Соперницы
Шрифт:
— Доброе утро, мисс.
— Доброе утро, Брукс.
Мисс Бригмор пересекла холл и, поднявшись по главной лестнице, направилась к галерее. Открывая двойные двери, она чуть не опрокинула ведро с водой, из которого служанка Алиса Дани как раз вытаскивала мокрую тряпку.
— Извини. Я тебя не задела?
— Нет, нет, мисс, — улыбаясь, потрясла головой Алиса, затем присела на корточки, глядя, как посетительницы идут по галерее, и снова принялась смывать мыло с мозаичной плитки пола. Да, правильно говорят, она может каждого поставить на место. Хотя некоторые ее невзлюбили, дескать, неизвестно, кто же на самом деле хозяйка поместья — она или миссис Беншем. Но все ведь знают, что миссис Беншем не может управлять таким домом,
Мисс Бригмор тем временем вошла еще в одни двери и пересекла лестничную площадку, с которой вели две лестницы — одна вверх, на второй этаж, вторая — вниз, к кухне. Детский этаж, как его называли, почти не изменился за эти годы, кроме той комнаты, что когда-то была спальней мисс Бригмор, а теперь стала гостиной. Когда она только начинала работать гувернанткой, они с Барбарой кушали здесь, но это не продлилось долго. Хозяева неоднократно приглашали ее присоединиться к ним, а Барбара теперь ела с другими детьми. Поскольку мисс Бригмор присутствовала при беседах за столом, кругозор ее несколько расширился.
Сняв верхнюю одежду в своей комнате, она пригладила прическу — неизменный гладко зачесанный пучок на затылке. Взглянув на Барбару, расправила оборки на ее переднике, и, улыбнувшись, сказала:
— Пойдем.
Когда они вошли в классную комнату, Кэти Беншем, до этого полулежащая в старом кожаном кресле, вскочила, поправляя передник, и лучезарно улыбнулась.
— Доброе утром, мисс Бригмор.
— Доброе утро, Кэти.
Девочки обменялись многозначительными взглядами.
— Доброе утро, Барбара.
— Доброе утро, Кэти.
Поприветствовав друг друга, они направились к книжному шкафу, где взяли каждая со своей полки по книге и, вернувшись к столу, стали рядом.
Мисс Бригмор сложила руки и начала читать молитву.
— Аминь.
— Аминь.
Все сели. Девочки, прямые, как струнки, с волнением и тревогой ожидали новое задание. Гувернантка перепрыгивала с одного периода на другой, как лягушка. Ей ничего не стоило прервать на середине твой рассказ о Георге III и спросить, какое место в литературе эпохи Возрождения занял Бокаччо. А если ты не могла связать его творчество с поэмами Данте и Петрарки, тут тебе приходилось несладко. Вопросы сыпались один за другим. Она требовала отчета обо всей эпохе Возрождения полностью, заканчивая Марло и Шекспиром.
Кэти Беншем уже давно перестала удивляться широте познаний мисс Бригмор. Она не верила тому, что сказал Джон, когда в последний раз приезжал на каникулы, будто бы мисс Бригмор, как и учителя в его пансионе, читает обо всем ночью, накануне урока. Невозможно, считала Кэти, почерпнуть все из книг, казалось, их гувернантка уже родилась с этими знаниями. Она восхищалась мисс Бригмор, но порой могла и подшутить над ней, потому что ни капельки ее не боялась. Забавно: похоже, что все ее немного побаивались, кроме, пожалуй, папы. Кэти гордилась тем, что, как и отец, не боится никого и ничего.
Урок начался.
— На сегодня мы временно отложим наше знакомство с поэтами и займемся великими педагогами-теоретиками образования, — произнесла мисс Бригмор. — Ты, конечно, уже знаешь, Кэти, — она взглянула на девочку, одновременно не отворачиваясь и от второй ученицы, — что в твоем родном городе Манчестере в тысяча пятьсот пятнадцатом году была основана начальная школа, которая затем очень сильно разрослась. Но кто основал ее? И, самое главное — почему? Университет
1
Роберт Рейке (1735–1811), английский филантроп, в 1780 г. основал первую воскресную школу.
Барбара, не отрываясь, смотрела в глаза мисс Бригмор. Казалось, она была абсолютно спокойна. Что касается Кэти, то девочка даже покраснела от возмущения: Бриджи разыгрывает из себя мстительную Генеральшу, а это жестоко.
В этот момент в дверь громко постучали. Вошел Армстронг, первый лакей, и, обращаясь к мисс Бригмор, произнес:
— Хозяин хотел бы видеть вас, мисс, если вы можете уделить ему время.
Мисс Бригмор глубоко вздохнула, пытаясь унять раздражение, и, немного помолчав, ответила:
— Я сейчас спущусь.
«Можете уделить ему время, — мысленно повторила она. — Мистер Беншем никогда бы так не выразился, уж я-то его знаю». Вставая с кресла, она поймала на себе взгляд Кэти. Девочка выглядела сердитой, и понятно почему. У Кэти отзывчивое сердце, и ей кажется, что с Барбарой обошлись жестоко. Она, как и большинство людей, придерживается мнения, что доброе отношение — это когда не замечают чью-то глухоту, немоту или слепоту; а что касается физических и умственных недостатков, то их надо прятать за железными дверями.
Мисс Бригмор взяла со стола книгу и пояснила:
— Здесь написано по-французски о той борьбе, которую пришлось вести аббату, чтобы доказать необходимость своей системы образования для глухих. Эту систему долго не признавали и до сих пор она вызывает сомнения. Тем не менее ее создатель был добрый человек с благими намерениями. Вы отметите, — она опять говорила специально для Барбары, — что аббат советует изучать язык жестов. Подвиньтесь друг к другу и внимательно читайте до моего возвращения, а потом я хочу услышать, что вы узнали о великих педагогах, преследовавших одну и ту же цель — помочь глухим слышать, а немым — разговаривать на своем собственном языке.
Как только за мисс Бригмор закрылась дверь, Кэти откинулась на стуле и медленно выдохнула:
— Ну-у-у и ну-у-у! — Потом, накрыв руку Барбары своей, добавила: — Она жестокая, да. Я ее не понимаю, она должна тебя любить, а вместо этого…
— А я ее понимаю.
— Да?
— Да, она права. Я должна знать все о себе и о своем заболевании.
— Это никакое не заболевание. — Кэти выставила подбородок вперед. — И смотри, не начинай себя жалеть.
— Я и не жалею, — резко ответила Барбара. — Просто я действительно больна. Знаешь… — она замолчала, а, когда продолжила, губы ее слегка дрожали: — Я… я едва могу слышать свой собственный голос, даже когда кричу.