Сонная ученица
Шрифт:
Ветер фыркнул, с вызовом в черном взгляде скрестил руки на груди, чуть оттопырил нижнюю губу. Тронь - в бой ринется. Хоть сейчас на арену!
– Я не спрашиваю, к чему тебе чужая сила. Наверняка причина стоящая, - примирительно начала я, - раз ты жизнь ради нее готов положить. Но прошу, в этом доме будь вежлив и почтителен.
– Как скажите, мамочка, - беднягу аж перекосило. Я мысленно себя похвалила и направилась обратно в гостиную слушать прибаутки Пучка.
… Они наконец уехали, подарив завтрашний день для самостоятельной подготовки. Вот тут-то из глубин моего богатого воображения
– Ирава!
– некстати помянутый учитель зацарапался под дверью комнаты.
– Хорош по чернявому бездельнику сохнуть. Пошли Сновидения смотреть.
Это что, солнце мое незакатное, ревность или всего лишь неудачная попытка пошутить?
– Что вы, учитель, мне эльфы больше нравятся. Они такие… такие… ушастые!
– нашлась я, выходя к Соколу.
Он неожиданно тепло улыбнулся и поехал не к нашей медитативной каморке, а на крыльцо. Миль вытащил плетеное кресло в тень абрикосового дерева и куста шиповника, пожелал нам приятных путешествий и удалился в дом.
Я дождалась, пока чародей устроится поудобней, и придвинула кресло почти вплотную к нему. Пусть это будет маленькой местью себе самой за утреннюю глупость.
Номар не протестовал. Он вообще никак не отреагировал на мою вольность, созерцая пенные гребни волн и белые треугольнички парусных лодочек.
– Ты когда-нибудь мечтала отправится в далекое-далекое путешествие по морю или по воздуху?
– вдруг спросил он.
– Нет, - я не понимала, куда он клонит.
– На суше как-то надежней.
– А я в детстве мечтал стать пиратом. Обязательно отважным, безжалостным к врагам, удачливым, - он улыбался самой светлой улыбкой, какую я видела.
К чему подобная откровенность? Да, почти во всех сновидениях Номара есть вода: моря, озера. Раньше я не обращала на такую особенность внимания. Приехав сюда, решила - ему удобнее отталкиваться от окружающего пейзажа при создании площадок для занятий. А, оказалось, это его детская мечта…
– А я мечтала… - я смутилась.
– Мечтала музыкантом стать известным на всю страну. Вот только когда мне учителей наняли, возненавидела музыку лютой ненавистью.
– Бывает, - согласился он, продолжая созерцать морской простор. Горячий бриз трогал его пряди, монотонно шелестел листвой шиповника, сейчас уже отцветшего.
– Ты, разве, не хотел стать чародеем?
– Не задумывался над этим, пока в семь лет талант не обнаружился. А после не до фантазий стало. Успевай формулы заклинаний заучивать и практиковаться!
Он поморщился, повернулся ко мне и скомандовал:
– Закрой глаза.
Откровения закончены. И на том спасибо, дорогой учитель.
– Номар, а сколько тебе было, когда ты Людоеда спас?
– не подумав, ляпнула я. Он усмехнулся, откинулся в кресле и прикрыл глаза.
– Десять, - шепнул он напоследок одними губами.
– Десять. Девять. Восемь…
Вот хитрец!
Я послушно закрыла глаза, уносимая в Сновидение его мягким голосом. Тебе никто не говорил, Номар, - из тебя получился
В этот раз я почти не ощутила стрекоз. Сокол раз за разом ускорял наш выход за грань Яви, сокращая счет вначале со ста до семидесяти пяти, потом до пятидесяти, потом до двадцати пяти. А теперь и до десяти.
Бархатные объятия темноты приняли нас ласково и надежно, ошеломив запахами отшумевшего дождя и очертаниями незнакомого города. В нем все дышало инаковостью, чужеродностью и человеческим величием. То, что Город принадлежал только людям, сомнений не возникало.
Сокол обнаружился рядом в странном наряде - черный широкий плащ небрежно накинут на плечи, темный костюм необычного покроя. И еще… сегодня у него было свое лицо! Чисто выбритое, улыбчивое, очень красивое. Налетевший холодный сырой шквал разметал тщательно уложенные длинные волосы… Несмотря на темноту, я различала малейшие черточки лица учителя.
Он тоже разглядывал меня с интересом, и, судя по блеску в хитрых глазищах, увиденное его очень даже устраивало. Заинтригованная, я повернулась к стеклянной витрине магазинчика, отыскивая в ее мраке свой силуэт. Номар взмахнул рукой, и улица озарилась фонарями. Так вот ты какой меня видишь, Сокол!
Длинное черное платье с глубоким декольте, облегающее фигуру, с разрезами по бокам выше середины бедра. Остроносые туфельки на каблуке. Волосы подняты в высокую прическу, обнажая шею, на которой блестит массивная золотая цепь с тяжелым кулоном. В длинных серьгах переливаются всеми оттенками алого крупные камни…
– Где мы, Номар?
Назвать его птичьим прозвищем язык не поворачивался. Он был не против старого имени. Не отвечая, чародей взял меня под руку и повел по улицам. Причем, расстояния от квартала к кварталу то сжимались в полдесятка шагов, то растягивались на четверть часа.
Серая громада города, повинуясь приказам моего провожатого, радостно раскрывала тайны неожиданной гостье, демонстрируя словно сотканные из грозовых туч невысокие здания, тянущиеся к небу купола и шпили соборов, болезненно-желтые лица фонарей, похожие на громадных жуков повозки, внутри которых путешествовали забавно разодетые жители. Скалились в приветливых улыбках химеры на барельефах. Гордо приосанивались памятники, гарцевали на постаментах кони. Озаренная мириадами разноцветных огней сладко ворочалась в оковах набережной темная река.
Мы гуляли до рассвета. Объяснения своего спутника про возможность вполне легальных путешествий в Сновидениях далеко-далеко, даже не под небо нашего мира, впитывалось в сознание независимо от моего усердия и желания.
Мы посидели в трактире, пробуя местные кулинарные изыски, прокатились внутри жукоподобной повозки. Кажется, я захмелела. Кажется, беспомощно висела на руке Сокола, смеясь над его научными теориями. Кажется, даже поцеловала его, хотя в последнем не уверена.
Мы встретили рассвет на набережной под успевшими обсохнуть после дождя липами, в кронах которых весело чирикали маленькие разбойники-воробьи. Я упросила Номара прокатить меня на ка-те-ре (кажется, так называется лодочка с моторчиком), юрко проскальзывающим под арками ажурных мостов.