Соперники
Шрифт:
Улыбка исчезла с его лица, когда он вспомнил реакцию Дьедр на его сообщение о том, что на Дне открытия его не будет. Он предупредил ее об этом всего за два дня. Он и сам не знал почему. Может быть, чтобы подчеркнуть срочность поездки. Но она не поверила ни одному его слову.
– В эту пятницу? Значит, тебя не будет на Дне открытия, – сказала она, не в состоянии скрыть разочарования.
– Мне жаль, но ничего не поделаешь.
– Куда ты едешь?
После секундного раздумья он ответил:
– В Талсу.
В это мгновение она отчетливо поняла, к кому и зачем он мчится, хотя и не произнесла
– Если ты должен ехать, поезжай. – Она пыталась говорить непринужденно. – Будет ведь и следующий год. – И тихонько добавила: – Правда?
– Конечно, – грубовато отозвался он, скрывая за этой грубоватостью угрызения совести.
Интересно, что она сейчас делает.
– Ну вот и приехали, – вывела его из задумчивости Флейм. – Стараниями Бена нам предоставили одну из комнат для переговоров. Он обещал встретить нас в холле.
Стеклянный кувшин с ледяной водой и четыре стакана стояли на блюде в центре длинного стола. На отдельном подносе были приготовлены высокий кофейник, пластиковые чашки и пакетики с сахаром и сухими сливками. Остальную поверхность стола занимали открытые кейсы, блокноты и пепельницы.
Мальком откинулся на спинку стула, стоявшего во главе стола, скрестив руки на животе. На противоположной стороне поднимались колечки дыма из вересковой трубки, зажатой в зубах у адвоката. Подобно Бену Кэнону, Мальком главным образом смотрел и слушал; совещание вела Флейм – напористо и решительно. Она напоминала ему тигрицу, стремившуюся ухватить любую добычу, сулившую искомый результат.
– Но, мистер Флетчер, вы же говорили, что, по-вашему, мистер Краудер не прочь продать землю.
– Я помню, – ответил агент. – Однако его дочь категорически против.
– Какое она имеет право диктовать ему, продавать землю или нет? Ведь владельцем является он. И не нуждается в ее разрешении.
– Нуждается. Она все контролирует.
– Это смешно. Она всего лишь его дочь, – сказала Флейм с явным нетерпением.
– Я не знаю, в чем там дело. Наверно, мистер Кэнон лучше вам объяснит, но она… является чем-то вроде официальной опекунши. Они договорились об этом в прошлом году, перед тем как ему лечь на операцию. И эта договоренность остается в силе. Бедняга едва может говорить и большую часть времени настолько слаб из-за лекарств, что напишет пару слов, и ему нужна передышка. А миссис Краудер прямо голову теряет, переживает и за него, и за все счета, не знает, как расплатиться, и что будет с семьей.
– Эта женщина что, плохо соображает? – Флейм поднялась со стула. – Неужели она не понимает, что если примет наше предложение, то ее родители смогут в покое дожить свои дни и перестать нервничать из-за этих счетов? Ей бы следовало беспокоиться не о том, где будет покоиться прах ее отца, а о том, как ему жить.
– Верно, – поддакнул агент, – но она хочет во что бы то ни стало сохранить ферму.
– Это опекунство или что бы там ни было, – спросила она, обращаясь к Кэнону, – нельзя аннулировать?
– Можно. – Он вынул изо рта трубку. – Для этого, вероятно, придется обратиться в суд и
– А если он подпишет контракт на продажу, согласившись на наши условия, мы можем заставить их его выполнить?
– Вряд ли.
– Они не продадут землю, миссис Беннет, – заявил агент. – Полагаю, вам лучше с этим смириться. А если вы рассчитываете сделать им еще одно предложение, то вам придется найти для этого другого посредника. В прошлый раз она гналась за мной с дробовиком и сгоряча могла бы из него выстрелить. Боюсь, в следующий раз она так и сделает. И никакие комиссионные – пусть даже они составят целый капитал – не стоят моей жизни. Извините, но так оно и есть.
– Понимаю. – Но ее взгляд говорил, что она считает его дезертиром.
Он встал, закрыл чемоданчик и, взяв ковбойскую шляпу, почтительно держал ее перед собой.
– Желаю удачи.
– Спасибо. – Она стоя смотрела ему вслед.
Бен Кэнон, задумчиво вытряхивая пепел из трубки, поднял глаза на Флейм.
– Во всей этой истории утешает только одно: если она не продает землю нам – значит, не продает и Стюарту.
Флейм плавно повернулась к нему.
– Это слабое утешение. Нам нужна эта земля. Она лежит в основе всего проекта. Это не оставляет нам выбора, – твердо заявила она. – Мы должны выкупить закладную Краудеров и вынудить их убраться отсюда.
– А почему? – Мальком, смотревший на нее критическим взглядом, уловил недоумение, проступившее сквозь ее негодование.
– Что за вопрос? – возмутилась она. – Ты прекрасно знаешь почему.
– В самом деле? Что-то я сомневаюсь. – Всю свою деловую жизнь он слышал подобные утверждения. Однако такая безжалостность с ее стороны его покоробила. – Эти люди хотят сохранить свою землю. А ты собираешься их оттуда согнать.
– Я не настолько бессердечна, Мальком, – сказала она с нарастающим гневом. – Я хочу выкупить закладную и вынудить их продать землю, а не выкинуть на улицу без гроша. Мы заплатим им гораздо больше, чем стоит их земля.
– По-твоему, это оправдание?
– К чему ты клонишь? Если у тебя есть другие соображения, поделись ими. Что касается меня, я не вижу иного выбора – разве что сдаться. А если мы на это пойдем, Ченс…
– Я все думал, кода же наконец дело дойдет до Стюарта, – не сдержался Мальком.
– Мальком, с кем, по-твоему, мы боремся? Кто стремится заполучить Морганс-Уок любыми путями?
– А кто, по-твоему, становится таким же беспощадным, как Стюарт?
– У меня нет выбора! – гневно вскричала она. – Он же меня пытается уничтожить.
– И поэтому ты хочешь сломать жизнь Краудерам?
– Я… мы… не ломаем им жизни! В конечном счете мы им помогаем.
– И ты намерена навязать им эту помощь, независимо от того, хотят они ее или нет…
– С каких пор ты стал таким праведником? Сколько универмагов ты вытеснил с рынка и разорил? Сколько компаний прибрал к рукам? Железный Пауэлл – не белоснежная лилия!
– Бизнес есть бизнес. Но тобою движет просто месть. Мне потребовалось время, чтобы понять: все твои действия направлены на то, чтобы расквитаться со Стюартом. Может, я просто не хотел видеть этого раньше.