Сон цвета киновари. Необыкновенные истории обыкновенной жизни

Цунвэнь Шэнь

Не обращая внимания на карлика, который ходил на руках, желая развлечь хозяина, Лунчжу побежал прочь. Зная его нрав, карлик быстро встал на ноги и побежал за Лунчжу.

— Мой господин, позвольте слуге пойти с вами! Птички, выращенные в клетке, далеко от нее не улетят. Зачем же вы так торопитесь?

Лунчжу не слушал, словно на крыльях летя в деревню Хуанню.

На подходе к деревне наследника рода Байэр бросило в жар. Он присел отдохнуть на иссиня-сером камне под большим вязом и подумал, что карлик ему все же понадобится, надо его подождать. На расстоянии двух полетов стрелы были ворота деревни Хуанню, сложенные из камня. Рядом с вязом, у дороги, бил источник. Вода переливалась через край и текла ручейком, чистая, как стекло. У источника стояла девушка и, опустив голову, мыла овощи. Лунчжу разглядел прекрасную фигуру и волосы, убранные в большой узел и украшенные маленьким желтым цветком. Его сердце забилось чаще.

Не отрывая глаз, Лунчжу внимательно смотрел, надеясь увидеть лицо девушки. Тут на дороге показался карлик, похожий на запыхавшегося тюленя. Он не видел, что у источника кто-то есть, он видел только Лунчжу. Боясь, что Лунчжу пойдет прямо в деревню и ничего не добьется, карлик закричал:

— Мой господин, мой бог, нельзя просто так врываться в деревню, местные собаки подобны леопардам! Пусть наследник рода Байэр — настоящий горный лев и не боится собак, зачем давать роду Хуапа повод говорить, что лев был облаян домашними псами?

Лунчжу не успел остановить карлика, и девушка, которая мыла овощи, услышала его слова и засмеялась. Девушка поняла, что за спиной у нее кто-то стоит, и обернулась к человеку на обочине дороги.

Все стало ясно с первого взгляда. Не нужно было называть имя, девушка сразу поняла, что у дороги сидит наследник рода Байэр, который вчера пел песни, а сегодня добрался сюда. Лунчжу тоже понял, кто эта девушка. Обычно Лунчжу держался величаво, смотрел на солнце, не жмурясь, не отводил глаз при встрече с тигром, но тут, на краткий миг встретившись с ней взглядом, ощутил, что все его тело будто бы сжалось в комочек. Красота волос девушки могла сразить слона, ее голос мог усмирить яростного льва. Наследник рода Байэр был повержен дочерью главы деревни, а для нее это было совершенно естественно!

Карлик подошел ближе, заметил женскую фигуру у колодца и все понял. Это та самая девушка, вчера сраженная пением господина, и сейчас она узнала в сидящем на камне юноше Лунчжу. Растерянно глядя на застывшего Лунчжу, карлик одной рукой зажал рот, а другой указал на девушку.

Лунчжу наклонился и прошептал ему на ухо:

— Ты, смышленый болтливый селезень, сейчас самое время устроить представление!

Карлик громко кашлянул. Девушка наверняка услышала, но не повернула головы. Тогда он очень мягко и мелодично, нараспев, сказал:

— Вчера слуга наследника рода Байэр совершил ошибку, а сегодня пришел к своему господину, чтобы в присутствии девушки принести извинения. Нет оправдания моему поступку, но теперь я хочу направить девушку к тому, с кем она может спеть дуэтом.

Не поворачивая головы, девушка негромко сказала:

— Следующая за фениксом ворона лучше золотого фазана.

— Если у вороны нет рядом феникса, кто-нибудь да захочет выдрать ей перья. — С этими словами Лунчжу схватил карлика за ухо.

Карлик понимал, что надо продолжать играть роль Чжу Бацзе [66] , и поклонился в знак признания своей вины. Девушка обернулась, увидела, в каком положении карлик, и рассмеялась.

66

Персонаж романа «Путешествие на Запад», получеловек-полусвинья, олицетворение глупости, лени, чревоугодия, похоти.

Карлик произнес:

— Мой добрый хозяин, единственный в мире, вы совершаете ошибку.

— Почему? — удивленно спросил Лунчжу.

— Весь народ мяо знает о вашем богатстве и щедрости, поэтому нет нужды в присутствии девушки одаривать меня золотом и серебром, это излишне. Слава о вашей доброте распространилась далеко, и если вы станете так поучать своего слугу, то люди подумают, что вы вовсе не умеете сердиться. Почему бы вам не послать слугу помочь благородной девушке рода Хуапа отнести корзину с овощами, показав тем самым, что вам нужно поговорить с ней наедине? — Наследник рода Байэр и дочь главы деревни рода Хуапа рассмеялись, а карлик продолжал: — Но слуга наследника рода Байэр должен и без повеления господина устроить все наилучшим образом, только тогда он будет по-настоящему хорошим слугой! — не слушая Лунчжу и не дожидаясь, когда девушка домоет овощи, карлик подошел к колодцу, повесил корзину с овощами на согнутый локоть, подмигнул Лунчжу, повернулся и ушел.

Карлик отлично все понимал. Он скрылся из виду, оставив наследника рода Байэр и дочь главы деревни вдвоем.

Лунчжу долго стоял на месте, прежде чем решился подойти к колодцу.

1928 г.

В ЛУННОМ СВЕТЕ

На восьмой день месяца по лунному календарю яркий полукруг Луны зажигается на небе очень рано и уже в середине ночи исчезает на западе.

У подножия хребта Хэндуань, протянувшегося с юга на север на границе

с провинцией N, расположилось несколько горных селений, в которых жили потомки одного малочисленного народа, затерявшегося на задворках истории человечества. Эти люди говорили на собственном языке, у них были собственные обычаи и снились им собственные сны. Они жили в этой глуши уже много лет.

Когда сумерки легли на окруженное могучими елями и соснами селение и равнину перед ним, Луна, глядя вниз с вершины горы, на которой стояла сложенная из иссиня-серого камня крепость, заливала все вокруг своим бледным светом. Повсюду виднелись стога недавно скошенной рисовой соломы и амбары из белого дерева. Светились огни, весело резвилось пламя зажженных факелов, слышались едва различимые голоса, двигались выхваченные светом силуэты людей. С казенного тракта доносились позвякивание бубенцов на конских сбруях и торжественно-размеренный звон медных колокольцев на шеях волов. С полей возвращались землепашцы, с ярмарки спешили домой торговцы. Домашние с нетерпением ждали их у ворот. Не было такого дома, где бы не готовили для них горячий ужин и не подогревали в глиняных кувшинчиках крепкую водку.

Сумеречный воздух был теплым и нежным, слабые дуновения ветерка приносили запахи рисовой соломы, спелых фруктов, жуков и земли. Пришло время созревания всего, что появилось и выросло в теплые летние месяцы с их солнцем, дождями и росами. Наступила благодатная пора, согретая радостным праздничным настроением.

Под бледным светом луны четко вырисовывались очертания расположенной на вершине горы каменной крепости. Ее тень лежала на склоне, словно тень великана. В нише крепостной стены, обращенной к Луне, сидел единственный сын главы поселения. Его звали Ною. Этот благословенный богом Ношэнем [67] юноша прислонился спиной к камням и, взирая на полукруг Луны, с улыбкой размышлял о радостях и горестях жизни.

67

В имени бога Ношэня, уберегающего от чумы и мора, и героя рассказа Ною есть общий элемент — первый слог «но» (букв.: «заклинать болезни»), что, несомненно, углубляет заключенные в рассказе-притче смыслы.

«…Как интересно жить. Как интересна борьба человека с человеком, сердца с сердцем — и чем заканчивается их противостояние. У моего народа есть легенда о герое, который погнался за Солнцем и Луной. Если Солнце и Луна останавливаются, когда их попросишь, то жизнь еще интереснее».

А легенда такая. Когда первый человек племени N силой оружия и ума добился, чтобы все люди на земле были счастливы, он понял, что этого недостаточно. И от избытка сил отправился в погоню за Солнцем, на поиски Луны — желая одолеть ведающих небесными светилами богов и заставить их замедлять движение Солнца для тех, кто влюблен и счастлив, и ускорять его ход для тоскующих без любви. Этот безумец догнал Солнце, но, опаленный его лучами, умер от жажды у Большого озера на Западе [68] .

68

Аналогичный сюжет содержится в древней книге «Каталоге гор и морей», где в разделе «Каталог Заморья Севера» говорится о смельчаке, который гнался за солнцем, почти догнал его, но почувствовал жажду, и, не напившись водой из двух рек, умер от жажды, не дойдя до Большого озера.

Солнце и Луна, хоть и знали, что он выполнял заветное желание людей, рассудили так: поскольку это лишь одно из множества желаний множества живущих на земле существ, правильнее будет его проигнорировать. Божества справедливы, они не потакают интересам одного какого-то племени, человек не единственный обитатель этого мира, а значит, Солнце и Луна существуют не только для рода человеческого. Солнце отдает тепло всему живому. Луна поет колыбельную каждой букашке — музыкой своего серебристого света дает натруженной Земле спокойно отдохнуть. Солнце и Луна по-прежнему озаряли светом весь мир, наблюдая за радостями и горестями людей, за тем, как красота превращается у них в уродство, а уродство они называют красотой. Человечество продвинулось вперед: люди стали разумнее других существ, но в то же время безнравственнее. Однако невозможно было заставить страдать от лютых морозов и сильной жары один лишь род людской, невозможно было Солнцу и Луне перестать светить только для людей. И тогда божества Солнца и Луны вместе с другими богами, имеющими власть над людьми, придумали иной способ. Отныне счастливому человеку казалось, что время летит слишком быстро, а для печального человека оно тянулось бесконечно долго. Поскольку люди жили, полагаясь на свои ощущения, то наказать человечество решено было именно так.