Соперники
Шрифт:
– Всякий раз, когда я смотрю на коров на зеленом пастбище, я пытаюсь представить себе кучку богачей, разъезжающих здесь на электрических картингах за мячом для гольфа. Но никак мне это не удается. Я вижу лишь реку, деревья и скотину. – Его лошадь фыркнула и прижала уши. – Похоже, у вас гости, мисс Флейм.
– Что? – Флейм, нахмурившись, смотрела на него отсутствующим взглядом.
– Я говорю, у вас гости. – Он кивнул в сторону запыленного пикапа, стоявшего перед домом.
– Интересно, кто бы это мог быть?
Кто-то стоял у входной двери – женщина. Похоже, Мэксайн с ней
Приближаясь к дому, Флейм услышала разгневанный женский голос:
– Я знаю, что она здесь. Отправляйтесь к ней и скажите, что я никуда не уеду, пока с ней не поговорю!
– Да нет ее, – утверждала Мэксайн. – Она уехала… – тут она осеклась, завидев Флейм и Чарли.
Женщина обернулась, и Флейм, осадив лошадь у самого крыльца, смогла как следует ее разглядеть. Женщине было чуть больше тридцати, ее отличали высокий рост и крепкое телосложание, она была в синтетических трикотажных брюках с простроченными стрелками и хлопчатобумажной цветной блузке навыпуск, которая ее полнила. Светло-каштановые волосы были коротко подстрижены и мелко завиты – такая прическа не требовала особого ухода. Выражение ее лица было сердитым, губы плотно сжаты.
– В чем дело, Мэксайн? – Флейм спрыгнула с лошади и передала поводья Чарли.
– Эта особа… – начала было Мэксайн, но ей не дали договорить.
– Значит, вы и есть Беннет, новая хозяйка Морганс-Уока, – презрительно бросила женщина. – Хэтти здесь хватало места. Почему же его не хватает вам?
– По-моему, мы незнакомы.
– Нет. Вы ведь слишком важная птица, чтобы приехать к нам самой. Вы послали своего агента побренчать монетами у нас перед носом. – Она на шаг приблизилась к Флейм, на ее широком лице читалась горькая обида. – Если вы еще не догадались, я – Марта Краудер Мэттьюс.
– Дочь, – непроизвольно прошептала Флейм.
– Да, дочь, – выпалила женщина. – И говорю вам в лицо: наша ферма не продается! Не знаю, что уж вы там о себе возомнили, что позволяете себе совать нам свои деньги. Четыре поколения Краудеров обрабатывали эту землю, и наступит день, когда семейное дело продолжат мои сыновья или дочь. Здесь похоронены мои дед и прадед и будет похоронен отец. Все недоумевают, почему исчезают семейные фермы, – да потому, что их разрушают такие, как вы.
– Миссис Краудер… миссис Мэттьюс, – быстро поправилась Флейм. – Я не пытаюсь разрушить…
Но женщина не желала слушать.
– Сегодня утром я выставила вашего агента вон. И если только он еще раз явится и начнет приставать к отцу насчет продажи земли и портить ему настроение, дескать, отец не может как следует позаботиться о семье, – вы будете иметь дело со мной! Так что я вас предупреждаю: прекратите и лучше не упрямьтесь.
Флейм вздрогнула – последняя фраза почти слово в слово совпадала с угрозами, которые она получила по телефону. Не эта ли женщина ей звонила? И столкнула ее с дороги? При воспоминании о жутких секундах, когда на нее налетела машина, Флейм рассвирепела.
– Не угрожайте мне, миссис Мэттьюс.
– Я и не угрожаю, а просто говорю! – сказала та и, сойдя с крыльца, направилась
– Похоже, вам не получить землю Краудеров, – заметил Чарли, лениво прислонившийся к седлу.
Она метнула на него острый взгляд – всякое сочувствие к женщине бесследно исчезло после очередной угрозы.
– Еще посмотрим.
– О чем спор?
При этом осторожном вопросе Мэксайн Флейм поняла, что экономка все слышала.
– Вас это не касается, – обронила она, поднимаясь на крыльцо и стаскивая перчатки. – Вы разобрали коробки наверху? Завтра вечером приезжает мистер Пауэлл, и я не хочу, чтобы он застал такой кавардак.
– Нет еще, мэм, но все будет убрано.
Прогрохотавший вдалеке гром почти заглушил звук мотора, когда Чарли подал «линкольн» к дому. Подойдя к окну передней, Флейм взглянула на зловещие черные тучи, затянувшие небо. Однако дождь еще не начался, а потому она не стала надевать перекинутый через руку плащ и не раскрыла зонтик. Приблизившись к подножию лестницы, она крикнула:
– Мэксайн, я уезжаю в аэропорт встречать мистера Пауэлла. Поменяете полотенца и можете идти домой.
Сверху донесся приглушенный ответ, подтвердивший, что Мэксайн все поняла. Флейм уже направилась к двери, когда зазвонил телефон. Поколебавшись, она подошла к столику и сняла трубку.
– Морганс-Уок.
– Тебя же предупредили, – раздался механический голос. – Почему ты не послушалась?
– Я вас не боюсь! – возмущенно воскликнула Флейм, но связь, как всегда, уже прервалась.
Она бросила трубку и, дрожа, осталась стоять возле телефона. Зачем эта Мэттьюс опять позвонила? Неужели вчерашнего разговора ей недостаточно? Тут Флейм окаменела – ведь она могла только предполагать, что за этими звонками стоит дочь Краудеров. У нее не было никаких доказательств. Ее вновь захлестнул гнев. Кто это делает?
– Мисс Беннет? – Мэксайн стояла на лестничной площадке, удивленно нахмурившись. – Я думала, вы уехали.
– Нет еще. – Флейм покосилась на телефон. – Мэксайн… не приходилось ли вам отвечать на какие-нибудь… странные телефонные звонки?
– Странные? Что вы имеете в виду? – Она начала спускаться по лестнице, недоуменно глядя на Флейм.
– Ну, не было ли каких-нибудь странных голосов или не бросали ли трубку, как только вы отвечали?
– Нет. – Она уверенно помотала головой. – Ничего подобного не было. – Она внимательно пригляделась к Флейм. – С вами все в порядке, мисс Беннет?
Похоже, она решила, что Флейм сходит с ума.
– В порядке, – бросила Флейм и тут же направилась к двери.
Чарли Рэйнуотер поднимался по ступенькам ей навстречу.
– Вот и вы, – сказал он. – А то я не знал, слышали ли вы, как я подъехал. Держите ключи.
– Спасибо. – Взяв ключи, она двинулась к машине, затем нерешительно остановилась, повернувшись к Чарли. – Вы случайно не знаете, какая машина у Краудеров?
– У них нет легковой машины – уже нет. Они продали ее прошлой осенью, чтобы оплатить часть медицинских счетов Дэна. Все, что у них есть, это пикап, на котором вчера приезжала их дочь. – Он нахмурился. – А что?