Сонька. Продолжение легенды
Шрифт:
Хозяин, сияя счастливой улыбкой, вышел провожать поклонника. Изюмов хмуро и подавленно пробормотал:
— Я его убью.
Табба удивленно повернулась к нему.
— С ума сошли?
— Я буду убивать всех, кто посмеет прикоснуться к вам, — ответил артист и быстро покинул комнату.
Бруня покинула воровскую квартиру далеко после полуночи. Вышла из-под арки, коротко огляделась и широко зашагала в сторону Черной речки.
Вдруг из-за угла вышли два подвыпивших мужика, рогом двинулись на воровку
Феклистов велел извозчику остановиться рядом с воротами дома Брянских, спешно соскочил на землю, огляделся. Увидел в темноте какую-то повозку, затем заметил на другой стороне Фонтанки подъехавший экипаж, из которого никто не показался, направился к воротам.
На звонок не сразу ответил недовольный голос Семена:
— Чего надобно?
— Полиция, — коротко ответил Феклистов.
— Ходют по ночам, людям спать мешают, — пробормотал привратник и открыл калитку. Увидел перед собой человека в форме, нахмурился. — Чего нужно?
— Буди хозяйку.
— Спит хозяйка!
— Слыхал, что я велю, чердачник? — обозлился младший полицейский чин. — Имею ордер на обыск!
— Ночью, что ли?
— Не твоего ума дело!
Феклистов грубо оттолкнул Семена, направился в дом и на входе натолкнулся на дворецкого.
— По какой надобности изволите? — неприветливо спросил тот.
— Тише, отец, — полушепотом бросил визитер, оглянувшись на привратника. — Я от товарищей.
— Каких еще товарищей?.. Спят все!
— От воров, — еще тише произнес Феклистов.
— Вот беда какая, — перекрестил его Никанор. — Не княжий дом, а воровской притон.
Феклистов не обратил внимания на его слова, нервно затеребил его за рукав.
— Разбуди немедля барыню, а то беда случится.
— Остолоп, что ли?.. Сказано, спят барыня!
— Хромой небось тоже спит? — с ехидцей заметил полицейский.
— Видать, спит.
— От него беда идет. В любой момент могут синежопые нагрянуть! Скажи об этом барышням.
Старик поколебался, с опаской бросил взгляд на привратника возле калитки, строго приказал визитеру:
— Жди здесь, — и заковылял в глубь дома.
Семен подошел к дверям, довольно громко поинтересовался:
— Чего он?
— Пошел будить, — ответил Феклистов.
Привратник вернулся на место, от ворот стал наблюдать за происходящим. Увидел, как к полицейскому вернулся дворецкий, что-то сказал ему, и они оба растворились в черноте комнат.
Семен поспешно вышел за калитку, огляделся, заметил две повозки с филерами, стоявшие рядом, заспешил к ним.
За темным окном гремели цепями и бегали на длинной проволоке грозные собаки, в дворницкой мерцал свет, оттуда доносились
Часы Петропавловской крепости отбили полночь.
Михелина и Анастасия сидели в слабо освещенной комнате, молчали, озабоченные рассказом ночного визитера. Сам Феклистов приглашения сесть не принял, стоял возле двери, ожидая, когда ему позволят уйти.
— Ехать тебе на вокзал нельзя, — произнесла наконец княжна.
— Я тоже так считаю, — кивнул полицейский.
Воровка бросила на него недовольный взгляд.
— А я так не считаю.
— За нами сразу же пойдет хвост, — возразила Анастасия.
— Не пойдет. Мы сядем в карету с другой стороны дома. Подлезем под забором, и никто нас не увидит.
Княжна рассмеялась.
— Хорошая картинка. Две расфуфыренные особы ползают по земле.
— Вас может застукать хромой, — сказал Феклистов.
— Кочубчик? — переспросила воровка.
— Да, эта хавка. Он подписал бумагу, теперь будет зекать в оба.
— Я завтра же выгоню его! — заявила княжна.
— Это будет еще хуже, — объяснил младший чин. — Сразу метнется в участок, и тогда в дом точно нагрянут полицейские.
— Хорошо, я велю Никанору, он займет его.
— Чего ворам передать? — подал голос младший чин.
— Передай, чтоб не беспокоились, — ответила Михелина. — Пусть Соньку быстрее выдергивают.
— Воров в Питере много, — усмехнулся Феклистов. — Они и Соньке помогут, и за тобой глаз держать будут.
…Когда младший полицейский чин вышел из калитки и направился к поджидающей его повозке, из темноты к нему бросились сразу четыре филера, заломили за спину руки и потащили к своим экипажам.
Удивленный извозчик даже привстал на козлах, глядя на диковинную картинку.
Из калитки за происходящим наблюдал также и привратник Семен.
Когда после ресторана экипаж с Таббой и Катенькой подкатил к дому на Васильевском и девушки направились к своему парадному, из темного угла возник прапорщик Глазков.
От неожиданности они даже вскрикнули.
Илья приложил руки к груди.
— Не пугайтесь, бога ради. Я ничего дурного вам не сделаю.
— Вы уже дурно поступаете, карауля нас здесь.
— У меня к вам, мадемуазель, крайне спешное дело. Но это крайне конфиденциально.
— Жди там, — кивнула артистка прислуге, повернулась к Глазкову: — Вы мне надоели!
— Простите меня, но я окончательно пришел к решению помочь вашей маменьке.
Девушка пожала плечами.
— Помогайте, я тут при чем?
— Вы должны неким образом поспособствовать мне.
— Поспособствовать?.. Что вы имеете в виду?
— Я обеспечу ей побег, найму верного извозчика, чтобы убраться от Крестов подальше, но я решительно не могу предоставить ей убежище. Я живу с папенькой и маменькой, в гостинице же останавливаться крайне рискованно.