Сонька Золотая Ручка. История любви и предательств королевы воров
Шрифт:
…Далеко за полночь в парадную одного из домов на Петроградской стороне вошла дама в черном длинном пальто, поднялась на третий этаж, определила кнопку звонка, на которую следовало нажать, позвонила длинно и настойчиво.
Дверь какое-то время не открывали, затем сонный и недовольный мужской голос громко спросил:
— Кто таков?.. Чего надо?
— От Жака, — ответила визитерша. — Откройте.
Дверь после скрипа замков открылась, и на пороге возник
Ирина вынула из-под полы пальто револьвер и несколько раз выстрелила.
Тот бездыханно рухнул на пол.
Ночь была по-весеннему густой и теплой. Пароход, со слабо горящими иллюминаторами, черной махиной застыл у Александровского рейда.
На берегу стояли четверо — Сонька с дочкой, Михель и больше всех волнующийся поручик. В причаленной рядом шлюпке маячили два матроса. Золотая Ручка и Миха были одеты в длинные черные пальто, под которыми от ветра иногда проглядывали такие же черные платья.
Михелина вдруг расплакалась, уткнулась в грудь Никите, и он еще больше напрягся, растерянный, потерянный.
— Пора, — произнесла Сонька и едва ли не силой оттащила дочку от начальника. — Можем опоздать.
Михель, лишенный бороды и клочковатых длинных волос, казался совершенно на себя не похожим, голое лицо его обжигал сильный морской ветер, и он время от времени прикрывал его ладонями.
Он обнял дочку, подал руку поручику.
— Спасибо, начальник. Я этого не забуду.
— Лишь бы я не забыл, — усмехнулся тот и добавил: — А ты, Михель, совсем другим стал. Будто и не был на Сахалине.
— Душа все одно не изменилась, — ответил тот.
Сонька подошла к Никите Глебовичу, тоже подала руку.
— Спасибо… зятек. До встречи в Санкт-Петербурге.
— Я тоже на это рассчитываю… теща, — улыбнулся поручик и приобнял ее.
Гончаров остался на берегу. Когда шлюпка прошла почти половину пути до парохода, Михелина вдруг вскинулась, закричала, попыталась вырваться из рук Михеля.
— Не хочу!.. Я помру без него! Не хочу!.. Никита!
Он не двинулся с места, стоял прямо и бесстрастно, и ветер полоскал полы его шинели.
Для доверительной беседы Икрамов решил пригласить следователя Георгия Петровича Потапова, известного в кругах департамента как давнего и проверенного служаку, к тому же человека не болтливого и умеющего слушать.
Потапов расположился в низком кресле, попил предложенного чаю и с любопытством смотрел на князя, ожидая начала беседы. Было видно, что он чем-то озабочен.
Ибрагим Казбекович сел напротив, привычно положил подбородок на сцепленные кулаки. Он заметно нервничал.
— Что нового о налетах на банки?
— Я не очень посвящен в детали… по моим сведениям,
— Вы собираете о нем сведения?
Георгий Петрович рассмеялся.
— Мы служим в таком ведомстве, ваше высокородие, что здесь без этого никак невозможно. Все висит в воздухе, — Потапов кашлянул в кулак. — Вам, видимо, известно, днями был застрелен один из свидетелей налетов на банки, некто Китаец.
— Кем застрелен?
— Следствие выясняет.
— Фигура, на ваш взгляд, важная?
— Скорее, отработанная. Он сообщил полиции о планирующемся налете, и на этом его функция закончилась. Может, и правильно, что застрелили. Мерзавцы — везде мерзавцы, будь то в полиции или в криминале.
— Еще что?
— Более мне ничего не известно. Согласно вашему распоряжению дело о налетах на банки поручено вести господам Гришину и Миронову, — Потапов с хитрецой посмотрел на полковника.
— Полагаете, я отодвинул вас от дела? — Икрамов по привычке закурил.
— И справедливо поступили! — воскликнул следователь. — Вы в нашей системе человек новый, вам положено экспериментировать. И у вас это получается. Хотя первое время, простите меня великодушно, князь, над вами даже потешались. Но ситуация меняется к лучшему, и вы в некоторых моментах начинаете вызывать уважение.
— Благодарю, — не без иронии склонил голову князь, загасил недокуренную папиросу, сел поудобнее. — Да, у меня был господин Гришин, и я доволен его работой. Он изложил любопытные варианты… Но я бы желал, чтобы вы дублировали его работу, если не возражаете.
— Вы не доверяете Егору Никитичу? — искренне удивился Георгий Петрович.
— Напротив. Но мне хотелось иметь еще одну точку зрения, скажем более отстраненную, и я намерен попросить, повторяю, об этом вас.
Потапов поелозил в кресле, попросил:
— А можно более предметно?
— Естественно. — Икрамов дотянулся до папки на столе, открыл ее. — Вы наверняка помните историю бывшей примы оперетты госпожи Бессмертной?
— Как же! Я принимал в этом деле самое непосредственное участие. Как, впрочем, и в истории ее матушки, Соньки Золотой Ручки.
— Значит, все одно к одному, — улыбнулся князь, протянул следователю рисованный портрет Таббы под кисеей. — Взгляните внимательно, Георгий Петрович.
Тот взял в руки листок, с особой старательностью поизучал его, поднял удивленные глаза на Икрамова.
— Это определенно госпожа Бессмертная.
— Что вас в этом убедило?
— Не могу сформулировать, скорее интуиция! Я наблюдал за нею на допросах, она до сих пор у меня перед глазами!.. Могу идти на пари, ваше высокородие, что это госпожа артистка!