Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL.

Цао Сюэцинь

— Служанка, — ответила госпожа Ван.

— Конечно, служанок можно называть как угодно, — покачал головой Цзя Чжэн, — но кто придумал ей такое странное, необычное имя?

Госпожа Ван, стараясь выгородить Баоюя, сказала:

— Старая госпожа.

— Вряд ли ей такое в голову придет, — недоверчиво произнес Цзя Чжэн. — Это, наверное, Баоюй!

Видя, что провести отца не удастся, Баоюй быстро встал и сказал:

— Я как-то читал древнее стихотворение, и мне запомнились строки:

В нос ударяют запахи цветов, а это значит — будет днем тепло.

А поскольку фамилия служанки Хуа — «Цветок», я и дал ей имя Сижэнь — «Привлекающая людей».

— Сейчас же перемени ей имя, — поспешила сказать госпожа Ван. — А вам, господин, не стоит сердиться из-за таких пустяков.

— Я совсем не против этого имени и не говорю, что его нужно

менять, — возразил Цзя Чжэн. — Но Баоюй, вместо того чтобы заниматься делом, тратит время на легкомысленные стишки. Тьфу! Паршивая скотина! — закричал он на Баоюя. — Ты все еще здесь?

— Иди, иди, — сказала Баоюю мать. — Бабушка тебя заждалась.

Баоюй степенно вышел из комнаты, на террасе улыбнулся Цзиньчуань, показал ей язык и, сопровождаемый двумя мамками, быстро пошел прочь. У дверей проходного зала он увидел Сижэнь.

Глядя на Баоюя, спокойного, не расстроенного, она с улыбкой спросила:

— Зачем тебя звали?

— Да так, ничего особенного, — ответил Баоюй, — боятся, как бы я не баловался, живя в саду, и хотели наставить. — Баоюй пошел к матушке Цзя, рассказал о своем разговоре с отцом и спросил у Дайюй, которая как раз в это время была у матушки Цзя:

— В каком месте тебе хотелось бы жить в саду?

Дайюй и сама об этом думала и потому сразу ответила:

— Больше всего мне нравится павильон Реки Сяосян. Там все так красиво, особенно бамбук, за которым прячется кривая изгородь, к тому же спокойнее, чем в других местах.

Баоюй, смеясь, захлопал в ладоши:

— Я как раз хотел предложить тебе там поселиться! А я буду жить во дворе Наслаждения пурпуром. Там и спокойно, и от тебя недалеко!

Пока они беседовали, от Цзя Чжэна пришел слуга и сообщил, что в благоприятный день, двадцать второго числа второго месяца, все братья и сестры могут переселиться в сад.

За несколько дней, оставшихся до переезда, слуги и служанки привели в порядок все помещения. Баочай поселилась во дворе Душистых трав, Дайюй — в павильоне Реки Сяосян, Инчунь — в покоях Узорчатой парчи, Таньчунь — в кабинете Осеннее убежище, Сичунь — на террасе Ветра в зарослях осоки, Ли Вань — в деревушке Благоухающего риса, а Баоюй — во дворе Наслаждения пурпуром. Каждому из них дали еще по четыре служанки и по две старых мамки. Кроме личных служанок, были еще люди, ведавшие уборкой помещений и дворов. Итак, двадцать второго числа все переехали в сад, и сразу же среди цветов замелькали вышитые пояса, среди плакучих ив заструились благовония. Звонкие голоса нарушили тишину.

Но не будем вдаваться во все эти подробности, а расскажем лучше о Баоюе. Поселившись в саду, он чувствовал себя вполне счастливым — о чем еще можно было мечтать? Вместе с сестрами и служанками он читал книги, писал, занимался музыкой, играл в шахматы, рисовал, декламировал стихи, собирал цветы, пел, гадал на иероглифах, разгадывал загадки и даже вышивал по шелку луаней и фениксов. Он написал четыре стихотворения, посвященные временам года, которые, несмотря на свое несовершенство, прекрасно отражали настроения обитательниц женских покоев.

О том, чем ночь весенняя приметна

Шатрам подобны, облака рядами плывут, плывут, приветствуя рассвет, Все тише за домами гром трещоток [223] , а сон прошел и сновидений нет. Холодная не радует подушка, а за окошком дождик моросит, В глазах весна — полна очарованья, а в мыслях тот, о ком мечта томит… И, внемля мне, свеча роняет слезы… Из-за кого? Из-за беды какой? Цветы печаль по капле изливают, — неужто я нарушил их покой? …Однако, — о, проказницы-красотки, лениво засыпайте, не спеша, Не принимайте шутки близко к сердцу, подушки на постели вороша!

223

Все тише за домами гром трещоток… — Ночью сторожа возвещали определенное время при помощи трещоток. Под утро трещотки звучали тише.

О том, чем летняя приметна ночь

Красавицы свернули рукоделья и отдались протяжной ночи чарам. Лишь попугай из клетки с позолотой гостей упрямо приглашает к чаю… Вот, осветив окно, луна лучами проникла вглубь

дворцового зерцала, И благовонья носятся клубами в высотах мглистых дремлющего зала. Чуть запотев, застыл янтарный кубок — то не росой ли лотос окропило? Сквозь стекла стен решетчатых прохладу с попутным ветерком доносит ива, Беседок, словно вышитых на шелке, — расплывчатость на фоне глади водной. Задернут полог, дремлет красный терем, ушли заботы об одежде модной…

О том, чем ночь осенняя приметна

У павильона Красных трав душистых на ветках гомон прекратили птицы, С луны пробился к тюлю занавесок свет лучезарный призрачной корицы [224] . В узорах моха на высоком камне ночлег свой журавлям найти не поздно, Росой утуна около колодца омоет ветерок воронам гнезда… Расправил феникс золотые крылья [225] , на одеяле созданный из шелка, С луною девы ночью делят чувства, забыв про изумрудную заколку. Спокойна ночь, и только мне не спится, с похмелья хорошо б воды напиться, — Поворошу-ка в темном пепле угли, чтоб чай успел покрепче завариться.

224

Свет лучезарный призрачной корицы. — Здесь норичник, произрастающий якобы на луне, отождествляется с лунным светом.

225

Расправил феникс золотые крылья. — В старом Китае шелковые одеяла украшались вышивками-узорами с изображением дракона, феникса и разнообразных птиц.

О том, чем ночи зимние приметны

Уже ночное время — третья стража, сны видит слива, спит бамбук устало, Не спят покуда ни парчовый полог, ни стая птиц в узоре одеяла [226] . Тень от сосны весь двор пересекла, лишь с журавлем делю свои печали, Цветами груш усыпана земля, но иволги все песни отзвучали [227] . Рукав девичий — словно изумруд! И все же холодны поэта речи, У господина соболь золотой, но все равно вино мороза легче… [228] Как только вспомню барышень, — я рад: заваривают чай они умело — Сначала набирают свежий снег, а там, глядишь, уже вода вскипела!

226

…стая птиц в узоре одеяла. — Имеется в виду орнамент на одеяле с изображениями птиц.

227

Цветами груш усыпана земля… — то есть земля покрыта белым снегом; иволги все песни отзвучали — то есть весенняя пора (пора песен иволги) уже прошла.

228

…но все равно вино мороза легче… — Чиновник Юань Фу, живший при династии Цзинь, променял чиновничью соболью шляпу на вино, что вызвало нарекания людей. Но император, учтя холодную погоду и потребность чиновника согреться вином, простил его за проступок. Смысл сравнения: мороз столь жесток, что даже «золотой соболь», если обменять его на вино, не поможет.