Сонная ученица
Шрифт:
– Полежи пока, - приказал он, сбегал к жиденькой рощице неподалеку, наломал сухих веток, принялся разводить костер.
Я решила не забивать голову его странным поведением, припомнила заклинание обогрева - себя и промерзшей земли, растянулась на высохшей траве и терпеливо ожидала, пока пламя разгорится. Только тогда уселась, поджав ноги, протянула руки к огню. Боги, как хорошо!
– Держи, - длинноносый сунул мне флягу. Вино, красное, как я люблю, сладкое. Я послушно выпила все до капли. Мой спаситель не обиделся.
– Кто тебя так?
– поинтересовался
– Хайто, - скривилась я.
– Ненавижу ведьмаков!
– Хоть кто-то разделяет мои взгляды! Но в моем списке еще и ведьмы, - обрадовался он, поглядывая на пламя. В свете костра плоское лицо длинноносого показалось почти безобразным.
Я беззастенчиво рассматривала чародея. Он нисколько не похудел за два месяца с нашей прошлой встречи, зато нарядился как эльф. Дорогие замшевые сапоги до колен с золотым узором, кожаные штаны, украшенная сапфирами бляха на поясе, длинный кинжал с позолоченными ножнами. Куртка, правда, подкачала - простая, стеганная. Но крылья к дорогой крепить жалко.
– Две монетки не нашли хозяев, - изрекла я, закончив осмотр.
– Орка я пожалела. Он бы меня от Хайто не спас. Еще одного убили, поэтому жить Главному императорскому чародею без еженедельного кошеля с мелкой медью.
– Какая жалость, - искренне расстроился длинноносый.
– Как раз этого мерзавца я хотел пронять сильнее остальных.
– За сорок лет плена?
– хитро склонила я голову. Ирава, ты опять нарываешься!
Уголки его губ дрогнули.
– Все-то ты знаешь. За сорок лет в особенности. Как делал состояние этот милейший человек, ты представить не можешь. И насколько он суеверен, тоже. Кошелек с медяками испугал бы его сильнее освежеванного трупа в собственной спальне. Он панически боится бедности, даже сильнее, чем старости. А мелкая медь - ее символ.
– А кошка хормейстера чем не угодила?
– понесло меня.
– Кошка, - он вытащил любимую трубку и завозился с кисетом.
– Кошка - мой личный враг. Тебе не понять.
Спасибо, объяснил. Хотя, чего я лезу? Взяла заказ и денежку, молчи.
– А на монетах отчего приказы переделал?
Тьфу, язык у тебя, Ирава. Действительно, коза неуклюжая.
– Женщина, тебе нужно быть начальником разведки. Можешь завтра идти наниматься на работу к Императору. Возьмут без поручителей, - не выдержал он, смеясь.
– У тебя от чужих тайн ноздри раздуваются, глаза блестят, и сердце часто-часто колотится. Спать не можешь, есть не получается - дай за другими подсмотреть.
– Это все вино, - со знанием дела изрекла я.
– Вначале на руках носил, потом спаивал, вот и получи. Еще на шее повисну - не отвертишься, - не удержалась, пригрозила я.
– На шее?
– он всерьез задумался.
– Не откажусь. Для остального - обстановка не располагает. Холодно, знаешь ли.
Будь на его месте Элидар или Пучок, честное слово, влепила бы подзатыльник. Но с длинноносым позволить подобного не могла, поэтому демонстративно отвернулась.
– К Хайто зачем полезла?
– продолжал допытываться борец с ведьмовством.
– В гости пришла.
– Умысел есть во всем, - назидательно ответил длинноносый.
– И рыжий тебя в покое не оставит. Не в его правилах.
– Поняла уже, - нахохлилась я.
У Людоеда, скорее всего, меня будут ждать. К Ревингу тоже не сунешься. Больше никого я в столице не знаю. Разве что Вильду. Я знала, где жила Убогая, но пустит ли она меня, не смотря на сотрудничество с Ревингом? Не думаю. Против императорского братца не пойдет никто.
– Что делать планируешь?
– продолжал наседать он.
– Можешь весточку передать по одному адресу?
– обнаглела я.
– Ха, отдал бы я монеты, коли сам мог в Мизалну сунуться, - он выдохнул колечко дыма, принявшее форму длиннохвостой кометы.
– Попадется любая мало-мальски понятливая ведьма и все - жизнь не удалась, - тут же пожаловался он, еле сдерживая улыбку. Темнишь ты, длинноносый.
– Да она и так не удалась.
– Чего так?
– Не любят они меня, - в голосе послышались трагические нотки.
– И без ведьм доброжелателей не счесть. Отлавливаю потихоньку, да всех не перебьешь.
Он снова затянулся, задумчиво поворошил костер длинной палкой.
– Но с Хайто помогу, - удивил меня длинноносый.
– Будем считать, это оставшаяся плата за твою услугу с монетками. Не возражаешь?
Я не возражала. Хуже того, я была обеими руками за.
– У меня к этому наглецу за девяносто лет претензий накопилось - не счесть.
– Девяносто лет?
– ахнула я.
– А тебе сколько?
– Самому интересно, - просто ответил он.
Занятно, но не невозможно. Чародеи живут долго. Люди - в зависимости от силы дара - от ста до двухсот лет. Эльфы - и вовсе не счесть. Если императорскому брату около века, то проходивший несколько раз процедуру омоложения властитель Калессы немногим моложе.
Мой спаситель курил, любовался блеском тяжелых перстней на пальцах, следил за улетающими в темноту огненными искорками. Я решила - до утра ему деваться некуда, и принялась за допрос.
– Ты человек?
– В какой-то мере, - не стал таиться он.
– Эльфийской крови в тебе не видно.
– А ее нет. Кистеухие в родословной не наследили. Разве что очень-очень давно.
Я задумалась надолго, а потом решилась.
– Ты приходил к Номару Сьятору в день его убийства. Оно произошло в середине первого осеннего месяца.
– Нет, - ответ прозвучал уверенно и твердо.
– Но ты знал Номара!
Он с интересом посмотрел на меня. Не томи, пожалуйста, мне это очень важно.
– Да, он иногда пользовался моими услугами. Как и многие чародеи и ведьмы Калессы. У меня, знаешь ли, обширные связи, в некотором роде, - улыбка вышла недоброй.
– В некотором роде, - передразнила я его.
– Кто его убил?
– Понятия не имею, - безразлично пожал плечами длинноносый и принялся вытряхивать из трубки пепел.