Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL.
Шрифт:
— Надпись из двух-трех слов придумать нетрудно, — заявил Цзя Чжэн. — Пусть попробует сочинить парные фразы по семь слов в каждой!..
Баоюй огляделся, подумал минуту-другую и прочел вслух:
Огибают плотину ивы — бирюзовые три ствола. Цветы — на другом берегу, но и здесь аромат их густ.Цзя Чжэн кивнул и едва заметно улыбнулся. Гости снова поспешили выразить свое восхищение.
Покинув затем беседку, они пошли вдоль пруда, внимательно осматривая каждую горку, каждый камень, каждый цветок, каждое деревцо, пока наконец не очутились у побеленной
— Что за живописное местечко! — вскричали все разом.
Через проход в стене они вышли к извилистой галерее, к которой вела выложенная камнем дорожка. За галереей укрылся небольшой домик, в нем было две светлые комнаты и одна темная, кровать, письменный и обеденный столики, стулья — вот и вся мебель, зато как она гармонировала с убранством домика! Дверь одной из комнат выходила в сад, где росли грушевые деревья и широколистные бананы. Из отверстия в стене, окружавшей внутренний дворик, вытекал ручеек. Огибая домик, он бежал мимо крыльца, через передний двор и исчезал в бамбуковой рощице.
— А здесь красиво, — заметил Цзя Чжэн. — В лунную ночь заглянуть сюда, почитать, сидя у окна, — что может быть прекраснее!
Он взглянул на сына, и тот испуганно потупился. Последовала пауза. Чтобы прервать тягостное молчание, гости попытались завязать разговор.
— Хорошо бы этому месту дать название из четырех слов, — заметили двое.
— Что же именно вы предлагаете? — спросил Цзя Чжэн.
— «Живописный пейзаж реки Цишуй», — предложил один.
— Избито, — покачал головой Цзя Чжэн.
— «Уголок древнего парка Суйюань», — сказал другой.
— Тоже не годится.
Цзя Чжэнь, до сих пор молча стоявший вблизи, вдруг промолвил:
— Пусть предложит брат Баоюй.
— Он еще ничего не придумал, — усмехнулся Цзя Чжэн. — Только и знает, что высмеивать других. А это доказывает, что он легкомыслен и глуп!
— Но что поделаешь, если рассуждает он убедительно?! — развели руками гости.
— Не надо ему потакать, — сказал Цзя Чжэн и обратился к Баоюю: — Можешь говорить все, что тебе заблагорассудится, но только после того, как выскажут свое мнение остальные. А теперь ответь, есть хоть одно достойное название среди уже предложенных?
— Пожалуй, нет, — сказал Баоюй.
— В самом деле? — изумился Цзя Чжэн.
— Ведь это место одним из первых удостоит своим посещением гуйфэй, поэтому название должно быть торжественным, — промолвил Баоюй. — Можно и из четырех слов, но зачем придумывать, если у древних есть готовое изречение?
— Разве мы не у древних встречаем реку Цишуй и парк Суйюань?
— Все это скучно и невыразительно, — проговорил Баоюй, — я бы сказал: «Торжественное явление феникса».
Гостям снова очень понравилось, и Цзя Чжэн покачал головой:
— Ну и тупица же ты! Хочешь, как говорится, через тонкую трубку увидеть все небо, чашкой вычерпать целое море! — и приказал: — Сочини-ка лучше парную надпись!
Баоюй не задумываясь прочел:
Чай на треножнике. Не вьется еще зеленый пар над ним. В тени, у темного окошка для шахмат пальцы холодны! [157]Цзя Чжэн опять покачал головой. Подумал и сказал:
— Никаких достоинств в этих строках я не вижу, — после чего встал и повел гостей к выходу, потом вдруг круто повернулся к Цзя Чжэню:
157
Для шахмат пальцы холодны… — Парная надпись живописует прохладу в густой тени под бамбуковой зеленью. «Чай» и «шахматы» введены в речение для придания
— Домики и дворы построены, столы и стулья расставлены — это хорошо, а вот готовы ли пологи, занавески и старинные украшения?
— В последние дни нам привезли много мебели и всевозможных украшений, — ответил Цзя Чжэнь, — и все это будет скоро расставлено и развешано. Правда, я слышал вчера от брата Цзя Ляня, что еще не все пологи и занавески готовы, только половина. Ведь их заказали после того, как началось строительство и были составлены планы и расчеты.
Цзя Чжэн понял, что украшениями Цзя Чжэнь не ведает, и распорядился позвать Цзя Ляня. Тот не замедлил явиться.
— Скажи-ка мне, сколько должно быть всего пологов, занавесок, чехлов и прочих подобных вещей, сколько в наличии и сколько недостает?
Цзя Лянь вытащил из-за голенища сапога список, пробежал глазами и доложил:
— Больших и малых пологов из шелка, вытканного драконами, из шелка, вышитого цветами, из кэсы [158] — сто двадцать штук; в наличии восемьдесят, не хватает сорок. Занавесок малых — двести штук; в наличии все двести занавесов из красной шерсти, сто — из пятнистого бамбука сянфэй [159] , сто — из бамбука, переплетенного золотым шнуром и покрытого красным лаком, сто черных бамбуковых занавесок, двести занавесок, обшитых разноцветной бахромой; пока в наличии половина каждого наименования, остальные будут готовы к концу осени, не позднее. Чехлы для стульев и табуреток, скатерти, покрывала для кроватей — по тысяче двести штук каждого изделия, — в наличии все.
158
Кэсы — шелковая ткань с вытканными на ней пейзажами, животными, надписями на белом или черном фоне.
159
Пятнистый бамбук сянфэй. — Как гласит легенда, жены императора Шуня по имени Нюйин и Эхуан оплакивали на берегу реки Сян своего умершего мужа, их слезы капали на бамбук, оставляя пятна на его стеблях.
Пока Цзя Лянь докладывал, все продолжали путь и неожиданно наткнулись на зеленую горку, а когда обогнули ее, увидели покрытую рисовой соломой глинобитную стену, из-за которой свешивались ветки абрикоса с яркими цветами. За стеной — домики с камышовыми крышами, точь-в-точь как в деревне, тутовые деревья; вязы, кустарники, образовавшие сплошную зеленую изгородь. Рядом, на склоне холма — колодец с журавлем, воротом и другими приспособлениями для подъема воды; дальше — квадратики рисовых полей, огороды, цветники.
— Это место наводит на глубокие размышления, — заметил Цзя Чжэн. — Творение человеческих рук, оно все же радует глаз, волнует душу, вызывает тоску по деревне и деревенской природе. Давайте отдохнем немного!
Сказав так, Цзя Чжэн вдруг заметил возле ворот, у края дороги, камень, будто нарочно созданный для надписи.
— Как красиво! Просто замечательно! — восклицали гости. — И хорошо, что не висит здесь доска с надписью, иначе не возникало бы ощущения простой деревенской усадьбы! А вот камень с надписью был бы здесь до того кстати, что такую красоту не смог бы описать даже Фань Шиху [160] , автор стихотворения «Семья земледельца».
160
Фань Шаху (Фань Чэнда, 1126—1193) — известный поэт сунской эпохи.