СООБЩЕСТВО НА КРАЮ
Шрифт:
— Почему вы должны умирать, Домм? Вам за девяносто, а вы еще вполне ничего, разве не могло бы групповое сознание…
В первый раз Домм нахмурился.
— Ни в коем случае, — сказал он. — Мой вклад ограничится тем, что я сделал. Каждый новый индивидуум является новой перестановкой молекул и генов. Новые таланты, новые дарования, новые вклады в Гею. Они нам нужны. И путь для этого только один — освобождать место. Я сделал больше других, но и моя жизнь имеет предел, и он приближается. Жить после своего срока хочется не больше, чем умереть до него.
И
— Послушайте, Пел, Трев, идемте в мою студию. Я покажу вам кое-какие собственные предметы искусства. Надеюсь, вы не станете судить старика строго за его причуды.
Он провел их в другую комнату, где на маленьком круглом столе лежали несколько дымчатых линз, соединенных в пары.
— Это, — сказал Домм, — разработанные мной Подключения. Я не принадлежу к числу мастеров, но я специализируюсь на неодушевленном, которому мало кто из мастеров уделяет внимание.
— Можно взять в руки? Они хрупкие? — спросил Пелорат.
— Нет, нет, можете, если хотите, швырнуть их на пол… Хотя, наверно, лучше не надо. От сотрясения резкость видения может ухудшиться.
— Как ими пользоваться, Домм?
— Прикладываете их к глазам, они прицепляются. Они не пропускают света, а наоборот, закрывают его, чтобы он не отвлекал вас, хотя ощущение доходит до мозга через зрительный нерв. По мере того как ваше сознание станет более четким, ему будет позволено проникнуть в другие ячейки Геи. Другими словами, если вы посмотрите на эту стену, вы ощутите ее такой, какой она предстает сама перед собой.
— Заманчиво, — пробормотал Пелорат. — Можно я попробую?
— Конечно, Пел. Можете взять наугад любые. Каждые имеют особую структуру и показывают любой неодушевленный предмет, на который вы посмотрите, в различных аспектах сознания этого предмета.
Пелорат приложил к глазам пару линз, и они тут же прицепились. Он вздрогнул от этого прикосновения, а потом застыл в неподвижности.
Домм сказал:
— Когда вы захотите снять Подключения, возьмите их руками с разных сторон и прижмите друг к другу. Они сразу снимутся.
Пелорат так и сделал, поморгал глазами, потом потер их.
— Каково ваше впечатление? — спросил Домм.
— Трудно описать, — ответил Пелорат. — Стена мерцала и светилась, а иногда становилась как будто жидкой. У нее были как бы ребра и меняющиеся симметрии. Я… Простите, Домм, но мне это не показалось привлекательным.
Домм вздохнул.
— Вы не участвуете в Гее, поэтому не видите того, что видим мы. Этого я больше всего и боялся. Очень жаль! Уверяю вас, что хотя эти Подключения имеют прежде всего эстетическую ценность, от них есть и практическая польза. Счастливая стена — это стена долговечная, практичная и полезная.
— Счастливая стена? — с полуулыбкой сказал Тревиц.
— То смутное ощущение, — сказал Домм, — которое испытывает стена, для нас означает «счастливая». Стена счастлива, когда она хорошо спроектирована, когда она твердо
Если мне позволительно так сказать, те, что я создаю, считаются отличным для данного частного типа.
Одушевленные Подключения, которые не являются моей областью, — продолжал Домм, с воодушевлением человека, оседлавшего своего любимого конька, — аналогичным образом дают нам ощущение экологического равновесия. На Гее довольно простое экологическое равновесие, как и на всех планетах. Но мы, по крайней мере, надеемся сделать его более сложным и этим немного обогатить наше общее сознание.
Тревиц поднял руку, чтобы предупредить собравшегося заговорить Пелората.
— Откуда вы знаете, — сказал он, — что на планете может быть более сложное экологическое равновесие, если на всех планетах оно простое?
— Ох, — моргая сказал Домм, — вы проверяете старика. Вы-то прекрасно знаете, как и я, что прародина человека, Земля, имела невероятно сложное экологическое равновесие. Просты только вторичные, производные планеты.
Пелорат воскликнул:
— Но это и есть проблема, которой я посвятил всю свою жизнь! Почему только на Земле была сложная экология? Что отличало Землю от других планет? Почему миллионы других планет в Галактике, пригодных для жизни, имели только безликую растительность с мелкими и неразумными формами жизни?
— У нас об этом есть предание, — сказал Домм, — скорее всего неверное. Оно звучит как легенда, и я не ручаюсь за его правдивость.
В этот момент вошла Блисс, которая не принимала участия в трапезе. На ней была легкая серебристая блузка. Она улыбнулась Пелорату.
Пелорат сразу встал.
— Я думал вы нас покинули.
— Вовсе нет. Мне только надо было передать сообщение и сделать кое-какую работу. Можно, я присоединюсь к вам? Домм тоже встал (один Тревиц остался сидеть).
— Вы здесь желанная гостья, — сказал Домм. — Вы чаруете эти старые глаза.
— Я специально надела эту блузку, чтобы очаровать вас. Пел выше того, чтобы это замечать, а Трев этого не любит.
— Если вы считаете, — возразил Пелорат, — что я против таких вещей, возможно, я вас когда-нибудь удивлю.
— Каким приятным сюрпризом это будет, — сказала Блисс и села. Двое мужчин тоже сели. — Пожалуйста, не позволяйте мне прерывать вас.
— Я собирался рассказать нашим гостям историю Вечности, — сказал Домм. — Чтобы понять ее, вам сперва надо понять, что существует много различных Вселенных. Практически бесконечно много. Каждое событие может произойти, а может не произойти или произойти различными способами, и каждая из огромного числа альтернатив создает в будущем различный ход событий.