Сон в руку
Шрифт:
– Держись от нее подальше! Только официоз, никакой игры и никаких откровений, понятно?
– Почему?
– Потом объясню.
Но объяснять потом ничего не пришлось – было поздно, она отчубучила такое, что и сама сначала испугалась.
Ага, подумалось тогда, он сказал – подальше… Но ведь это – как шлея под хвост! Может, нарочно сказал?…
Это уже много времени спустя она поняла, что не нарочно и что не шутил, а тогда она задумала вот что…
Демонстративно начала напиваться, объясняя всем, что очень что-то пить
– Ой, мамочки… – глаза такие, что Тарантино уже бежит с подписанным на десять лет контрактом. – Ведь это платье, наверно, всей моей квартиры стоит… – хотя и знала прекрасно что почем, и что светлый Мартини с темно-синего платья сойдет, как и не бывало.
Краем глаза увидела, как побледнел Игорь, услышала, что все разговоры в клубе прекратились, но Александра улыбалась:
– А мы сейчас замочим. Пошли? – и кивнула в сторону небольшого, подсвечиваемого бассейна с фонтаном.
– Надо с солью, – сказала она совершенно серьезно, взяв солонку со стола ("А,… играть так играть!"). И взяла ту за руку: – Пошли.
Что было дальше и вспоминать-то стыдно… Прямо вакханалия какая-то. Они как чумички перемазались своей косметикой в бассейне, хохотали до слез, отмывали друг друга, требовали "Шампунь – и в нумера!" Народ вокруг, видя, что Александра в добром расположении, тоже развеселился. Правда, поддерживать их и нырять в бассейн никто, все-таки, не решился. Зима, однако!
Александра очень чутко уловила, когда веселье стало сходить на нет, и вылезла из бассейна, где ее уже ждал кто-то из персонала с огромным махровым полотенцем (и откуда оно здесь?). Точно такое же дали Игорю, на которого было страшно смотреть – до того бледен! На прощание они дружески поцеловались в щечки и Александра сказала:
– Ты забавная… Я позвоню.
Игорь все дорогу молчал. Она, вдруг почувствовав, что переборщила, начала просить прощения:
– Игорь… Я не нарочно! Ну, выпила лишнее, что ты меня не остановил?
Он продолжал молчать, сосредоточенно следя за дорогой.
– Игорь, ты обиделся? Тебе на работе попадет?
Он все молчал, и тогда она сказала:
– Останови машину.
– Зачем?
– Останови, мне плохо.
Он остановился и она, мокрая, завернутая только в полотенце – шубу одевать не стала, чтобы не испортить, вышла на тридцатиградусный мороз. Пошла прочь от машины.
– Галя, ты куда? – он высунулся в окошко.
– Домой, пешком. Мне полезно проветриться.
– Вернись немедленно, простудишься!
– Плевать.
Он выскочил из машины, догнал ее, потому что это было легко – она на шпильках, да и ноги в мокрых туфлях проскальзывают, далеко не убежишь – схватил в охапку и буквально донес до
– Господи, ну что ты за дитенок… – улыбнулся, наконец, и поцеловал. – Ничего я не обиделся! Просто думаю, может уехать тебе куда? На время хотя бы.
– Да что в ней такого страшного? – возмутилась она. – Веселая, интересная и, по-моему, очень одинокая женщина! Так все время одна и сидела… До меня, то есть. И кто, все-таки, она такая?
– Я не знаю. Правда, – Игорь был все так же немного бледен. – Только вот вокруг нее все время как-то регулярно образуются трупы. Кто чуть ближе познакомится или не понравится – считай труп.
– А я ей понравилась! И потом… Чьи?
– Что чьи?
– Трупы чьи? Я почти уверена, что мужиков. И мне почему-то кажется, что не она в этом виновата. Просто чувствую. Так чьи?
– Вообще-то, действительно… – Игорь задумался. – Действительно, мужиков.
– Вот видишь! Все просто. Ее любит какое-то чудовище, которое не допускает никаких ее знакомств с противоположным полом, а она… знаешь, по-моему, она несчастна! Очень.
– Ох, Галя… – только и мог сказать он…
Александра позвонила ей на следующее же утро:
– Привет. Как здоровье?
– Привет, – она почему-то не испугалась, а обрадовалась, несмотря на все страсти, рассказанные Игорем. – Плохо. Муж вздрючил.
– Сильно? – на том конце провода искренне расстроились.
– Да нет, шучу! Он добрый, хороший! Только переживал за меня, говорил, что тебя нельзя трогать, для здоровья вредно. ("А,… ва-банк…")
В трубке помолчали, вздохнули, а потом:
– Вот что… Ты ему скажи, пусть не переживает. Это я сказала. Ясно?
– Не-а. Ни черта не понимаю, что за ужасы мне про тебя наговорили?
Там опять помолчали, потом:
– Хочешь – встретимся?
– Конечно! Если хочешь – у меня, я тебя такими персиками угощу! Игорю кто-то подарил, с голову, честно! Ни в одном магазине таких не купишь!
– Нет, – там опять немного помолчали. – Приезжай в кафе, – она назвала адрес. – Знаешь?
– Уже еду.
Вот так и началось знакомство. Дружбой, пожалуй, это нельзя было назвать – и разница в возрасте приличная, да и чувствовала она, что Александра специально держала дистанцию, хоть всегда и очень радовалась ей. Встречались только днем и только в людных местах. Она, действительно, была очень одинока, но только все вопросы о ее житье-бытье решительно прерывала. Смеялась:
– Ты правильно сказала – для здоровья вредно! Поэтому и не будем…
…А сейчас она, наплевав на все правила плавания в бассейне, стукнувшись лбом с каким-то толстяком, уже готовым возмутиться, но очарованным ее смущенным и нежно-мелодичным "Ох, простите, я такая неловкая…" и, видно поэтому, кисло пробормотавшим "Пустяки…", сразу же подплыла к Александре.
– Все. Финиш. Он мне уже и днем снится, – вместо приветствия сказала она.
– То есть как днем? – удивилась Александра, которая была в курсе всех ее дел. – Ты днем спишь? Что-то на тебя не похоже!