Сопротивляйся, меня заводит!
Шрифт:
– Да, я за тобой следил! На всякий пожарный, – признался Адам. – Как видишь, не зря следил.
– Я бы его не убил.
– Верю.
– Клянусь, что не убил бы. Но этого крысеныша задушить хочется! – смачно плюнул в сторону Кости Якуб. – Но прежде надо Мию избавить от брака с этим недоразумением!
– Мне с тобой поехать?
– Не стоит! Справлюсь.
– Точно?
– Да.
– Поклянись, что не прихлопнешь червяка.
– Клянусь-клянусь, – нехотя выдал Якуб. – Но из города я его выпну, как только выдадут на руки
– Понял. Без заигрываний с Твоей Женщиной! – без улыбки кивнул Адам.
Меня увели так быстро, что я даже опомниться не успела. Я просто до сих пор была в шоке, что Костя объявился. Теперь я была уверена, что именно он за мной следил, наблюдал. Нашлось и объяснение странным звонкам на работе: последние два или три дня мне кто-то звонил и молчал, быстро сбрасывал звонок. Наверное, это Костя! Следил за мной исподтишка, пробивал: все ли у меня налажено, есть ли у меня мужчина. И, как только Костя понял, что моя жизнь идет своим чередом, он объявился с гордостью!
Пока я переживала внутри все произошедшее, Адам отвел меня в сторону припаркованного внедорожника, открыл переднюю дверь и покатил.
– Тут недалеко. Кондитерская одна. Кхм… Тихая. Готовят обалденно.
Я безразлично кивнула, не могла сосредоточиться на дороге и разговоре с Адамом. Я вновь и вновь переживала появления Якуба, млела, сгорала без остатка от его слов: «Ты будешь моей!» «Моя Женщина…»
Я снова и снова повторяла про себя эти слова и чувствовала, как меня начинает переполнять ослепительное счастье.
– Мы приехали.
– Приехали? – пробормотала я, выбравшись из машины.
– Приехали! – расхохотался Адам. – Так счастлива встретить своего ненаглядного, что даже не слышишь и не видишь ничего вокруг.
– Тебе лишь бы посмеяться! – вспыхнула я. – Я люблю Якуба, а если тебе такие чувства неведомы, искренне желаю заразиться ими на полную катушку.
Адам покачал головой:
– Топай в кондитерскую, угощу тебя самым вкусным в мире штруделем. На почти родственных основаниях, так сказать.
Я покраснела, смутившись, но все же вошла внутрь. Приятно и нежно зазвенели бамбуковые трубочки.
За прилавком стояла брюнетка приятной внешности. При появлении Адама она просияла приветливой улыбкой, но немного настороженно посмотрела в мою сторону.
– Эв… Это Мия, по которой Якуб сох! – приветствовал ее Адам. – Угостишь ее штруделем с вкусным чаем.
– Сделаю, конечно. Выбирайте любой столик, кроме седьмого.
– Знаю. Он, как всегда, занят.
– Да, – порозовела девушка.
Мы сели за столик, я немного полистала меню, но без всякого интереса. Меня гораздо больше волновало происходящее с Якубом. Мыслям и сердцем я была рядом с ним, переживала и беспокоилась, чтобы он не перегнул палку.
Адам тоже молчал, на меня почти не смотрел, постоянно переглядывался с девушкой
– Обалденно. Чаевые будут щедрыми. Вечером рассчитаемся!
Всего лишь одна обычная фраза, но девушка покраснела до кончиков ушей, словно речь шла о чем-то другом, а не о чаевых. Впрочем, я не могла сосредоточиться на мыслях о других, эгоистично думала лишь о нас с Якубом. Внезапно меня озарило, и я решилась задать вопрос:
– Почему Якуб не целуется? – выпалила я.
Адам посмотрел на меня в упор и отвел взгляд в сторону.
– Я не знаток таких нюансов.
– Врешь!
– Резон?
– Ты защищаешь его? Ты любишь брата, а он любит тебя. Думаю, ты точно в курсе, почему он не целуется.
Адам резко выпрямился и сложил руки под грудью.
– Ты не Пчелка. Ты… – почесал бороду. – Оса. Назойливая, мелкая оса. Ни грамма пользы.
Я не обратила внимания на его слова, знала, что он не захочет ругаться с братом.
– У меня был вопрос. Напомнить?
– У меня хорошая память! – оборвал Адам и отодвинулся, создав между нами приличное расстояние. – Но я не понимаю, с чего ты решила, будто я о таких причинах знаю!
– Знаешь!
Я буквально впилась взглядом в непроницаемое лицо взрослого мужчины.
– Брат сказал, что тебя муж в огромные долги вогнал и больную бабушку на тебя скинул. Ты не похожа на ту, что разбирается в людях. Можешь ошибаться.
– Могу! И ошибаюсь часто, но сейчас я каждой клеточкой тела уверена, что ты знаешь, в чем причина.
– Знаю, – усмехнулся. – Почему я должен тебе говорить о ней?
– Почему?
– Да. Почему? По кочану не отвечай, не прокатит.
– Ты сказала, что любишь Якуба. Уверена, что это так?!
– Мне казалось, я в Костика, бывшего мужа, была влюблена и любила без памяти, но с Якубом все иначе. Жизнь совсем другая, я будто не жила раньше, не жила до встречи с Якубом и без него тоже не живу. Все блеклое, безвкусное.
– Мой брат лучше всех! – заявил Адам.
– Самый лучший, – подтвердила я. – Почему он не хочет целоваться! Даже не дает поцеловать себя! Шарахается, как от чумы?
Брат Якуба молчал. Мы оба разглядывали оживленную улицу за окном кондитерской.
– Ты же знаешь, что мне ставили рак? – неожиданно начал говорить Адам. – Наверняка Якуб рассказывал.
– Да.
– Я лечиться не хотел. Как один врач сказал, что у меня раковая опухоль вот здесь, – постучал себя по голове. – Так я и решил, что бороться не стоит. Даже на дополнительные обследования не пошел. Якуб от меня не отставал, уговаривал, объяснял, кричал, шантажировал, в драку лезть пытался. Желал меня вынудить пройти дополнительные обследования, даже деньги последние выгреб, чтобы выбить мне лучшее обследование в центре заграницей. Я отказался, спустил его деньги на крутецкую тачку! Видела же? – пихнул меня локтем.