Соперница интриганки
Шрифт:
Денис остановился, я добежала до него и, заглянув в глаза, прошептала:
– Я зашла к тебе перед выставкой, хотела остаться с тобой дома. Но, кажется, тебя не интересовала ни выставка со мной, ни что-то еще… со мной.
Он молчал, и я прибавила:
– Что между нами происходит?
– А что-то происходит? – В его голосе сквозило столько холода, словно в прошлом году не произошло примирения и вообще ничего не было.
И внезапно мне закрались мысли: а что, если Стефа давно показала ему дневник и он все знает, просто не сказал мне?
– Денис, ты хочешь быть со мной? – спросила я.
– А
– Разве тебе это не очевидно?
– Лия, иногда даже самые очевидные чувства могут быть ошибкой.
– Мои чувства не ошибка!
– А я в этом не уверен!
– И что мне делать?
Он опустил глаза.
– Я, может, никогда и не выздоровею. И не смогу так ловко открывать перед тобой двери в машине. Да и машины у меня не будет…
– Так все дело в этом? – недоверчиво воскликнула я. И с облегчением обняла его, прижавшись к нему крепко-крепко. – Я думала, ты больше не любишь меня!
– Я не могу не любить тебя, – тихо сказал он, зарываясь в мои волосы и гладя по голове.
Я осторожно поцеловала его в губы.
– Это самое главное. А со всем остальным мы справимся.
Мы стояли обнявшись под фонарем, и мне казалось, что теперь уж нас ничто на свете не разлучит.
– Ну как у тебя с Денисом продвигается? – спросила Кира, когда мы шли от гардероба до кабинета, где проходил первый урок. На ней была рваная кислотная футболка, джинсовые черные капри и лакированные босоножки в тон футболке с длинной шнуровкой. На плече небольшая сумочка на серебряной цепочке.
– Продвигается, – не желая вдаваться в подробности, сказала я.
Кира бросила на меня недоверчивый взгляд. И тогда я не удержалась:
– Вчера он прокатил Лию с выставкой и пришел ко мне смотреть кино.
Уважение, с которым посмотрела на меня Кира, дорогого стоило.
Мы и в самом деле провели отличный вечер, но когда он думал, что я не вижу, он смотрел на телефон. То ли следил за временем, то ли проверял, не пришло ли ему СМС от Лии. Если он так хотел ее увидеть, почему не пригласил к себе? Уж я точно знала: никакая выставка не заставила бы Лию отказаться от вечера с Денисом. Я его не понимала, но в любом случае его решение провести время со мной, а не со своей девушкой мне льстило.
Да и дело не только в этом. Рядом с ним я чувствовала себя счастливой. Вот стоило его увидеть, и внутри все приходило в движение и кружилось-кружилось, а еще было просто невозможно утаить улыбку.
– Приятные воспоминания? – заметила Кира.
Я поняла, что иду и бестолково улыбаюсь. В расписании первым стоял русский язык. Учитель – разведенный мужчина сорока лет Павел Дмитриевич, он же вел курс по писательскому мастерству, который так любила Лия.
Мы прошли в класс, учитель куда-то вышел, но на стуле стоял его черный портфель, куда Кира очень ловко и незаметно подкинула письмо, которое я полночи сочиняла. Утром, когда показала его Кире, она долго ухахатывалась, а потом объявила: «Годнота!» Кира купила духи Лии «La Vie Est Belle», что в переводе «Жизнь прекрасна», и не жалея опрыскала конверт и само письмо, дабы доказать, что жизнь может быть не так уж и прекрасна. Повторить почерк госпожи Оболенской, думаю, никому было бы не под силу, поэтому я набрала письмо
Урок прошел спокойно. Павел Дмитриевич пока не обнаружил письмо, но у нас еще четвертым уроком у него же стояла литература. Так что веселье впереди!
Однако я снова испытала досаду, видя, что Лия сияет от счастья. Я не понимала, чему она радуется. Неужели выставка ее так вдохновила? Или же она не усмотрела в нежелании Дениса идти с ней что-то страшное? Нет, Лия не глупа, она должна была заподозрить что-то неладное. Почему же этого не происходило?
Я понимала, что быстро уничтожить такую персону, как Лия, не получится. Но как же мне хотелось видеть Лию не сияющей от счастья и как всегда прекрасной, одетой со вкусом и знающей себе цену, а бледной, раздавленной, в блузке с жирным пятном, которое бы рассказало мне все об отчаянии своей хозяйки.
А пока все было так: Лия явилась с шикарной прической, завитыми локонами, закрепленными на макушке десятком шпилек Swarovski. На девушке была белая блузка, короткие коричневые шорты с черным тонким ремнем, того же цвета плотные колготки, в тон шортикам замшевые ботиночки. Вместо сумочки она пришла сегодня с изящным черным кожаным рюкзачком.
Кире тоже не нравилось, что Лия пребывает в отличном настроении. И тогда она на физике принялась кидать мне записки. А одну из них кинула чуть ли не в учительницу. Та демонстративно развернула записки и прочла всему классу: «Как вчера прошел твой вечер с Деном?»
Я наблюдала за Лией, но та не выглядела удивленной, чем озадачила меня еще больше. Значит, Денис ей все рассказал, значит, они близки куда больше, чем я рассчитывала! И я снова задумалась: не следовало ли мне, сразу как приехала, просто отдать ему дневник? Как я буду выглядеть, если все-таки сделаю это? Лучше поздно, чем никогда? Или…
В столовой, сидя напротив Киры, уплетающей пиццу, я переписывалась с Денисом.
Tef: «Денис, угадай, что идет без ног?»
LI$: «Я – на костылях?»
Tef: «БОЖЕ! Нет!!»
LI$: «Тогда не знаю!»
Похоже, у него очередной приступ меланхолии, связанный с его недееспособностью. С чего бы?
Tef: «Ну как всегда! А ведь я так здорово все придумала! Я загадываю загадку, ты отгадываешь, и я… »
LI$: «Лааадно! Я погуглил. Ответ: «время»!!»
Tef: «Проведем его вместе? У меня есть потрясная идея!!!»
LI$: «Прости, Теф, мы с Лией сегодня уезжаем. Давай в другой раз!»
Tef: «ОК! »
Tef: «Куда вы, если не секрет?»
Денис долго не отвечал, я даже подумала, он вышел из Сети, но в итоге он все-таки написал:
LI$: «Просто вылазка за город. Мне пора!»
Его ответ показался мне уклончивым, но я не почувствовала себя вправе расспрашивать. Если бы хотел, он бы рассказал.
За перепиской я забыла про обед, в итоге йогурт с яблоком отправились в сумку.
Зато на четвертом уроке литературы стало очевидно, что Павел Дмитриевич получил наше письмо. Он встречал учеников у двери и запускал в кабинет, как мне показалось, принюхиваясь к девочкам. И когда мимо него прошла Лия, одарив лучезарной улыбкой, он втянул носом шлейф ее духов и проводил таким потрясенным взглядом, что других доказательств нам с Кирой было не нужно: он вычислил автора письма.