Сонет Серебряного века. Сборник стихов. В 2 томах. Том 2

Мартьянова Людмила Михайловна

1911

Август

В твоем холодном сердце мудрецаТрибун, и жрец, и цензор – совместится.Ты Кассия заставил удавитьсяИ римлянам остался за отца.Но ты имел придворного льстецаГорация – и многое простится...И не надел, лукавая лисица,Ни затканных одежд, ни багреца.Пасется вол над прахом Мецената,Растет трава. Но звонкая цитатаПорою вьет лавровые венки.Пусть глубока народная обида!Как мерный плеск серебряной реки —Твой острый слух пленила Энеида.

1911

Tоgа virilis [6]

На

площади одно лишь слово – «Даки».Сам Цезарь – вождь. Заброшены венки.Среди дворов – военные рожки,Сияет медь и ластятся собаки.Я грежу наяву: идут рубакиИ по колена тина и пески;Горят костры на берегу реки,Мы переходим брод в вечернем мраке!Но надо ждать. Еще ДомицианВершит свой суд над горстью христиан,Бунтующих народные кварталы.Я никогда не пробовал меча,Нетерпеливый, – чуял зуд плеча,И только вчуже сердце клокотало.

6

Тога зрелости (лат.).

1911

* * *

Горели лета красные цветы,Вино в стекле синело хрупко;Из пламенеющего кубкаЯ пил – покуда пела ты.По осени трубит и молкнет рог.Вокруг садов высокая ограда;Как много их, бредущих вдоль дорог,И никого из них не надоНадменной горечи твоих вечерних кос.Где ночью под ногой хрустит морозИ зябнут дымные посевы,Где мутных струй ночные перепевы,Про коченеющую грустьМоей любви – ты знаешь наизусть.

1912

Из цикла «Итальянские впечатления»

III

...Squilla di lontano

Che paia il giorno pianger chesi muore...

Dante [7]

Вспорхнула птичка. На ветвистой кронеТрепещет солнце. Легкий кругозор,И перелески невысоких гор,Как их божественный писал Джорджоне.Из райских тучек сладостный кагорСтруится в золотистом небосклоне,И лодочник встает в неясном звоне,И шевелится медленно багор.Дохнула ночь болотом, лихорадкой.Перегорев, как уголь, вспышкой краткой,Упало солнце в марево лагун.Ночь синяя – и в самом восхищеньи(Я с севера пришел, жестокий гунн)Мне тяжело внезапное смущенье.

7

...Далекий колокольчик,

Там, где лопата день напролет оплакивает смерть...

Данте (ит.).

1913

Искушение

Она уже идет трущобою звериной,Алкая молодо и требуя права,И, усыпленная разлукою старинной,Любовь убитая – она опять права.Ты выстроил затвор над северной стремниной,Где в небе северном скудеет синева;Она передохнет в твой сумрак голубиныйСвои вечерние и влажные слова.И сердце ущемив, испытанное строго,Она в расселине елового порогаВоздушною струёй звенит и шелестит.Скорее убегай и брось далекий скит!С глазами мутными! Ночными голосамиОна поет! Шумит весенними лесами!

1913

Статуя

Над

серебром воды и зеленью луговЕе я увидал. Откинув покрывало,Дыханье майское ей плечи целовалоДалеким холодом растаявших снегов.И, равнодушная, она не обещала —Сияла мрамором у светлых берегов.Но человеческих и женственных шаговИ милого лица с тех пор как будто мало.В сердечной простоте, когда придется пить,Я думал, мудрую сумею накопить,Но повседневную, негаснущую жажду...Несчастный! – Вечную и строгую любовьТы хочешь увидать одетой в плоть и кровь,И лики смутные уносит опыт каждый!

1914

Музей

П. И. Нерадовскому

Июльский день. Почти пустой музей,Где глобусы, гниющие тетради,Гербарии – как будто Бога ради —И черный шлем мифических князей.Свиданье двух скучающих друзей,Гуляющих в прохладной колоннаде.И сторожа немое: «не укради»,И с улицы зашедший ротозей.Но Боже мой – какое пепелище,Когда луна совьет свое жилище,И белых статуй страшен белый взгляд.И слышно только с площади соседней,Из медных урн изогнутых наядБегут воды лепечущие бредни.

1910

Саша Черный 

В Пассаже

Портрет Бетховена в аляповатой рамке,Кастрюли, скрипки, книги и нуга.Довольные обтянутые самкиРассматривают бусы-жемчуга.Торчат усы, и чванно пляшут шпоры.Острятся бороды бездельников-дельцов.Сереет негр с улыбкою обжоры,И нагло ржет компания писцов.Сквозь стекла сверху, тусклый и безличный,Один из дней рассеивает свет.Толчется люд, бесцветный и приличный.Здесь человечество от глаз и до штиблет —Как никогда – жестоко гармоничноИ говорит мечте цинично: «Нет!»

1910

Вид из окна

Захватанные копотью и пылью,Туманами, парами и дождем,Громады стен с утра влекут к бессилью,Твердя глазам: мы ничего не ждем...Упитанные голуби в карнизах,Забыв полет, в помете грузно спят.В холодных стеклах, матовых и сизых,Чужие тени холодно скользят.Колонны труб и скат слинявшей крыши,Мостки для трубочиста, флюгераИ проводы в мохнато-пыльной нише.Проводят дни, утра и вечера.Там где-то небо спит аршином выше,А вниз сползает серый люк двора.

1910

Из Флоренции

В старинном городе, чужом и странно близком,Успокоение мечтой пленило ум.Не думая о времени и низком,По узким улицам плетешься наобум...В картинных галереях – в вялом телеПроснулись все мелодии чудес,И у мадонн чужого Боттичелли,Не веря, служишь столько тихих месс...Перед Давидом Микельанджело так жуткоСледить, забыв века в тревожной вере,За выраженьем сильного лица!О, как привыкнуть вновь к туманным суткам,К растлениям, самоубийствам и холере,К болотному терпенью без конца?..