Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL.

Цао Сюэцинь

С этими словами Сянъюнь ушла в покои матушки Цзя и легла спать.

Баоюй отправился к Дайюй. Но та вытолкала его прямо с порога и заперла дверь. Не понимая, в чем дело, Баоюй подошел к окну и тихонько позвал:

— Милая сестрица, дорогая сестрица!..

Дайюй словно не слышала. Баоюй печально опустил голову и так, молча, стоял.

Цзыцзюань все понимала, но вмешаться не посмела.

Дайюй подумала, что Баоюй ушел, и отперла дверь, но он стоял на прежнем месте. Дайюй было как-то неловко.

Баоюй подошел к ней:

— Почему ты на меня рассердилась? Ведь без причины ничего не бывает! Скажи, я не обижусь!

— Ты еще спрашиваешь! —

вскричала Дайюй. — Лучше скажи, почему вы всегда надо мной насмехаетесь? Дошли до того, что сравнили меня с какой-то комедианткой!

— Ни с кем я тебя не сравнивал и не насмехался, — возразил Баоюй, — за что же ты на меня обиделась?

— Не хватало еще, чтобы ты меня с кем-то сравнивал! — вспыхнула Дайюй. — Может быть, и тебе хотелось надо мной посмеяться? Впрочем, ты промолчал, а это хуже насмешек!

Баоюй не знал, что ответить.

— Но это бы еще ладно, — все больше распалялась Дайюй. — А вот зачем ты перемигивался с Сянъюнь? Может быть, ты считаешь, что играть ей со мной зазорно? Что она себя унижает? Что ей, барышне, знаться со мною, простой девчонкой! Так ты считаешь? Да? Но она ведь не поняла твоих добрых намерений и рассердилась. А ты, чтобы завоевать ее благосклонность, сказал, что своими капризами я огорчаю других. Испугался, что я не могу простить ей обиду! Пусть даже так, тебе что за дело?

Баоюй понял, что Дайюй подслушала его разговор с Сянъюнь. Он хотел помирить их, но оказался сам виноватым, точь-в-точь как написано в «Наньхуацзине»: «Умелый вечно трудится, умный постоянно печалится, бесталанный ни к чему не стремится, ест постную пищу, развлекается и плывет по течению, словно лодка без весел». И еще: «Растущее на горе дерево само себя губит, родник сам себя истощает» и все в таком духе. Баоюй думал, думал и в конце концов сам себя завел в тупик.

«Если я сейчас не в состоянии с ними поладить, то что будет дальше?»

Он не стал спорить с Дайюй и пошел в свою комнату.

Дайюй еще больше рассердилась.

— Ну и уходи! — крикнула она ему вслед. — И никогда больше не приходи и не разговаривай со мной!

Вернувшись к себе, Баоюй в самом дурном расположении духа лег на кровать. Сижэнь знала, в чем дело, но прямо ничего не сказала, а завела разговор издалека.

— Наверное, будет еще несколько представлений, — с улыбкой произнесла она. — Сестра Баочай должна устроить ответное угощение.

— Какое мне до этого дело! — Баоюй холодно усмехнулся.

Необычный тон его удивил Сижэнь.

— Почему ты так говоришь? — спросила она. — Ведь сейчас праздник, и все веселятся. Что-то случилось?

— Пусть девчонки и женщины веселятся! — огрызнулся Баоюй. — А я при чем?

— Все стараются ладить друг с другом, и ты тоже старайся, так будет лучше, — продолжала Сижэнь.

— Что говорить об этом! — воскликнул Баоюй. — Они все между собой как-то связаны, только я «ныне не связан ничем, чуждый всему, всюду брожу одиноко»!

Из глаз Баоюя покатились слезы. Сижэнь умолкла.

Подумав немного, Баоюй подошел к столику, взял кисть и написал гату: [214]

Коль можно осознать тебя [215] , Возможно осознать меня; Коль можно сердце осознать, То можно осознать и мысль; Отдельно «нечто» и «ничто» Возможно

осознать, А это подтверждает мысль, Что осознанье есть! А ежели нельзя сказать, Что осознанье есть, Ты все равно его ищи: Наверняка найдешь!

214

Гата — песня, псалом, заклинание.

215

Коль можно осознать тебя… — Буддийское учение Чань (Цзэн) предписывает человеку осознавать весь окружающий мир в своей душе.

Баоюй опасался, что другие не поймут смысл написанного, и в конце гаты приписал арию на мотив «Вьющаяся травка». Прочитав все с начала до конца, он почувствовал облегчение, снова лег и уснул.

Дайюй между тем, заметив что Баоюй ушел от нее полный мрачной решимости, последовала за ним, якобы повидать Сижэнь.

— Он спит, — сказала Сижэнь.

Дайюй хотела уйти, но служанка ее остановила:

— Взгляните, барышня, что написано на этом листке бумаги.

Сижэнь взяла со стола листок и протянула Дайюй только что написанную Баоюем гату. Дайюй прочла гату и поняла, что в ней Баоюй излил свой гнев. С трудом сдержав смех, девочка со вздохом произнесла:

— Ничего серьезного, просто шутка.

Захватив листок, она пошла в свою комнату, а на следующее утро прочла гату Баочай и Сянъюнь. Тогда Баочай прочла ей свое стихотворение:

Коль нет меня, то есть ли ты? Есть на вопрос ответ: Коль нет меня, то и тебя, по сути дела, нет! Через Него понять Ее? К чему такой совет, Когда, по сути дела, нет в Нем всех Ее примет? Но это значит: отрешась от мира, вольно жить И полагать, что прав лишь ты и больше правых нет! В отшельники уйти… В чем суть всех чувственных начал? Не в том ли, что и тягость в них, и радость, и печаль? Мирская суета… В чем суть? Не в том ли наш уклад, Что в мире и согласье есть, но есть в нем и разлад? Ты в прошлом скучно жизнь влачил, но разве в этом суть? Как тягостно тебе сейчас в ту жизнь, назад взглянуть!

После стихотворения она еще раз прочла гату и промолвила:

— Это я во всем виновата. Вчера прочла ему одну арию, а он истолковал ее по-своему. Чересчур мудрены и заумны эти даосские книги, очень влияют на настроение. Уверена, что все эти мысли навеяны той арией. Так что главная виновница — я!

Она изорвала листок на мелкие клочки, отдала служанке и велела немедленно сжечь.

— Зря порвала, — заметила Дайюй. — Сначала надо было с ним поговорить. Пойдемте, я докажу ему, что он написал глупости.