Сопка любви

Пономарёва Светлана

– Что нюни распустили? – с напускной строгостью спрашивал он. – Люди с войны и не такие приходили. А тут, подумаешь, операция. Вот поправлюсь, Серёга, пойдём с тобой в кино… и в парк на машинках кататься.

– Что, правда? – Серёжа посветлел.

– Правда, правда, – улыбнулась мама, смахивая слезу со щеки.

Но папе становилось всё хуже, и однажды утром мама сказала, что папа умер.

– Как умер? – не поверил Серёжа.

–

Знаешь, все люди рождаются и все умирают, так устроен мир, – ответила мама.

– Но ведь он обещал поправиться… – недоумевал Серёжа, будто от папиных обещаний что-то зависело.

– Люди полагают, а Бог располагает, – сказала мама и крепко-крепко обняла Серёжу.

Папу похоронили через три дня. Потом были поминки. Все говорили много хороших слов о папе. Мама уже не плакала, Серёжа тоже. Он думал. Он никак не мог понять, почему это произошло именно с его папой, почему молодой, цветущий мужчина за два месяца превратился в сухого, измождённого человека? Что это за болезнь такая? «Вот вырасту, стану врачом и буду лечить рак», – дал себе обещание Серёжа. Мальчик вырос и стал врачом-онкологом. Он спас отцов многих мальчиков и девочек, которые смогли водить их в кино и в парк. И просто жить.

Теорема

Рома обожал математику, как и все в их семье. Его родители были математиками, старший брат уже заканчивал математический ВУЗ, а сам Ромка мечтал поступить в авиационный институт и стать инженером. Всё шло как по маслу, пока в начале восьмого класса в его размеренную школьную жизнь не ворвалась новая учительница по математике. Наталья Борисовна любила командовать, этакий генерал в юбке, учитель из советского прошлого. Она была в возрасте, но выглядела моложе своих лет, лицо её было когда-то красивое, возможно, в молодости она кому-то даже нравилась, но, как известно, своё лицо в старости каждый должен заслужить сам. Все морщинки отражают твой внутренний мир и твой характер, который ты холил и лелеял в течение жизни, а внутренний мир Натальи Борисовны был явно из другого измерения. Иногда классу казалось, что они живут не в двадцать первом веке, а в девятнадцатом, ещё чуть-чуть, и их будут пороть розгами за неуспеваемость или плохое поведение. Она придиралась ко всему: плохому почерку, выходу за поля, к тому, что цифры стоят не в своих клеточках. Даже если решение было верное, за эти вещи, казалось бы, не имеющие отношения к математике, следовало моментальное снижение оценки. Она называла их «огрехи», хваталась за голову и лупила учебником свой учительский стол, и тогда ребятам казалось, что это наказание за настоящие грехи.

В начале года некоторые ученики пытались «поднять восстание», но оно было жестоко подавлено тремя «консулами»: Натальей Борисовной, завучем и директором. Зачинщики из отличников стали троечниками, надолго забыв о том, чтобы перечить Наталье Борисовне. Все боялись отчисления, ведь школа была не простая, а физико-математический лицей, один из лучших в городе. Но тишина и мир дались классу нелегко – все ненавидели Наталью Борисовну.

Как известно, перед бурей всегда затишье. Вскоре буря разразилась на очередном уроке геометрии.

– Так, Рома, к доске, – скомандовала Наталья Борисовна, – доказывай теорему.

Не будем заострять внимание на том, какая теорема нуждалась в доказательстве, но Ромка фигуры

на доске нарисовал, формулы написал и принялся доказывать. Через некоторое время он увидел ужас в глазах одноклассников. Он медленно перевел взгляд на Наталью Борисовну и почувствовал недоброе:

– Что остановился? Продолжай!

– Наталья Борисовна, что-то не так? – дрожащим голосом пролепетал Ромка.

– Нет, всё так, давай, доказывай, – нарочито дружелюбно предложила она.

Со стороны казалось, что всё в порядке, что это обыкновенный разговор между учителем и учеником, но ребята знали этот саркастический тон, который нарастал от тихого к громкому, набирая обороты, словно девятый вал. Все замерли в ожидании, а Ромка продолжал. Наталья Борисовна внимательно слушала, кивала головой, улыбалась, исподтишка поглядывала то на него, то на класс. Когда Ромка закончил, она с торжественным видом встала, подошла к доске, минуту стояла, будто вглядываясь в фигуры и цифры, развернулась к классу и прогремела:

– Доказательство неверное!

– Но почему? Ответ правильный! – возмутился Ромка.

Наталья Борисовна резко развернулась к нему, громко скрипнув каблуком:

– Ну и что! У тебя доказательство не такое, какое я давала на прошлом уроке.

«Будь что будет, – подумал Ромка, – надоела уже, с меня хватит, если класс терпит, то я не буду!»

– Меня не было на прошлом уроке, я болел, – резко ответил он.

Но Ромкина болезнь не произвела на Наталью Борисовну ни малейшего впечатления:

– И что, прикажешь мне теперь рыдать? Нужно было поинтересоваться у своих школьных товарищей.

– Я и поинтересовался, но решил по-другому. Просто эта теорема доказывается многими способами.

«А вот это я точно зря сказал, – корил себя Ромка, – сейчас начнётся».

И началось. Учительница метнула на него взгляд, точно Зевс, только молний не хватало, и прошипела:

– Я – заслуженный учитель, лучший преподаватель этого лицея и знаю все доказательства этой теоремы!

– Видимо, не все! – подлил масла в огонь Ромка.

– Что? – опешила Наталья Борисовна. – Садись, оценка два!

– Если вы чего-то не знаете, это не значит, что это неверно, вы не имеете права ставить мне двойку! – выпалил Ромка.

– Двойку я тебе всё же поставлю, а вот родителям скажи, чтобы пришли в школу, мы с ними и обсудим твои и мои права!

Прозвеневший звонок спас Ромку от ожидаемых нотаций Натальи Борисовны. Ребята сочувствовали ему, весь остаток дня в школе он был героем, но сам себя ощущал «последним героем», наверняка Наталья Борисовна завтра возьмётся за него и сожрёт с потрохами.

Домой он пришёл в плохом настроении, мама сразу это заметила:

– Сынок, что случилось?

– По математике двойку получил.

– Двойку? За что? – удивилась мама.

– Да за теорему одну, не тем способом доказал.

– Ну а доказал правильно?

– Да, правильно.

– А за что тогда двойка?

– Не знаю, училка злая.

– Рома, такого не может быть, ты, наверное, ей ещё что-то сказал?

– Ну, сказал, что она не все доказательства знает.

– Теперь ясно, ты её перед всем классом опозорил, вот она и не вытерпела, двойку не за теорему поставила, а за поведение. Нужно было промолчать, а потом подойти, спокойно исправить. Зачем тебе плохой аттестат?