Сопротивляйся, меня заводит!
Шрифт:
– Шуруйте отсюда! Вдвоем! Немедленно.
Адам проводил девушку до дверей, надел ей легкую ветровку, застегнул, присел, чтобы справить с заевшим замочком на босоножках, подал сумочку, открыл дверь перед барышней, собрался выйти.
– Стой, Адам.
– Что? – обернулся.
– Уверен, что ты ее дрессируешь, а не она тебя?
– Это ты о чем? – спросил недоуменно.
– Сумочки подаешь, на колени встаешь, чтобы босоножки застегнуть…
– Элементарно, Ватсон! Это те знаки внимания, который любой воспитанный
– Вали к своей Еве, Адам.
– Эва. Эва, а не Ева.
– Ну-ну! И вот еще что.
– Что?!
– Змий там вокруг вас не ползает, случайно? – заржал я.
Но Адам мою шутку не оценил, забурчал себе под нос и вышел, хлопнув дверью.
Адам прав: я зря загнался. Не поговорил толком, но ушел глубоко в себя, словно, поняв свои чувства к ней, испытав степень привязанности и одержимости ей, испугался дарить Мии себя целиком. Так никуда не годится.
Я решил отправиться за Мией…
Глава 40
Мия
Мамины сережки! Я была уверена, что это они! Меня буквально трясло от предчувствия. Девушка все-таки подала мне серьги, но смотрела так пристально, словно я могла схватить их и бросить бежать.
– Это они… Те самые серьги! Сколько стоят?! Я хочу выкупить их!
Девушка назвала цену.
Я потянулась за кошельком и с холодным сердцем обнаружила, что он пуст. Ни одной купюры! Конечно, у меня там находилось совсем немного денег, но были же!
– Девушка, оплачивать будете?
Перетрясая кошелек в поисках денег, я затряслась от волнения. Не могла я упустить мамины сережки.
– Черт… Наверное, в столовке вытащили деньги, когда я в очереди стояла! – вздохнула я. – Девушка, отложите эти серьги, никому не продавайте, я вернусь за ними завтра.
– Обещать не буду, – цыкнула недовольно и хотела отложить серьги обратно.
– Отложите. Умоляю. Они безумно важны для меня! Не продавайте… – я вцепилась в рукав блузки администратора ломбарда.
– Отпустите! – испуганно отозвалась она. – Охрана!
В мою сторону метнулся мужчина с внушительным пузиком, воинственно поблескивая глазами. Вот только этого мне не хватало!
От звука этого голоса сердце ожило и затрепетало.
– Я заплачу за нее! – раздалось как гром среди ясного неба. – Девушка выкупает эти сережки!
Этот голос я узнала бы и из тысячи других. Якуб?!
Он здесь?
Вернулся?!
Я сконфуженно спрятала в карман кошелек без единой купюры.
Вся кожа покрылась мурашками. Меня словно накрыло мощной волной цунами и начало сносить далеко-далеко. Я с трудом сохраняла спокойный вид, но мышцы продирало судорогой, щеки опалило жаром. Внутри словно комок льда образовался в районе живота, туго перетянул все в узел. Эмоции обернулись
– Привет, – прошептала я пересохшим голосом, жадно разглядывая мужчину.
Едва мы схлестнулись взглядами, мое сердце сделало длительную остановку. Весь мир вокруг тоже замер без звука и движения. Озноб и жар попеременно захватили власть над телом, с которым творилось неладное. Оно становилось похожим на тугой комок импульсов, каждый из которых жаждал лишь одного – быть рядом с Якубом, любить его, наслаждаться близостью.
Я жадно разглядывала его лицо, каждую черточку словно обнимала, ласкала пальцами, прикасалась губами.
На расстоянии.
Я бы его зацеловала. Зализала всего. Это похоже на сумасшествие.
Я жадно внимала каждой черточке его лица, каждому мускулу тренированного тела.
Такой же мускулистый здоровяк, полный обаяния с горящим взглядом. Роскошный. Красивый. Такой… мой.
Знакомый. Родной. Близкий.
Только борода отросла больше прежнего.
– Без денег осталась? – кивнул Якуб, опустив ладони в карманы джинсов.
Я смущенно кивнула:
– Меня ограбили, а я и не заметила. Воровать ничего не планировала!
– Ну-ну, – фыркнул. – Зря, что ли, бравого офицера охраны потревожили?
Может быть, он всего лишь шутил, но мне было не до шуток. Я сейчас не способна воспринимать и распознавать юмор.
– Не веришь?
– Уже не знаю, чему верить. Ты кинула меня на свидание. Вокруг пальца несколько раз обвела. Как пацана какого-то! – возмутился.
– Что? – язык прилип к небу. – Когда это было?
– Постоянно, Мия. Постоянно…
Якуб усмехнулся еще раз и повернулся к девушке, расплатился за сережки и принял их от продавщицы, в коробочке. Потом он кивнул в сторону выхода и, ни слова не говоря, пошел первым в сторону выхода.
Я смотрела на его спину и изнывала от желания прикоснуться к нему. Просто обнять. Внутри все заныло от неутоленной жажды близости. Не только секс. Нет, не только. То, что происходило со мной сейчас, было не про секс, не про самые разнузданные позы, а гораздо глубже и откровеннее. Это больше, чем секс. Пожалуй, всегда было большим, чем секс, с самого начала. Но я обманывала себя, что все иначе.
Обманывала, обманывала, но не обманула.
От себя не убежать, а я – вот она – просто сгусток безумной любви к Якубу.
Мы вышли из ломбарда и прошлись немного, встали у здания. Якуб раскачивал коробочку с серьгами на ладони, словно раздумывая, смотрел на меня с непонятным выражением лица.
– Извини. Само так вышло. За сережки я тебе деньги верну.
– Брось, они грошовые! – отмахнулся щедро.
– Знаю, что много денег не стоят. Они дороги, как память от мамы.
– Ценные, значит. Реально ценные. Это дороже любых денег и… – он сделал паузу. – И достойно свидания.