не вслепую. Теперь я уже очень много знаю о «Пресипити Сити Продакшнз», в том числе и то, кто его директор. Твой приятель, этот цыганского вида актер, оказался совсем не так прост, как кажется с виду. Я приеду за тобой в воскресенье, около трех. Не нужно меня провожать, я выйду сам. До свидания, моя дорогая, до воскресенья.
Катриона была словно в тумане. Откуда-то издалека донесся щелчок замка на входной двери. Что произошло? Что он имел в виду? Знает ли он все о ней и об Андро? Известно ли ему, что Андро сын лорда Невиса? Осознает ли Хэмиш до конца, насколько все сложно и запутанно? И сумеет ли она распутать этот клубок? Может быть, с ее стороны безумно надеяться, что достаточно просто сказать ему «прощай», и он уйдет?
Вопросы один за другим вспыхивали у Катрионы в голове только затем, чтобы потом повторяться снова и снова, до тех пор, пока она не почувствовала себя больной. Но она не могла ответить ни на один из них.
ГЛАВА 15
Андро и Изабель так и не ложились спать с тех пор, как получили свой контракт. После возвращения из «Георга» они провели предрассветные часы пятницы, обмениваясь трансатлантическими факсами со своими американскими брокерами, с главным агентом суперзвезды
— Но прежде чем уехать, ты просто обязан повидаться с Катрионой Стюарт, — настаивала Изабель, глядя поверх обложки «Филм Бэнг», этой библии шотландских кинематографистов.
Андро нахмурился. Было субботнее утро, и они выглядели вымотанными и усталыми, под глазами обоих легли темные тени. Тихо жужжала кофемолка, стол был уставлен грязными чашками и пустыми картонками из-под молока.
— Зачем? — уточнил он. — Она знает, что я сделал. Что я могу ей сказать после этого?
— Попробуй начать с «извини», — посоветовала Изабель.
— Какой в этом смысл? — недовольно буркнул Андро. — От извинения все, что было, не исчезнет.
— Но и нам от нее никуда не деться, — напомнила Изабель. — Хэмиш Мелвилл вложил в наш фильм миллион фунтов, а она — его представитель. Мы не можем допустить, чтобы из нашего доброго ангела она превратилась в злого гения!
— Тогда пойдем вместе со мной, — мягко предложил Андро. — При тебе она не сможет устроить мне сцену.
— Это исключено, — возразила Изабель. — Ты должен пасть перед ней ниц. Сказать, что совсем не собирался соблазнять ее, но она такая неотразимо привлекательная, что ты не мог устоять и только поэтому зашел так далеко. Немного лести — и все будет в порядке.
— Ты так считаешь? — засомневался Андро. — Я не уверен, что Катриона восприимчива к лести.
— Почему же, она ведь очень доверчива, как ты уже имел случай убедиться, — напомнила Изабель. — Ты обдурил ее один раз, может быть, тебе удастся проделать это вторично.
Андро метнул на нее острый взгляд.
— А ты жестокосердна, Иззи, не так ли? Как, оказывается, немного человеческой доброты и сострадания помещается в твоей маленькой груди.
Иззи засмеялась.
— Оставь в покое размеры моей груди. Лучше пойди попрактикуйся перед зеркалом, чтобы твоя физиономия как следует ее разжалобила. Небольшая репетиция никогда не повредит.
Андро поймал Катриону в дверях — она выходила, чтобы отправиться на заседание к Элизабет Николсон. Девушка едва не вздрогнула, когда вдруг увидела перед собой огромный ворох белых лилий, из-за которых потом появилось бледное лицо Андро.
— Я знаю, что этим уже мало что можно изменить, — сказал он, вручая ей цветы, — но я не мог придумать другого способа, чтобы попросить прощения.
Катриона без колебаний захлопнула за собой входную дверь. Она не хотела, чтобы Андро снова переступил порог ее квартиры; собственно говоря, сейчас ей хотелось одного — чтобы он ушел как можно скорее и как можно дальше. Казалось невероятным, что всего несколько дней назад за этой самой дверью они с упоением занимались любовью, а теперь она с трудом могла заставить себя смотреть на него.