Соната разбитых сердец
Шрифт:
— Ну что же, не могу сказать, что это меня удивляет, по крайней мере, не слишком. Однако разрешите поинтересоваться, почему вы так считаете?.. Да и в конце концов, почему так рискуете ради меня?
— Вы нравитесь мне, Джакомо, это бесполезно отрицать. Вы смелый человек с добрым сердцем, несмотря на все сплетни, что слагают о вас злые языки. Чтоб им всем провалиться! Я знаю, что вы никогда не будете моим… Это невозможно, я понимаю. Как я могу надеяться завладеть сердцем такого легендарного соблазнителя? Вы настолько неотразимы, что вам достаточно щелкнуть пальцами —
— Гретхен… Дорогая Гретхен, я благодарю вас за искренность и заботу, но не переживайте: меня не так-то легко обвести вокруг пальца.
— Не сомневаюсь, но пообещайте мне помнить о том, что я сказала.
— Конечно, даю вам слово. И еще раз спасибо за вашу честность и за все теплые слова, которых я не достоин. И уже точно я не достоин того, чтобы вы рисковали собой ради меня…
— Джакомо, не произносите этого даже в шутку!
— Мы можем навсегда остаться верными друзьями и заботиться друг о друге, не ожидая взамен ничего большего, чем можем дать сами, — проникновенно произнес Казанова. — Вас устроит такое предложение?
Серые глаза Гретхен довольно сверкнули.
— О большем я и не прошу.
Она поставила чашку на лакированный столик и откинулась на спинку, явно приглашая Джакомо присоединиться.
Тот не стал себя упрашивать и уже через мгновение осыпал Гретхен поцелуями.
— А как же письмо? — с якобы невинным видом воскликнула она.
— Письмо подождет.
Оторвавшись от Гретхен, Джакомо остановил на ней долгий внимательный взгляд. Он прекрасно знал, как она желает его, и именно поэтому выдержал паузу, чтобы усилить наслаждение.
Затем Джакомо вновь приблизился и стал шептать ей на ушко восторженные комплименты. Может, он и не был в нее влюблен, но в тот момент австрийка казалась прекраснейшей из всех женщин мира.
— Вы великолепны, Гретхен! Клянусь, ваша красота способна свести с ума любого мужчину.
Она смотрела на него, и в глубине глаз загорался живой и совершенно особенный свет. Казанова видел свое отражение в ее серых зрачках и чувствовал себя покоренным нежностью и глубиной чувств: взгляд Гретхен выдавал все, что волновало ее душу.
Она отдалась во власть его сладких слов, пышная грудь все сильнее вздымалась от порывистого дыхания. Любуясь ею, Джакомо взял со столика шоколадную конфету.
— Их делают в Леньяно, — прошептал он, — и называют «сосками Венеры» за форму и чудесный вкус. Мне кажется, нет сладости лучше для такой красавицы, как вы.
Он поднес конфету к очаровательному рту Гретхен. Поначалу она, сопротивляясь, сжимала губы, но Джакомо
Джакомо почувствовал нарастающее наслаждение. Гретхен следовала за ним с такой невероятной готовностью, разделяя любое смелое желание, что пламя, пылавшее внутри него, разгоралось все сильнее с каждой секундой.
Когда Гретхен проглотила сладкую конфету, Джакомо взял тонкий батистовый шарфик и завязал ей глаза. Потом он начал снимать с нее одежду: медленно, наслаждаясь каждым моментом, пока наконец она не осталась полностью обнаженной.
Гретхен чувствовала горячее дыхание Джакомо на своей коже, а его пальцы скользили по телу нескончаемой чередой пылких ласк. Он заставил ее встать на колени и шелковой лентой связал руки за спиной.
Опираясь головой на мягкие подушки, Гретхен оказалась полностью во власти Джакомо, и это делало удовольствие еще острее. Словно рабыня, она всецело покорилась ему, готовая принять абсолютно все, что он захочет с ней сделать.
Когда холодные хвосты маленькой плетки в первый раз коснулись ее ягодиц, дрожащих от желания, из глаз Гретхен брызнули слезы. Слезы благодарности. При втором мягком, но ощутимом ударе она что есть силы закусила губу. На маленьком порезе выступила кровь, и Гретхен почувствовала невероятное удовольствие, усиленное контрастом с болью.
Он ударил ее еще раз и еще. Сердце бешено колотилось, словно готовое выпрыгнуть из груди, и Гретхен ощутила волну блаженства, которая накрыла ее с головой, а затем вознесла на самый гребень наслаждения.
Она полностью отдалась ему, желая его больше жизни. Гретхен нетерпеливо дернулась, не в силах больше ждать, мечтая лишь о том, чтобы наконец разделить с ним тот огонь, что пылает внутри. И лишь тогда Джакомо овладел ею: резко, напористо, безжалостно, и в тот же миг Гретхен достигла пика удовольствия.
Весь остаток ночи прошел в блаженстве и экстазе.
Глава 15
Стыд
— Проклятье, дочь моя! Ты хоть понимаешь, что творишь?
На благородного Никколо Эриццо было жалко смотреть: лицо побагровело от ярости, парик съехал набок, он в отчаянии хватался за голову, в надтреснутом голосе слышался неподдельный ужас. Если бы кто-то увидел его в этот момент, то точно решил бы, что тот лишился разума. Эриццо что есть силы пнул резной деревянный комод, только чудом устоявший на месте.
Франческа сидела за клавесином, ее пальцы так и застыли на черных и белых клавишах. В тот день она с удовольствием разучила две сонаты Доменико Скарлатти, обе невероятной красоты. А теперь ссора с отцом испортит все настроение, это уж точно.
Девушка стойко выдержала яростный взгляд Никколо, чем разозлила его еще сильнее. Как смеет дочь противиться его воле? После всего, что он для нее сделал!
— Я не позволю тебе разрушить выгодную партию из-за глупого каприза, поняла? Не хочу больше слышать про этого проходимца! Или я запрещу тебе видеться с соплячкой Контарини, ясно?