Сонька. Конец легенды

Мережко Виктор Иванович

— Не стоит. — Икрамов забрал рисунок. — Задача следующая. Необходимо установить негласную слежку за домом княжны Брянской. Филеры, шпики — прерогатива господина Гришина. Вы же должны произвести наблюдение таким образом, чтобы об этом знали лишь двое — вы и я.

— Задача ясна, ваше высокоблагородие.

— Далее: если возможно, попытайтесь неким образом либо проникнуть в дом Брянской, либо войти в контакт с близкими родственниками и таким образом подтвердить местонахождение госпожи Бессмертной.

— А

не проще ли спросить об этом у самой госпожи Брянской?

— Может быть, и проще, но лучше этого не делать.

— Можете объяснить?

— К мадемуазель Бессмертной, если она действительно проживает у княжны, может возникнуть ряд нештатных вопросов.

Следователь понимающе склонил голову.

— Простите, это важно для следствия или лично для вас?

— Считайте, и для того, и для другого.

— Благодарю за доверие. — Георгий Петрович поднялся, откланялся и уже почти у выхода заметил: — Вспомнил, ваше высокородие! Я весьма неплохо знаком с родителями князя Андрея, кузена княжны Брянской. Очаровательные старики, хотя и весьма замкнутые.

Обер-полицмейстер Николай Николаевич Крутов отрешенно какое-то время смотрел в одну точку на полу, затем встряхнул головой, потер виски.

— Устал от головной боли. Не проходит, не унимается, не ослабевает.

— Мигрень? — спросил князь Икрамов, сидевший напротив.

— Нет, что-то другое. Наши эскулапы каждый по-своему несут немыслимую чепуху, и от их рецептов боль становится еще невыносимее. Им не понять, что мы с вами сидим на пороховой бочке и вот-вот взлетим. А отсюда мигрень, сердечные приступы и прочая гадость! — Он виновато усмехнулся. — Простите… Значит, вы по «Новому Балтийскому банку»?

— Совершенно верно.

— А вчерашнее покушение на члена Госдумы Кирсанова?

— Группа следователей уже занимается этим делом.

— Хорошо, давайте по банку. Осведомителя, значит, вы лишились?

— Да, он был застрелен неизвестным лицом у себя на квартире.

— Следов, естественно, никаких?

— Сыщики работают, но пока безрезультатно.

— И что дальше?

— Будем проводить дальнейшие дознавательные действия с главарем недавнего ограбления.

— Молчит?

— Пока молчит. Но с ним работают опытные следователи.

— Он из эсеров?

— По нашим сведениям, да. Они весьма законспирированы, и выйти на их след крайне сложно.

— Что значит — сложно? Эта нечисть почти каждый день выводит на улицы бездельников и шарлатанов, и вы не можете выйти на след хотя бы одного из главарей? — Обер-полицмейстер раздраженно вышел из-за стола, остановился возле окна. — Адама… подельница задержанного… о ней хоть что-то прояснилось?

— Увы… Предположений много, однако бег на месте продолжается.

Николай

Николаевич снова потер виски.

— Мне, князь, неловко вам об этом говорить, но в силу должностных полномочий я обязан поставить перед вами временные рамки. У вас слишком много горящих дел, чтобы засиживаться на этом чертовом банке и налетчице! Месяц!.. Даю месяц! И если за это время ничего не изменится в расследовании, придется вам писать рапорт о неполном служебном соответствии.

— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство. — Князь поднялся и покинул кабинет.

Глава шестая

Ловушка

Анастасия не стала приглашать Улюкая в дом. Они встретились в небольшом уютном ресторанчике на Каменном острове. Клиентов здесь было немного. В дальнем углу граммофон радовал слух песнями мадам Вяльцевой.

— Сколько уже лет живет у вас госпожа Бессмертная? — спросил Улюкай.

— Кажется, шесть, — пожала плечиками княжна.

— Может, за эти годы вы просто от нее устали?

— Не думаю. Дом огромный, и мы редко видим друг друга. К тому же она ведет крайне уединенный образ жизни.

Они не обратили никакого внимания на господина неприметной внешности, неторопливо пившего чай и лишь изредка бросавшего на беседующих мало что значащие взгляды.

— Друзья, подруги у нее есть? — поинтересовался Улюкай.

— Полагаю, есть. Но я их никогда не видела.

— Поклонники?

— Увольте! — отмахнулась Брянская. — Она после всех житейских передряг просто переполнена комплексами.

— Но не сидит же она целыми днями дома?! — развел руками вор.

— Иногда уходит. Чаще всего пряча при этом изуродованное лицо.

— Оно так изуродовано?

— Я бы не сказала. Шрамы есть, но для бывшей актрисы это все равно проблема. — Брянская улыбнулась. — А совсем недавно она нацепила парик, которым когда-то пользовалась ее маменька, отыскала ее же наряды и в таком виде отправилась в город.

— Но ведь она совсем без денег?!

— Я помогаю.

Улюкай подождал, пока официант нальет чай, с надеждой на откровенность спросил:

— Затея отправить ее вместе с князем Андреем в Одессу — желание избавиться от нее?

— Нет, скорее это тревога о кузене. Он беспомощен и физически, и душевно. Он будто остановился в развитии, — печально усмехнулась Анастасия.

— Князь действительно намерен найти Михелину?

— Так он утверждает. Но я в это верю с трудом. Проще, как я сказала, помочь Соньке и Михелине в побеге.

— Мы готовы в этом поучаствовать.

— Мы — это воры?

— Можно называть нас по-разному. Многие большие воры стали теперь большими людьми.

Анастасия подняла брови.

— То есть?