Сонбаньён-ян
Шрифт:
– Наверное это из-за статьи в Billboard, больше не из-за чего. – Поворачивается от зеркала Хё Мин и смотрит на Кю Ри.
– Да, нет. С момента прошлого просмотра, тут добавилось почти две с половиной тысячи сообщений. – Кю Ри лихорадочно перелистывает страницы, пытаясь найти начало этого бума. – Вот, нашла.
В это время Сон Ён и Джи Хён заносят подносы заставленные едой. Девчонки кидаются им на помощь. Через некоторое время завтрак на столе и Кю Ри возвращается к планшету:
– Боже мой, оказывается дядя нашей Юн Ми герой, а не предатель Родины.
– Так что, то что мы от неё отреклись было ошибкой? – Хё Мин с грохотом бросает расчёску на столик. – Мне кажется, что Ю Сон в любом случае заставил бы нас это сделать.
– Мы это сделали, что бы поехать во Францию, иначе нас туда могли бы и не пустить. Как и говорила Юн Ми, предали при первой же возможности. – Тихо говорит Бо Рам. – И сейчас предаём. Мне кажется, что те песни, которые нам дали вчера, это песни украденные у Юн Ми. Очень уж похоже на её стиль. Растолкайте там Ин Чжон, ей тоже надо слышать наш разговор.
Сон Ён будит Ин Чжон.
– Ин Чжон, как ты думаешь, чьи песни мы вчера исполняли? – Резко задаёт ей вопрос Бо Рам.
– Юн Ми. – Совершенно не задумываясь спросонья отвечает та.
– Это же песни на корейском, а Юн Ми любит писать на иностранных языках. Она всегда была нацелена на Hot 100 Billboard. – Кю Ри удивлённо смотрит на Бо Рам.
– Да, нет. Сан Хён просил её написать несколько песен на корейском, для нас, StarsJUNIOR и BangBang Я случайно подслушала их разговор. Юн Ми обещала. Она, видимо, готовила их к выходу Сан Хёна из больницы. – Глаза Бо Рам начинают влажно блестеть. – Какая бы невоспитанная Юн Ми не была, она всегда старалась держать слово.
– Ага. А как она бросилась защищать тебя от сексуальных притязаний Ю Сона, ты не забыла, – Ин Чжон в упор смотрит на Сон Ён, – а мы теперь выступаем в роли продавцов краденого. А ни кто не хочет сказать, откуда Ю Сон добыл пароль от телефона Юн Ми? Только Кто-то из нас мог его подсмотреть. Ён Э точно пароль знала. Но её бы не выгнали, если бы это была она.
– Девочки, не ссорьтесь. – Пытается разрядить обстановку Сон Ён. – Нам ещё целый день работать.
– Я тоже не хочу ссориться, но как-то всё это гнетёт всё больше и больше. – Ин Чжон берёт пакетик йогурта со стола. – Юн Ми судится с агентством. Что будет, если она отзовёт все свои песни?
Кю Ри, сделав вид, что её тут не стояло, продолжает просматривать страницу Агдан и натыкается на видео, после которого, собственно говоря, и пошла основная масса комментариев:
– Обалдеть. Это нужно посмотреть всем. – Вся группа перебирается за спину Кю Ри.
В гостиной наступает тишина. Короновки пытаются осмыслить увиденное.
– То есть, – прерывает молчание Ин Чжон, – когда мы хотели посмотреть её глаза и дрались с ней, поцарапав щёку, она с нами не дралась, а так слегка отпихивалась?
– Во, – Восклицает Бо Рам. – Агдан нереально крута, а мы всё время пытались её воспитывать. Ни кому не кажется, что в большинстве случаев
– Ха, даже сидя в тюрьме, ей удаётся не выпадать из поля зрения фанатов. Я думаю, что подписчиков у неё ещё добавится. Всем интересно что ещё выкинет Агдан. – Задумчиво говорит Хё Мин, садясь за стол.
– Давайте уже завтракать. И так придётся кушать очень быстро. Вот-вот подъедет минивэн. – Поводит итог разговору Сон Ён. – Не хочется опоздать в агентство и получить за это штраф. Бон Су штрафует всех налево и направо за минимальные нарушения.
Расстроенные беседой девушки, начинают молча истреблять продукты.
Время действия: тринадцатое января, около часа дня. Место действия: исправительное учреждение "Анян", учебный класс.
Начало утра выдалось как обычно. А после завтрака меня повели сдавать тест на сунын. Сказали, что буду сдавать с 8-45 утра до 17–45 вечера. На вопрос: – "А можно ли все тесты сдать раньше?", – Скромненько так промолчали. Однако добавили, что аудирование английского языка будет как и положено с 13–10 до 13–40. В общем, к аудированию, я всё, что надо, нарисовал. Даже минут десять пришлось подождать. А после благополучного прохождения последнего теста, главгад, контролирующий прохождение сунына и замаскированный под учителя корейского языка, отказался принимать исписанные листки, сказав, что сделает это, как и положено в 17–45. Остальные двоё учителей промолчали.
Ровно в два дня мне принесли обед и я успел попросить надзирательницу сообщить начальнице тюрьмы, что я всё сделал, а тесты у меня не принимают. Накляузничал, короче, на главгада. После обеда прилёг на парту вздремнуть и проспал до четырёх часов. Растолкал меня насупленный учитель корейского языка, забрал бланки и сообщил, что меня вызывает начальница.
И вот топаем привычным путём в сторону начальствующих лиц. Пока шли, окончательно проснулся. Как обычно, пришлось немного подождать у секретарши, затем меня пригласили в кабинет.
– Аньёнъ – поздоровался я, поклонившись.
– Аньёнъ, Юн Ми. – поприветствовала меня начальница. – Я тебе позволю позвонить адвокату со своего личного телефона Но так как ты наказана нахождением в карцере, тебе не положено пользоваться телефоном, поэтому я немного рискую, нарушая правила института коррекции поведения. Я бы хотела, что бы ты пообещала, что об этом ни кто не узнает.
– Конечно, госпожа На Бом. – Удивляюсь я. – Не думала, что всё настолько строго. Буду нем как рыба и об этом ни кто не узнает.
Начальница передаёт мне телефон.
Набираю номер. – Аньёнъ, это Пак Юн Ми, могу я услышать господина Пак Мэн Хо.
– Аньёнъ. Это я. Ты что хотела?
– У меня несколько вопросов. Первый, это по интервью, которое мы с Вами записали. Госпожа На Бом, была так любезна, что улучшила мои условия содержания в карцере, так что, пожалуйста, не размещайте это видео в сети. – Вижу как начальница кивает головой в такт моим словам.
– Я понял. Видео размещать не буду. – Подтверждает адвокат.