Соперник Цезаря
Шрифт:
Клодий фыркнул. Свободная! Свободная, если живет в союзном городе или деревне под охраной родни — тогда ее не тронут. А кто на пустынной дороге во время войны разбираться станет, свободная она или рабыня?
Вернулся Полибий, глянул на гостью внимательно и жадно, потом зыркнул на хозяина, будто спрашивал: «Можно?» Клодий отрицательно покачал головой. Полибий понял, отвернулся, скорчил зверскую рожу. Гладиатор, как только видел доступную красотку, так у него туника спереди топорщилась — фаллос у Полибия был, как у Приапа. Зосим понимающе усмехнулся: захочет эта девчонка — приведет их по лесной дороге в лагерь Цезаря. А не захочет — придут
— Проведешь завтра в лагерь Цезаря — денарий второй дам, — пообещал Клодий.
— Два! — Девчонка хитро покосилась на висящий на поясе бронзовый кошелек римлянина. — По денарию за нос.
— Он — гладиатор. — Клодий кивнул в сторону Полибия. — Значит, не в счет.
— Все в счет. Он, небось, не хуже тебя бьется. — Она приметила бурые пятна на плаще Полибия. С лица чужую кровь гладиатор успел стереть снегом.
Наблюдательная. Клодий усмехнулся. Лицо наверняка сажей нарочно вымазала — вообразила, так страшнее будет. Умыть — очень даже миленькая мордочка. Недаром Зосим на нее все время пялится. И сажа на щеках его не отпугивает.
II
Утром Клодий и его спутники двинулись в путь. Девчонке дали одежду — Клодиеву, поскольку Зосим и Полибий были куда крупнее хозяина. Женское платье она спрятала в мешок, нарядилась в тунику и плащ. В хозяйских тряпках отыскались для нее и галльские штаны. Впрочем, все путники носили короткие кожаные штаны до колен — с голой задницей на лошади далеко не ускачешь. Длинные волосы девчонка убрала под войлочный подшлемник. А вот лицо мыть не стала.
Звали ее Полла. Но, может, она и врала. До Массилии далеко, никто не проверит, чья она на самом деле дочь и кому доводится племянницей.
— Я вас лесной тропой проведу — так быстрее, там лихие люди не встретятся, — пообещала Полла. — До Медвежьего приюта доберемся. Оттуда до римского лагеря вмиг доскачем.
Что их провожатая подразумевала под мигом, Клодий выяснять не стал. Ясно было, что Самаробрива не за соседним холмом.
В седле Полла держалась отлично, что и неудивительно, если она постоянно путешествовала с отцом. На всякий случай повод ее лошадки Зосим сыромятным ремнем привязал к своему седлу, а то ударит девица лошадку пятками — лови ее потом по всему Ардуенскому лесу.
— Попробуешь удрать — меж лопаток дротик всажу, — пообещал Клодий. — Не погляжу, что девчонка.
Полла через силу рассмеялась:
— Зачем мне врать? Сказ был — доведу — значит, доведу.
Разговор сам собой смолк. Зосим хмурился и поглядывал по сторонам. Клодий натянул повод, осадил Упрямца и пропустил девчонку с Зосимом вперед. Полибий ехал последним.
Было холодно, снег не таял, из ртов шел пар. Попоны на лошадях покрылись инеем. Путники выехали из леса, и тропинка исчезла. Они спустились в долину.
Клодий тревожно поглядывал вперед — перед ними были белые поля и небольшие холмы, но на этих полях там и здесь проступали, будто нехотя, ржавые пятна. Болото. Заведет девчонка в трясину, перережет сыромятный ремень, бросит спутников в гиблом месте, а сама умчится.
— Не так резво, а то вмиг провалимся, прямиком в Тартар, — предупредил Клодий.
— Да не бойсь! — обернулась к нему Полла. — Вишь, камни? То метины.
Ехала она вроде как уверенно. Но все равно неприятный холодок притаился под ребрами. В отпечатках конских копыт тут же собиралась ржавая вода. Да уж, след приметный, кто захочет
Путь по болоту занял часа два, а может, и больше. Клепсидры под рукой не было — не проверишь. Наконец болото кончилось, вновь подступил лес — в этот раз не дубовая роща, а сумрачный еловый бор. Ветра не было. Снег, выпавший накануне, так и лежал на мохнатых ветках.
— Скоро Медвежий приют. Хижины за деревьями вишь? — Девчонка ткнула пальцем вперед.
Клодий кивнул: круглые соломенные крыши, осыпанные снегом, с ровными сизыми струйками дыма в морозном воздухе, казались большими смешными игрушками, забытыми в лесу. Никакой ограды вокруг деревни не ставили, в трудный час жителей укрывали леса и болота.
Собаки затявкали, где-то заржала лошадь. Упрямец радостно отозвался и понесся вперед, будто был не жеребцом, а летучей тварью.
Путники выехали прямиком к домам. Бойкий ручеек бежал в низине, у деревянного мостка женщина полоскала какие-то тряпки.
Заметив незнакомых, она закричала и, подхватив корзину с недомытым тряпьем, кинулась бежать. Клодию не понравилось ее поспешное бегство, он пустил жеребца вслед, но дротик доставать не стал. Упрямец перемахнул ручей одним скоком. Женщина добежала до ближайшей хижины и нырнула внутрь. Тотчас на пороге появился светловолосый здоровяк-галл. На нем были лишь туника с длинными рукавами да кожаные штаны. Лицо — белое и какое-то рыхлое, будто из снега слепленное. Что-то было не так с этим великаном, которого пошатывало из стороны в сторону, будто дерево на сильном ветру. Не сразу Клодий понял, что у галла не хватает кисти на правой руке. Следом за галлом из хижины выскочила давешняя женщина, схватила мужчину за плечо и потащила назад. Взгляд, который она бросила на Клодия, дружеским назвать было никак нельзя. Мужчина послушно ушел. Им на смену из жилища выбежал паренек лет шестнадцати, веснушчатый, рыжий; и у этого правая рука была короче левой, на повязке из древесной коры и мха проступила кровь. Парень глянул на путников и скрылся в хижине, как в норе.
— Далеко до лагеря? — Клодий развернул Упрямца, оглядываясь по сторонам.
По спине пробежал озноб.
В остальных хижинах тоже наверняка прятались люди, но не спешили навстречу. Римлянин ощущал себя отличной мишенью.
— Я тут многих знаю, — проговорила девочка. Но прежней уверенности в голосе уже не было. — Надо к Забияке зайти, он нас накормит. У него ветчины можно купить.
— Я бы не стал ходить в этой деревеньке по гостям, — заметил Клодий сухо.
В толстых лингонских плащах приезжие, конечно, могли сойти за галлов. Но оружие, а также темные волосы и бритые лица выдавали римлян.
— Они меня знают, — заявила Полла. — Я Забияке отвар готовила, когда он болел.
Она спрыгнула с лошади и решительно направилась к хижине с пышной соломенной крышей. Сбоку был пристроен плетеный загон для свиней, в котором сейчас было подозрительно тихо. Клодий спешился, а Полибию и Зосиму приказал сидеть в седлах и ждать. Полла распахнула дверь. Парнишка лет семи вскочил со скамьи, постоял и вновь сел, не отрывая взгляда от вошедших. Хозяин лежал в постели. Лицо у галла было желтое, нездоровое. Клодий глянул на правую руку. Кисти не было — виднелась культя, обмотанная корой и мхом. Выше повязки рука покраснела и раздулась. Хозяин лежал недвижно, прикрыв глаза. Даже не касаясь его кожи, Клодий почувствовал сильный жар, идущий от увечного. И еще — запах… Этот запах ни с чем нельзя было спутать.