Сонька. Конец легенды
Шрифт:
— Вы полагаете, она ведет свою игру?
— Убежден! — Филимонов сжал пальцы рук, хрустнул ими. — Женщина, познавшая овации, лесть поклонников, запах цветов, преследования влюбленных, никогда не откажется однажды пережить такой же успех. Повторить его любой ценой. Хитрость, коварство, вероломность, месть… Да, она будет мстить!
— Вам?
— В том числе. Но прежде всего театру, публике, поклонникам, которые ее забыли, — всем подряд!
Следователь задумался.
— М-да,
— Я, господин следователь, застоявшийся жеребец! Мне скучно в этом стойле! Я жажду скачек! Ипподрома! Ставок! В душе я такой же артист, как и вся эта сволочь, голосящая за кулисами. А может, даже выше! И мне нужен свой сольный выход! Поверьте, я сорву неслыханные аплодисменты. Их никто, кроме меня, не услышит, но они будут ошеломительны!
Гришин то ли с интересом, то ли с опаской смотрел на него.
— Вы станете вводить ее в спектакль?
— Конечно.
— Не раскрывая ее инкогнито?
— До поры до времени. Она сама его раскроет.
— Но при чем здесь я?
— Вы — созерцатель! Со стороны, что свойственно вашей сволочной профессии, вы будете созерцать происходящее. Персонажей будет двое.
— Вы?
— Нет, пока я всего лишь сочинитель. Овации потом. — Директор взял сигару, раскурил ее. — Героиней будет госпожа Бессмертная, героем… князь Икрамов.
— Икрамов?..
— Именно так.
— Рискуете, Гаврила Емельянович.
— Это придаст остроту пьесе!
— Рискуете… — повторил следователь. — Вам ведь известен чин, который занимает Ибрагим Казбекович в Департаменте полиции?
— Безусловно. Но никто, кроме вас, не догадается, что это была постановка.
— А если я нечаянно сболтну?
— Я пристрелю вас, — просто и даже наивно заявил директор. — Мне терять будет нечего.
— Хороша перспектива, — усмехнулся Гришин. — А вам не жаль мадемуазель?.. Ведь она уже в разработке. И любая легализация может стоить ей как минимум свободы.
— Не жаль. Хотя бы потому, что она в свое время достаточно попила моей кровушки, а ныне пытается оставить меня в дураках.
— С чего начнете?
Директор вынул из кармашка жилетки часы, взглянул на них.
— Через час примерно сюда пожалует госпожа Бессмертная, я предложу ей клавир, предоставлю помещение, и она начнет делать свои первые шаги для возвращения на сцену.
— Князь?
— Он приглашен позднее.
— Но их встреча состоится?
— Непременно. И я бы желал, чтобы вы присутствовали при этом.
— Не слишком ли это будет бестактным и нарочитым?
— Вы заглянете ко мне случайно. С князем вы знакомы по долгу службы, с мадемуазель — здесь без комментариев.
И хозяин,
Табба подгадала так, что вышла из дома чуть раньше князя. Чтобы подождать его, нагнулась поправить сбившийся сапожок, и в это время на дорожке появился идущий следом Андрей.
Была она в том же парике, в котором посещала театр, те же очки сидели на переносице.
— Здравствуйте, князь, — со смущенной улыбкой произнесла бывшая прима.
— Рад встрече, мадемуазель, — ответил тот. — Я не сразу признал вас.
— Женщина должна меняться.
— Но не настолько!.. Совершенно другая особа.
— Хуже или лучше?
— Вы всегда прекрасны, мадемуазель.
— Благодарю вас.
— Решили прогуляться?
— Дома скучно, полчаса поброжу по Невскому.
— Вас подвезти?
— Если будете так любезны.
Карета князя поджидала их во дворе в конце пандуса. Андрей помог девушке забраться, после чего с помощью кучера сел сам, и экипаж тронулся.
Привратник Илья поспешно открыл ворота. Лошади вынеслись на Фонтанку и покатили карету в сторону Невского.
— Никак не решаетесь пересесть на автомобиль? — спросила Табба.
— Я консервативен в пристрастиях, — пожал плечами Андрей.
— А мне нравится. Была бы возможность, я бы непременно научилась водить какую-нибудь машину! Особенно на берегу моря!
— Хотите на море?
— Мечтаю. К примеру, снова в Ялту!
— Море есть не только в Ялте.
— Конечно! В той же Одессе!
— В Одессе? — удивился Андрей. — Вам бы хотелось побывать в Одессе?
— Почему нет? Мне лишь бы теплое море!
Князь помолчал, с улыбкой заметил:
— А я, возможно, скоро окажусь в Одессе.
Бывшая прима тихо попросила:
— А мне с вами… можно?
Он грустно улыбнулся.
— Не могу сказать. Я еще сам не до конца все решил.
— Вы опасаетесь, что я стану для вас обузой?
— Скорее я для вас.
— Не понимаю.
Он взял ее руку, поцеловал.
— Дайте мне подумать. Ваше предложение неожиданно и интересно.
— Клянусь, я не буду мешать вам! — искренне воскликнула Бессмертная. — Я безумно засиделась в этих стенах! Поверьте, мне это необходимо!
— Хорошо, я подумаю.
Изюмов нетерпеливо ждал Таббу на дальнем подъезде к театру.
Топтался в волнении и страхе, постоянно озирался и страшно обрадовался, когда издали увидел приближающуюся карету.