Сон в красном тереме. Том 2

Цао Сюэцинь

Услышав это, Бао-юй не только не удивился, но скорбь его мгновенно сменилась радостью, он повернулся в сторону пруда, посмотрел на лотосы и промолвил:

– Действительно, за лотосами может присматривать только такая девушка! Я был уверен, что даже на том свете она не останется без дела! И все-таки мне тяжело, что больше мы с ней не увидимся!

Бао-юй задумался: «Я не видел ее в последние минуты жизни, зато поклонюсь ее душе. Этим я изолью чувство, которое я к ней питал в течение нескольких лет».

С этой мыслью он направился домой и у ворот столкнулся с Шэ-юэ и Цю-вэнь, которые только что направились искать его.

Войдя в дом, Бао-юй поспешно переоделся и, сказав служанкам, что идет к Дай-юй, отправился к дому брата Цин-вэнь, надеясь, что гроб девушки еще стоит дома.

Между тем жена брата Цин-вэнь решила получить

от хозяев несколько лян серебра на похороны. С этой целью она отправилась к госпоже Ван.

Госпожа Ван распорядилась выдать ей денег и приказала:

– Немедленно прикажи отнести ее гроб куда-нибудь подальше и сжечь! Девушку, которая умерла от чахотки, нельзя ни на минуту оставлять в доме!

Получив от госпожи Ван деньги, жена старшего брата Цин-вэнь приказала положить тело умершей в гроб, отвезти за город и сжечь. Оставшиеся после девушки шпильки и кольца стоимостью в триста – четыреста лян она припрятала. После этого она заперла дом на замок и вместе с мужем отправилась сопровождать гроб.

Подойдя к дому, где жила Цин-вэнь, Бао-юй убедился, что там никого нет. Он постоял немного в нерешительности и вернулся в сад. Когда он приблизился к «двору Наслаждения розами», его охватила тоска, и он решил зайти к Дай-юй. Но той не оказалось дома, и на его вопрос, куда ушла Дай-юй, служанки ответили:

– К барышне Бао-чай!

Бао-юй отправился во «двор Душистых трав», но там было безлюдно, вещи из комнат вынесены. Сначала Бао-юя это встревожило, однако он вспомнил, что Бао-чай несколько дней назад заявила, что собирается уехать домой, но так как он последние два дня усиленно занимался, то совершенно позабыл об этом. Сейчас он убедился, что Бао-чай действительно уехала.

Это раздосадовало Бао-юя, но потом направление его мыслей изменилось, и он подумал: «Лучше всего проводить время с Си-жэнь и дружить с Дай-юй. Только они готовы быть возле меня до самой моей смерти!»

Он повернулся и зашагал снова в направлении «павильона реки Сяосян». Дай-юй все еще не возвращалась. Бао-юй заколебался, не зная, ожидать ли ее, но в этот момент пришла девочка-служанка и сказала:

– Ваш батюшка приехал и зовет вас! Идемте скорее, он хочет вам что-то сказать…

Бао-юй последовал за служанкой, но, когда он пришел в комнаты госпожи Ван, отца там уже не было. Госпожа Ван приказала людям проводить Бао-юя в кабинет Цзя Чжэна.

Цзя Чжэн в это время вел оживленный спор со своими друзьями о прелестях осени.

– Перед тем как расходиться, мне хочется рассказать вам замечательнейшую историю, – говорил Цзя Чжэн. – К ней вполне применимо изречение: «Прекрасные и изящные достойны почитания, справедливые и преданные заслуживают восхищения». Вот замечательная тема, и каждый из вас должен сочинить на нее по одному стихотворению.

Гости попросили Цзя Чжэна рассказать им эту историю.

– Некогда жил князь, носивший титул Хэн-вана, – начал Цзя Чжэн. – Государь отправил его управлять округом Цин-чжоу. Этот Хэн-ван очень увлекался женщинами. В свободное от службы время он любил заниматься и военным делом. Он приблизил к себе множество красавиц и целыми днями обучал их искусству сражаться. Среди красавиц была одна по фамилии Линь. Поскольку она в своей семье была четвертой по старшинству, ее звали Линь Сы-нян. Восхищенный ее очаровательной внешностью и ловкостью, Хэн-ван сделал ее старшей над всеми своими женщинами и дал ей имя «полководец Вэй-хуа», то есть «Нежная».

– Неподражаемо! – раздались одобрительные восклицания друзей Цзя Чжэна. – Слово «нежный» в сочетании со словом «полководец» звучит оригинально! В таком сочетании слов сразу чувствуется свежесть мысли и утонченность! Видимо, сам Хэн-ван был изощренным человеком!

– Разумеется, – подтвердил Цзя Чжэн, – но после этого следуют события еще более удивительные и достойные сожаления.

– Что же случилось дальше? – изумленно спросили друзья.

– А то, что на следующий год разбойники, подобные «Желтым повязкам» [20] и «Краснобровым» [21] , налетев, словно стаи ворон, захватили район Шаньцзо. Хэн-вану казалось, что разбойники не сильнее стаи собак или стада баранов, и чтобы расправиться с ними, большого войска не нужно. Поэтому он выступил в карательный поход только с легкой конницей. А разбойники оказались

хитрыми. Дважды сражался с ними Хэн-ван, но разбить их не смог и в конце концов сам был убит… Это вызвало тревогу в городе Цинчжоу, и военные и гражданские чиновники говорили друг другу: «Если наш князь не добился победы над разбойниками, что же можем поделать мы?» Они решили сдать город. Узнав эту недобрую весть, Линь Сы-нян собрала женщин-военачальников и отдала им приказ: «Мы пользовались милостями нашего князя и не отблагодарили за них. Сейчас, когда князя больше нет в живых, а государство оказалось в беде, я тоже решила погибнуть. Те из вас, кто хочет идти за мной, пусть следуют сейчас же, те, кто не желает, могут уходить на все четыре стороны». «Мы все пойдем за тобой!» – услышав этот призыв, дружно закричали женщины. Тогда Линь Сы-нян во главе отряда ночью выступила из города и внезапно ворвалась в лагерь разбойников. Те были захвачены врасплох и потеряли нескольких главарей. Но потом они рассмотрели, что перед ними всего лишь женщины, и, повернув против них оружие, вступили в ожесточенный бой. Линь Сы-нян и ее помощницы погибли, показав свою преданность князю и до конца исполнив свой долг. Об этом был представлен доклад в столицу. Сам Сын Неба и все его сановники сожалели о гибели мужественных женщин. При дворе, конечно, нашлись умные и столь смелые люди, которые возглавили войско и развеяли как дым разбойничьи орды. Теперь вы знаете все, что касается Линь Сы-нян, а поэтому скажите: разве можно ею не восхищаться?!

20

«Желтые повязки» – участники крестьянского восстания, вспыхнувшего и направленного в 184 г. н. э. против династии Хань.

21

«Краснобровые» – участники крестьянского восстания (18–27), направленного против династии Хань.

– Да, она вызывает восхищение! – вздыхая, согласились гости. – Это действительно достойная тема, и все мы должны сочинить по одному стихотворению, посвященному славной героине.

Между тем слуги принесли кисти и тушечницу, и пока Цзя Чжэн рассказывал о Линь Сы-нян, один из гостей успел с его слов набросать вступление к стихам, которое он дал прочесть Цзя Чжэну.

– Вот так все и было, – заметил Цзя Чжэн. – Описание этой истории существует давно. Признаюсь вам, что вчера я удостоился высочайшего повеления проверить, нет ли людей, которые совершили подвиги и достойны награды, но о которых забыли доложить государю. При этом безразлично, к какому сословию они принадлежат и какое положение занимают: будь то монахи, монахини, нищие, девушки или замужние женщины, – если они совершили какой-либо подвиг, на них нужно немедленно составить жизнеописания по имеющимся документам и представить их в ведомство церемоний, которое должно доложить о них самому государю, дабы тот определил награды, полагающиеся за те или иные подвиги. Мне попалось на глаза описание подвига Линь Сы-нян, и я отправил его в ведомство церемоний. Ознакомившись с этой историей, чиновники из ведомства церемоний захотели сочинить «Песню в честь Вэй-хуа», чтобы прославить преданность и высокое сознание долга у этой женщины.

– Так и должно быть! – одобрили гости. – Достойно восхищения, что при ныне правящей династии в отличие от прежних издаются столь замечательные указы. Поистине, наш государь настолько внимателен, что не забывает даже о мелочах!

– Именно так! – согласился Цзя Чжэн, кивая головой.

Между тем Бао-юй, Цзя Хуань и Цзя Лань потихоньку встали и подошли к столу, чтобы прочесть вступление. Цзя Чжэн приказал каждому из них сочинить по одному стихотворению, и тому, кто сочинит первым, он обещал награду, а тому, кто сочинит лучше всех, – еще награду дополнительно.

Цзя Хуань и Цзя Лань, которым за последние дни не раз приходилось сочинять стихи в присутствии множества посторонних, вели себя смелее, чем раньше. Прочитав тему, они погрузились в раздумье.

Цзя Лань сочинил стихотворение первым. Цзя Хуань, глядя на него, испугался, что может опоздать, поэтому кое-как поспешил закончить свое. Они оба уже успели переписать стихотворения начисто, а Бао-юй все еще сидел задумавшись. Цзя Чжэн и его гости стали читать эти два стихотворения, написанные размером по семи слов в строке. Одно из них гласило: