Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ.
Шрифт:
— Не надо, — остановила его матушка Цзя. — Мать расскажет отцу, а тот снова будет ворчать, что я люблю его меньше тебя. Я ведь никогда им не показывала этих подвесок.
Баоюй ушел. Следом за ним попрощалась с матушкой Цзя и Баочай.
Через два дня матушка Цзя заболела: не могла ни пить, ни есть, грудь сдавило, появилось головокружение, рябило в глазах, не проходил кашель.
Госпожа Син, госпожа Ван, Фэнцзе да и остальные то и дело приходили справляться о ее здоровье. Матушка Цзя бодрилась, и они не особенно беспокоились,
Врач исследовал пульс и прописал лекарство, заявив, что ничего опасного нет, просто застой пищи — что нередко бывает у пожилых — и небольшая простуда.
Цзя Чжэн просмотрел рецепт, там значились самые обычные снадобья, велел приготовить лекарство, а потом каждый раз приходил навещать матушку. Но прошло три дня, а улучшения не наступало.
Цзя Чжэн велел Цзя Ляню найти врача поопытнее.
— Отыщи во что бы то ни стало, — наказывал он, — пусть как следует осмотрит матушку. Сдается мне, что врачи, которые до сих пор приходили, никуда не годятся!
После некоторого раздумья Цзя Лянь ответил:
— Когда был болен брат Баоюй, я позвал врача, который лечит только безнадежных больных. Самое лучшее его пригласить.
— Лекарское искусство — вещь непростая, — согласился Цзя Чжэн, — бывает, что неизвестный врач обладает незаурядными талантами. Надо непременно того врача разыскать!
Цзя Лянь кивнул, вышел, но вскоре вернулся и сообщил:
— Доктора, о котором я говорил, зовут Лю, он уехал к своим ученикам, а в городе бывает всего раз в десять дней. Ждать его мы не можем, и я пригласил другого врача. Сейчас он приедет!
Цзя Чжэну не оставалось ничего иного, как ждать. Но об этом мы рассказывать не будем.
Итак, матушка Цзя захворала, и все обитательницы дома приходили каждый день ее навещать. Однажды, когда все собрались у постели матушки Цзя, пришла женщина, дежурившая у калитки в сад, и доложила:
— Пожаловала настоятельница Мяоюй из кумирни Бирюзовой решетки, хочет справиться о здоровье старой госпожи.
— Она так редко бывает у нас! — удивленно воскликнули все. — Непременно надо ее принять!
Фэнцзе подошла к кровати и сообщила матушке Цзя о приходе Мяоюй.
Син Сюянь, давнишняя подруга монахини, первой вышла ее встречать.
На голове Мяоюй была точно такая же шапочка, какую когда-то носила знаменитая монахиня Мяочан, ослепительно белая атласная кофточка, поверх — муслиновая безрукавка с синей атласной каймой, подвязанная желтым поясом, белая с черными узорами сатиновая юбка. В руках — мухогонка из лосинового хвоста и четки.
Син Сюянь подошла к монахине, справилась о здоровье.
— Когда мы жили в саду, мне удавалось часто тебя навещать, — сказала она, — но теперь мы почти не видимся, — в саду никто не живет, а одна я туда боюсь ходить. Да и калитка все
— Прежде в саду было слишком шумно, и я неохотно туда ходила, — ответила Мяоюй. — Но сейчас узнала о ваших несчастьях и о том, что старая госпожа болеет, потому и пришла. Что мне за дело, заперта калитка или не заперта. Когда хочу, тогда и прихожу, а заставлять меня бесполезно!
— Такой уж у тебя характер! — проговорила Сюянь.
Мяоюй прошла в комнату, поздоровалась со всеми, приблизилась к постели больной, справилась о ее самочувствии.
— Ты ведь умеешь предсказывать, — сказала ей матушка Цзя, — посмотри на меня и скажи, выздоровею я или нет?
— Вы добрая, и судьбой вам назначено долголетие, — отвечала Мяоюй. — Вы простужены, пейте лекарства, и я уверена, скоро поправитесь! Для старого человека важнее всего — покой!
— А я как раз люблю шум и веселье, — возразила матушка Цзя. — Не знаю, чем я больна, но все время ноет под ложечкой. Доктор говорит, что кто-то меня рассердил. Кто же это посмел бы меня сердить?! Ничего этот лекарь не понимает в болезнях! Я велела Цзя Ляню пригласить того, что был первый раз. Он и определил у меня простуду и застой пищи.
Матушка Цзя позвала Юаньян, приказала передать на кухню, чтобы приготовили обед из одних овощей, и пригласила Мяоюй вместе с ней пообедать.
— Спасибо, я обедала, — поблагодарила Мяоюй. — Мне совсем не хочется есть.
— Не хотите — заставлять не будем, — вмешалась госпожа Ван, — давайте просто посидим, побеседуем!
— А я для этого и пришла, — отозвалась Мяоюй. — Давно всех вас не видела.
Поболтав немного, Мяоюй собралась уходить, когда вдруг заметила Сичунь и спросила:
— Четвертая барышня, что это вы так похудели? От рисования утомились?
— Я теперь не рисую, — ответила Сичунь. — Всякая охота пропала. В комнатах, где я живу, темно. Не то что было в саду.
— А где вы сейчас живете? — поинтересовалась Мяоюй.
— В домике у восточных ворот, вы только что через них прошли, — отвечала Сичунь. — Заглянули бы как-нибудь. Ведь это совсем близко!
— Будет настроение — непременно вас навещу, — обещала Мяоюй.
Вскоре Мяоюй проводили, а когда вернулись к матушке Цзя, пришел доктор, и все поспешили разойтись.
Никто и не подозревал, что болезнь матушки Цзя с этого дня начнет обостряться. Лечение не помогало. К общему недомоганию прибавился понос.
Цзя Чжэн места себе не находил от волнения. Понимая, что вылечить мать вряд ли удастся, он подал в ямынь прошение об отпуске, а сам вместе с госпожой Ван неотлучно проводил все время у постели матушки Цзя, ухаживал за ней, подавал лекарства.
Однажды матушка Цзя с охотой поела, выпила отвара, и Цзя Чжэн немного успокоился. Взглянув случайно в окно, он заметил старуху, которая о чем-то говорила с привратником.