Сон в красном тереме. Том 2
Шрифт:
– Передай в семью Цзян, что я согласна. Через несколько дней заберешь Си-жэнь!
Затем госпожа Ван распорядилась тайком проверить, верны ли сведения у жены Хуа Цзы-фана, и узнала, что жених действительно хороший человек. Тогда госпожа Ван рассказала об этом Бао-чай и велела ей попросить тетушку Сюэ поговорить с Си-жэнь.
Когда Си-жэнь узнала, что ее выдают замуж, она сильно расстроилась, хотя и не осмелилась протестовать. Вспомнив, как когда-то Бао-юй был у нее дома и как она уверяла его, что лучше умрет, чем покинет
«Это воля госпожи, и если я буду перечить ей, меня сочтут бессовестной. Но выходить замуж противно моему желанию».
Мысли эти вконец расстроили Си-жэнь, и она рыдала до хрипоты.
Тетушка Сюэ и Бао-чай настойчиво утешали ее, и мысли Си-жэнь постепенно приняли другое направление:
«Я умру, – решила она, – но только не здесь, чтобы меня не сочли неблагодарной. Я сделаю это дома».
Когда настало время уезжать, Си-жэнь, едва сдерживая скорбь, попрощалась со всеми. Служанкам тяжело было расставаться с нею, и все они, разумеется, были опечалены.
С твердой мыслью как можно поскорее покончить счеты с жизнью Си-жэнь села в коляску. При встрече с братом и его женой она тоже заплакала, но ничего не сказала им.
Потом Хуа Цзы-фан показал ей свадебные подарки, присланные семьей Цзян, и приданое, которое для нее приготовил, а затем сказал:
– Это подарила госпожа, а это приготовили мы!
Си-жэнь молчала, но все два дня, которые она прожила у брата, она думала:
«Мой брат обо всем позаботился, и если я покончу с собой в его доме, я докажу, что я неблагодарна, да еще поврежу брату!»
Си-жэнь размышляла долго, но так ни к чему и не пришла. Поистине, она была слабохарактерна и предпочитала страдания смерти.
В тот день, который был признан счастливым для переезда в дом мужа, Си-жэнь молча села в паланкин, приняв твердое решение умереть сразу же по прибытии в дом мужа.
Она даже не представляла себе, что в семье Цзян ее примут как настоящую жену и отнесутся к этому браку очень серьезно.
Как только она въехала в ворота дома, где жила семья Цзян, все служанки бросились к ней и именовали ее «госпожой».
Си-жэнь, окончательно решившая умереть в доме мужа, сочла это неудобным, ибо могла причинить ущерб репутации семьи Цзян. Всю ночь она проплакала, отказываясь удовлетворить желание мужа. И тем не менее муж был с нею ласков и терпелив.
На следующий день, разбирая приданое, Си-жэнь вытащила из сундука красный пояс. Взглянув на него, ее муж сразу понял, что Си-жэнь была служанкой Бао-юя.
Он знал, что Бао-юю прислуживала какая-то служанка матушки Цзя, но даже не предполагал, что это могла быть Си-жэнь.
Глядя на пояс, молодой Цзян вспомнил о былой дружбе с Бао-юем и преисполнился почтением к своей жене. Он показал Си-жэнь зеленый пояс, который выменял когда-то у Бао-юя на свой красный, и Си-жэнь догадалась, что ее муж не кто иной, как Цзян Юй-хань, о котором
Когда Си-жэнь поведала ему свои мысли, Цзян Юй-хань был потрясен. Он больше не осмеливался принуждать свою жену, а стал еще более внимателен к ней, буквально ходил за ней по пятам, и Си-жэнь никак не могла найти места, где покончить с собой.
Дорогой читатель, судьба все предопределяет. Она не обходит ни грешного сына, ни неблагодарного сановника, ни честного мужа, ни целомудренную жену. Поэтому судьба Си-жэнь тоже была занесена в реестр.
Поистине, наши предки, побывавшие в «храме Персиковых цветов», о которых сложены стихи, правильно говорили:
В глубинах веков она все горевала, что можно лишь раз умереть; Но разве одна только сердцем скорбила супруга правителя Си?Но не будем рассказывать о том, как счастливо жила Си-жэнь. Сейчас речь пойдет о Цзя Юй-цуне, который был арестован по обвинению во взяточничестве и вымогательствах. Поскольку вышел указ государя об амнистии, Цзя Юй-цунь избежал тяжкого наказания и лишь был сослан в свою родную местность, а также лишен всех должностей и званий.
Отправив семью вперед к месту своего жительства, Цзя Юй-цунь в коляске со всем багажом, имея при себе лишь одного мальчика-слугу, отправился следом. Когда он добрался до «брода Заблуждений» на «переправе Стремительного течения», из небольшой соломенной хижины, стоявшей на самом берегу, вышел какой-то даос и почтительно приветствовал его. Цзя Юй-цунь узнал в нем Чжэнь Ши-иня и тоже почтительно ему поклонился.
– Как поживаете, почтенный господин Цзя? – осведомился Чжэнь Ши-инь.
– Святой наставник, ведь вы все-таки господин Чжэнь, – промолвил Цзя Юй-цунь. – Почему же при нашей прошлой встрече вы не признали меня? Я страшно тревожился за вас, когда услышал, что ваша хижина сгорела. Ныне, когда нам посчастливилось встретиться, я от всей души выражаю восхищение вашими высочайшими и глубочайшими добродетелями. Я же так и остался грубым и невежественным и потому нахожусь в бедственном положении.
– Прежде, когда вы занимали высокую должность и носили громкое имя, разве такой бедный даос, как я, мог заявить, что знаком с вами? – возразил Чжэнь Ши-инь. – И только во имя старой дружбы я осмелился сказать вам несколько слов. Для меня было совершенно неожиданным, что мы настолько разойдемся друг с другом. Однако богатство, знатность, удачи и неудачи в жизни не случайны. Мне кажется очень удивительным то, что мы с вами снова встретились! Отсюда недалеко до моей хижины. Если не возражаете, пройдем туда, побеседуем!