Сонная ученица
Шрифт:
– Но была же Тара, - вспоминала я легендарную кавирскую ведьму. На что Сокол только усмехнулся.
– Она единственная, уникальная в своем роде. И никто не способен повторить ее деяний. К тому же не забывай, она была ведьмой. Это совсем другой уровень могущества, недоступный нам, чародеям.
Я потупилась. Что он о нас, как об убогих.
– Учитель, - осмелилась я, рассматривая волнистые пряди, упавшие на его высокий лоб.
– А мы, Сновидцы, можем что-то освоить из явного чародейства или нет?
Он помрачнел, обернулся,
– Ты - да. Я - нет. Я не буду препятствовать, пожелай ты изучить его основы. Как только освоишь меч, шпагу, арбалет и ружье, и выгонишь взашей растреклятого эльфа.
Ах, учитель, недоговариваешь ты многого. И мной дорожишь, хоть и стесняешься этого. Сам себе не можешь сказать - как перспективной ученицей дорожишь, или иначе. А я лезть тебе в душу не хочу. Боюсь.
Повинуясь опасному порыву, я сжала его ладонь в своих, утонула в лиловых глазах. Кажется - вот-вот, и провалюсь в Запредельное без медитаций.
– Пошли работать, ученица, - он настойчиво разорвал контакт, высвободил руку и покатил коляску в дом.
– Все равно спать уже поздно.
Ах ты, мерзкий чародеешка, на занятиях помешанный! Да ты эльфу в подметки не годишься! Хоть бы раз по-человечески поговорил!
Я расстроено поплелась следом. Придя в медитативную комнату, легла на кушетку, дождалась, пока он переберется с кресла на соседнюю, и закрыла глаза, повинуясь его тихим командам. Медленно, как крадущийся кот, он шептал слова расслабления, пока звенящий вихрь стрекоз не потащил мою душу в темные глубины небытия.
Сегодня мы оказались на пляже. Мокрый песок холодил ступни. Море недовольно бросало клочья пены, шипело, не подпуская близко к линии прибоя, и плевалось коричневыми комками водорослей. Бледное солнышко презрительно поглядывало вниз, не желая светить в полную силу.
Сокол, как всегда в безупречном темно-синем костюме, обнаружился за моей спиной. По птичьей голове я так и не научилась читать его эмоции. Таится, скрывается. Сам виноват, добровольно лишает себя моей дружбы … Одно могу сказать - ему доставляет огромное удовольствие ходить, хотя бы во сне.
Он наклонился, поднял выброшенный морем обкатанный, почти круглый камушек, подул на него. Камушек вспыхнул мириадами искорок, увеличился раз в десять, заиграл несуществующими в обычном мире красками. Тогда Сокол, ничего не говоря, прижал сияющее сокровище вначале к своему лбу, потом к губам, потом к груди, и только тогда протянул его мне.
– Забирай и отправляйся в свое место силы. Здесь большая часть необходимых тебе знаний. Если вдруг со мной что-то случится, или ты окажешься слишком далеко, чтобы попросить моей помощи…
Он умолк, отвернулся. Темные перья блестели на солнце. Черные сейчас глаза ничего не выражали.
– Учитель, я не собираюсь вас покидать, - попробовала возразить я.
– Ирава, слишком многое в этом мире зависит от чужих желаний. Сегодня во время Сновидения
Он повернулся ко мне спиной и зашагал вдоль линии прибоя, не оставляя следов на песке.
– Подожди! Пожалуйста!
– выкрикнула я, прижимая к себе ставший непомерно тяжелым камень.
Он остановился, но не обернулся.
– Сокол, расскажи о своих бедах. Расскажи, я все пойму. Тебе станет легче, - закричала я, спеша к нему. Ноги увязали в песке, и, казалось, я не приближаюсь к учителю, а отдаляюсь.
– Мне уже легче, Ива, - ответил он и растаял. Проснулся, чучело недоделанное! Сбежал, как всегда!
Я обняла покрепче камень, улеглась на песке и приказала своим стрекозам отнести меня за белую ограду к разрушенному храму. Знания Сокола я сохраню и изучу. Сегодня он поделился со мной первой ступенью чародейства. Это ценный дар, но отчего такой горький?
Знать, понимать, использовать - три составляющие любого мастерства. Три составляющие моего ученичества у Сокола. Что нам грозит, раз ты так стремишься доучить меня как можно скорее?
Когда я проснулась, наставника уже не было. Зато на кухне болтали, хохотали Людоед, Пучок и некто третий, чей голос был мне смутно знаком. Я взглянула на часы. Первый час пополудни. Долго же я провозилась с камешком, вытаскивая из него великие откровения чародейства. Вставать не хотелось. Но я сделала над собой усилие, перебралась на соседнюю кушетку, скомкала подушку и пролежала еще с полчаса, пока болтуны за дверью не растеряли последние крупицы совести, и не начали ржать бесстыдно громко.
"Ирива, еще чуть-чуть промедлишь и пропустишь самое интересное", - сказала я себе.
Зеркало бы сюда и расческу… Видок у ученицы чародея - ворон на поле пугать. Ну да ладно, Людоед насмотрелся на меня всякую. После занятий с Пучком - я тоже не эталон красоты. А третий - сам виноват, что приперся без предупреждения. Пусть теперь расплачивается за проявленную беспечность.
Для усиления эффекта я взлохматила шевелюру еще больше и направилась на кухню.
– Добрый вечер, бездельница, - первым меня увидел Пучок, высовываясь из-за початых бутылок с абрикосовой наливкой.
– День еще, труженик, - вяло огрызнулась я, хлопая глазами.
Людоед кивнул мне, сосредоточенно закусывая очередную рюмку. Мол, еще слова на тебя тратить. И так каждый день глаза мозолишь.
Третий собеседник не спеша обернулся в мою сторону, и я внутренне содрогнулась, мысленно перебрала богатую коллекцию ругательств, почерпнутых от Людоеда. А внешне расплылась в наимилейшей из улыбок. Вот и свиделись, мой кровник. Или я твой? Не очень в этом разбираюсь. Зато уверена - ты меня не узнаешь. Если Миль не проболтается.