Сон в летний день
Шрифт:
Франки повернулась и увидела Сандерлина, стоящего в дверном проеме. Он сказал что-то резкое слуге, и тот вылетел из комнаты, явно опасаясь быть побитым.
— Не могли бы вы сказать этим людям, что я простая женщина? — попросила она сердито.
Сандерлин улыбнулся и бросил взгляд в ее сторону.
— Они не поверят мне, — ответил он после минутного молчания. — Любому мужчине ясно, что вы необычайная женщина.
Франки почувствовала сильное смущение, а также ужасное притяжение к этому странному и сильному человеку. На мгновение
— Вы отдохнули? — спросил ее герцог, садясь на кровать рядом с ней.
Машинально Франки затянула шнуровку на своем взятом напрокат платье.
— Да, — сказала она. — Если вы сейчас же доставите меня в гостиницу, я была бы очень благодарна.
— Куда это вас доставить?
— В гостиницу, — повторила Франки в расстройстве.
— В таверну? — Сандерлин поднялся. — Вы предпочитаете такое место моей постели? — спросил он, почти выдыхая слова, а не произнося их.
Франки понимала, что и фантазия могла быть правдивой.
— Нет, — сказала она. — Я полагаю, нет.
Он медленно приблизился к ней.
— Вы прекрасное и очень противоречивое создание, — сказал он, — и вы несомненно очень будете желанной в экстазе удовольствия. Позвольте мне доказать вам это, Франческа.
Сандерлин развязал шнуровку на корсаже ее платья, и она ничего не делала, чтобы остановить его.
— Если… Если я захочу, чтобы вы остановились — тогда?
— Тогда я остановлюсь, — сказал герцог.
Франки закрыла глаза, когда оказалась без платья — прохладный ночной воздух, касаясь ее груди, вызвал напряжение сосков, которые обозначились сквозь шелк лифчика.
— Восхитительно, — вымолвил герцог. Он погладил ее плечи долгим нежным движением, затем, сняв лифчик, сказал: — Так будет еще привлекательнее и лучше.
Франки дрожала, боясь встретить его взгляд, хотя в его словах и голосе было так много благоговения перед ней. Он вел себя так, что она чувствовала себя впавшей в грех богиней, слишком прекрасной, чтобы быть настоящей.
— Взгляни на меня, — приказал герцог, лаская попеременно то одну, то другую грудь. Его прикосновения были невесомы, как лунные лучи, и горячи, как огонь новорожденной звезды. Она не смогла противиться его приказанию, не могла даже поднять руку в отстраняющем жесте, чтобы остановить его ласки, и восторженно посмотрела в его глаза.
— Кто вы? — спросил он в который раз, с дрожью в голосе. — Скажи мне, ангел или ведьма?
Франки вздохнула долго и трепетно, когда он ласкал кончик ее соска:
— Это так фантастично! Ошеломляюще приятно!
Сандерлин наклонился, взял сосок, лаская его во рту, посасывая, вызывая у нее возбужденный крик удовольствия.
— Ответь мне, — он поднял голову. Франки хотела оттолкнуть его, но вместо этого выкрикнула:
— Я хочу быть с тобой во что бы то ни стало! — и была вознаграждена низким стоном и захватом другой груди.
Бог знает, что произошло бы дальше, если бы не
— Браден?
Герцог тихо попросил Франки спрятаться в неосвещенной части комнаты.
Лязгающий звук повторился громче и ближе.
— Вы где-то здесь забавляетесь с девушкой, как сказал Мордаг?
Франки ощущала, как Сандерлин вглядывался в темноту, держа ее платье, и его дыхание было быстрым, неглубоким.
Приятный молодой мужчина, более смуглый, чем герцог, важно вошел в комнату, вкладывая меч в ножны при входе. Вероятно, этот меч и издавал при движении звук, который они слышали. Сандерлин пожал плечами, поправляя мантию.
— Аларис, — назвал он вошедшего, от раздражения несколько насмешливо приветствуя его. — Я думал, ты в Лондоне, сводничаешь при дворе.
Аларис рассмеялся, посматривая вокруг с выражением нахального любопытства.
— Скажи по правде, брат, где она? Я должен видеть это создание, чтобы умереть от восхищения. Мордаг сказал, она так прекрасна и так совершенна, что не может быть просто женщиной.
— Мордаг слишком много болтает, — ответил Сандерлин. Он обошел стол с другой стороны и наполнил вином два кубка, украшенных серебром. — Покажись, Франческа, а то мой брат будет искать тебя. Он достаточно бесстыден, чтобы сделать это.
Франки хотела бы остаться в тени, поскольку никак не могла найти лифчик, и, хотя она в конце концов натянула на себя одежду и даже завязала тесемку, все же оставалось много неприкрытого тела, просвечивающего через тонкую ткань. Она вышла из своего укрытия со скрещенными на груди руками. Аларис, несомненно, был новым персонажем, и она удивлялась, как велика ее фантазия. Он смотрел на нее изучающе своими темными проницательными глазами. Ясно, что Аларис имел прямой и решительный характер, как и его брат. Франки была удивлена тем, что лучше понимает его речь, чем Брадена.
— Не ангел и не ведьма, — высказал он свое мнение, и легкая усмешка тронула уголки его рта. — Но, несомненно, нимфа или русалка.
“Что за глупые высказывания”, — подумала Франки, но все же Аларис нравился ей. Она улыбнулась, когда он взял ее руку и слегка поцеловал в запястье, и краем глаза увидела нахмурившегося Сандерлина.
— Не слишком очаровывайся, — предупредил он тихим голосом. — Нимфа или русалка, ангел или ведьма — Франческа моя.
Сердце Франки переполнилось гордостью, а ее щеки стали пунцовыми.
— В отличие от вашего любимого коня и ваших охотничьих собак, — сказала она, — я не ваша! Я сама себе хозяйка!
Сандерлин сжал челюсти, а Аларис хихикнул.
— Какой острый язык, — сказал он.
— Острее, чем змеиные зубы, — процитировала она, пытаясь вникнуть в суть происходящего. Нет, нужно полностью насладиться этой фантазией: неизвестно, представится ли еще подобный случай.
— Очень хорошо, — сказал Аларис, поднимая указательный палец. — Кто-то должен записать такие слова.