“СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ”
Шрифт:
Поначалу было очень весело, можно сказать, праздник для души. Но вскоре все это ему порядком надоело, ему захотелось покоя и тишины, и тогда он разнял дерущихся, одному провел хук левой, а другому - правой, стукнул лбами и, плюхнувшись за стол, забылся крепким сном. В таком виде их и застали Эмилия с Дездемоной, когда прибежали из дворца.
– А… Ах! Какой кошмар!
– сказала, тотчас теряя сознание, Дездемона - маленькая, с толстым, слегка набок, носом
– О, боже!..
– закатила глаза Эмилия - напротив, очень долговязая, вся в кудряшках и совершенно без бюста.
– Они же друг друга поубивали!
Но тут очнулся Ривалдуй. Он зорко посмотрел налево, посмотрел направо и все мигом оценил.
– Пустяк, - сказал он спешно, щуря один глаз, чтоб все вокруг не прыгало и не двоилась, - это я их примирял. Позвольте… Здрасьть!
– добавил он умильно и деликатно шаркнул ножкой под столом.
– Сейчас я их очну.
Он встал со стула, растолкал Яго и Отелло, каждому вылил на голову ко кружке вина, помассировал уши и через минуту привел в совершеннейшее чувство. Они уже не падали и даже могли говорить.
– Вот: лобзайтесь и живите счастливо, - приветливо сказал Ривалдуй.
Побитые, забыв о сваре, распростерли послушно объятия, и дамы их сердца немедля, с долгим визгом, ринулись им навстречу. Лобзались долго, молча и целеустремленно. Ривалдуй тихой сапой опростал еще кружку и нежно прослезился.
– Ну, я пошел, - сказал он как бы между прочим.
– Более не буду вам мешать.
– Э, нет уж! Нет!
– протестующе помотал рукой за спиной Эмилии счастливый мавр.
– Ты не увиливай - сиди! Вместе с нами…
Наконец поцелуи кончились, и все, тяжко дыша, уставились на Ривалдуя.
– Вы исключительно хороший человек, - томно проворковала Дездемона.
– Это я к чему? Вот переженимся мы сейчас, медовый настанет месяц… А Кипром кто же будет править? Да неужто - Кассио?! Какой пассаж!… - Кассио - дурак, - возразил Отелло.
– Вечно с ним истории. И пить не умеет, и драться слабоват. А что такое, собственно?
– вдруг всполошился он.
– Ах, я поняла! Я все-все поняла!
– захлопала Эмилия в ладоши.
– Дездемона хочет, чтобы правителем были вы! Это же прелестно!
– Ничего себе… Ну, хорошо, на месяц - и не больше, - трудно соображая, важно засопел Отелло.
– Потом опять буду я. Мавр тут, мавр там… - Да я не справлюсь, что вы!
– засмущался Ривалдуй.
– Хватит ли способностей и… бдительности? Я ж никакой литературы не читал… - А никто не читал, - строптиво
– Кому это надо? И видишь - ничего, справляемся. Ну, жалко тебе, что ли?!
– И вправду, - загорелась Дездемона, - вы ведь не хотите, чтоб у нас пропал медовый месяц? Ну, мы вас очень просим! А потом мы вам тоже невесту найдем и такую свадьбу сыграем!.. Неужели вы откажете?
– Слово женщины - закон, - уныло возвестил Отелло.
– Так всегда… - Ну ладно, - скрепя сердце согласился Ривалдуй.
– Я попробую.
– Вот это другой разговор. Да здравствует временно исполняющий обязанности правителя острова Кипр!
– провозгласил громогласно Яго.
– Пошли во дворец. В канцелярии все заверим.
Они все еще раз дружно чокнулись и, пошатываясь, выкарабкались из трактира. В бездонном небе сияло ослепительное солнце, кругом галдела пестрая толпа, кареты и одинокие всадники поднимали клубы пыли. «Ну, совсем как у нас на Столбовом!» - восторженно подумал Ривалдуй.
Против обыкновения, Ривалдуй в то утро пробудился неприлично рано. Напившись с вечера в стельку, он смутно теперь припоминал, что же было накануне, что он, по неведенью, такое начудил в сюжете пьесы и о чем, собственно, станет докладывать сегодня на экзамене. Единственным утешением оставалась мысль: «Я - самый первый. А первый блин всегда комом». Но, несмотря на это оправданье, скверные предчувствия не покидали его.
– Нет, ну вас с вашим театром!
– в сердцах решил он.
– Уйду я лучше в космонавты.
Он тяжело слез с постели, и тут почтовая лампочка возвестила о прибытии утренней корреспонденции. Как ни странно, никаких устрашающих надписей в воздухе на сей раз не возникло. Вместо этого на письменный стол вывалилась увесистая папка из картона, туго перевязанная веревочками крест-накрест, а к ней - листок бумаги с текстом.
Ривалдуй машинально взял в руки послание и, сонно щурясь, принялся читать.
«С Вашей трактовкой пьесы вполне согласен. А что Вы скажете насчет моей трактовки повести Гоголя „Ночь перед рождеством“? Рукопись прилагаю».
Ничего не соображая, Ривалдуй разорвал веревочки и распахнул папку. На титульном листе было размашисто выведено:
«СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ».