Сопротивляйся мне

Вечная Ольга

Смотрю жалобно на Дарину, и она хлопает меня по плечу:

— Он с тобой стал другим, Лика. Серьезно. Он стал счастливее. Со стороны это очень заметно. Что такое? Что-то случилось?

— Кажется, я в полной заднице.

Распрощавшись с Дариной, я трижды звоню Валерии, но она не берет трубку. Мне так тяжело на душе от всей этой ситуации! Да, Лера бывает настырной и даже надоедливой, но она ко мне со всей душой. С первого дня старалась подружиться и сделать всё, чтобы я не чувствовала себя одинокой в чужом городе. И эту брошь она мастерила несколько месяцев, старалась.

Я поступила непростительно. Гадко. Давно мне не было так стыдно!

Этим же вечером я приезжаю к Лере в гости и нахожу ее заплаканной. Лера делает вид, что всё в порядке и я тут ни при чем. Просто в очередной раз разболелись дети, не пошли в садик. Она поссорились с мужем, потому что они совсем не проводят вместе время.

Я слушаю ее внимательно, а потом вдруг предлагаю посидеть с детьми на выходных.

— Правда? — удивляется она.

— Конечно! Давай я приеду завтра рано утром. Возьму детей и останусь с ними у свекров. Вы можете поехать на море. Побудете вдвоем. Вам с Денисом точно не помешает свидание.

— Я даже растерялась. Если передумаешь — скажи. Без обид. А Вова?

— Скорее всего, он будет занят. Но я справлюсь, не переживай.

Брошь Лера мне так и не отдает. Уклоняется от прямого ответа, дескать, решила кое-что переделать в ней. Оказывается, как сильно может ранить брошенное в сердцах одно опрометчивое слово! Я обещаю себе, что буду носить эту брошь не снимая, только бы помириться. Лера стала мне близким человеком. Я даже могу сказать, что искренне полюбила ее.

Весь вечер провожу с сестрой мужа, мы обсуждаем ее брак и варианты его спасения. Я так сильно увлекаюсь проблемами Леры, что забываю о своих. А они никуда не деваются, поджидают дома. Они во взглядах Владимира, в его коротких репликах. В отсутствии объятий и смеха. В непривычной тишине нашей съемной квартиры.

Я сообщаю, что завтра дома ночевать не буду, а останусь у родителей.

Утром ужасно по нему скучаю. Обнимаю подушку и сжимаюсь в комочек. Он спит на краю кровати, отвернувшись. Не обнимает, не прижимается губами к затылку. Я так сильно привыкла к его теплу и бесцеремонной жадной ласке, что чувствую себя совершенно разбитой. 9ab6d3

Мне его не хватает.

— Я приеду после футбола? — спрашивает Владимир, когда я собираюсь рано утром. Меня удивляют его вопросительные интонации.

— Это твои родители. Как я могу запретить?

Через десять минут сажусь за руль, врубаю кондиционер на полную, жму на педаль газа. И плачу. Потому что люблю его. Потому что скучаю по нему адски и хочу, чтобы всё стало как прежде.

Машина, едущая передо мной в потоке, вдруг резко останавливается. Я жму на тормоз, но дистанции оказывается недостаточно и я врезаюсь в задний бампер! Из-за внезапного торможения меня кидает вперед, и я больно ударяюсь лбом об руль. Аж искры перед глазами.

Поворачиваю к себе зеркало и рассматриваю лицо — ушиб над левой бровью. Кожа покраснела, будет синяк. Болит. Пульсирует. Вот блин!

Какой-то придурок в последний момент решил включить поворот и затормозил. Благо у меня скорость была небольшой.

В окно стучат.

Агрессивный мужчина орет и требует, чтобы я вышла немедленно. Заявляет, что я попала. И тычет мне под нос какие-то корочки.

Глава 60

— Вова, со мной всё хорошо. — Я понимаю, что сначала нужно его успокоить. Неважно, в ссоре мы или нет, я не хочу, чтобы он нервничал. Накручивал себя. Прекрасно помню, как сложно ему далась моя простуда.

— Но? — нетерпеливо.

— Я попала в ДТП. Ничего страшного, и я сама виновата. Но тут какой-то придурок требует деньги за моральный ущерб.

— Где ты?

— Ты приедешь? Пожалуйста. — Он может не помогать мне. Я его обидела, и сильно. — Или просто объясни, что мне делать в этой ситуации, потому что…

— Анж, где ты? — перебивает он.

Я быстро говорю адрес.

Он появляется уже через десять минут. Я недалеко успела отъехать от дома, ему пешком через двор было быстрее, чем на машине крутиться.

В футбольной форме, забавный такой. Спортсмен, молодой мужчина. Не скажешь, какую должность занимает. Подходит к «Кашкаю», я тут же выбираюсь из машины. Вова принимается ссадину мою рассматривать.

— Немного ушиблась, всё в порядке, — говорю я.

На самом же деле я как его увидела — взволнованного, серьезного, меня почему-то заколотило. Душа к нему рванула. Обнять захотелось, прижаться. Это сильнее ссоры, сомнений, страха. Важнее взаимных обид. Наша связь уже словно на каком-то другом уровне. Пусть мы разругались и наговорили друг другу гадостей. Но мы по-прежнему вместе. Я соскучилась, как же сильно я по нему соскучилась! Хреново мне без него каждую минуту моей жизни.

— Испугалась? — Вова обнимает меня и прижимает к себе.

— Прости, я виновата. Дистанцию не держала. Он остановился резко, и я стукнула.

— Ничего страшного, — говорит он спокойно. — Бывает. Я улажу. — И идет смотреть повреждения.

Молодые мужчины из внедорожника, в который я вмазалась, замечают моего мужа, тоже выходят на улицу и принимаются возмущаться. Один из них, самый борзый, достает свои корочки и сует Владимиру. Тот бросает на них быстрый равнодушный взгляд.

— Тут повреждений-то нет. Страховая в любом случае покроет. Давайте составим европротокол и разойдемся, мы спешим. В чем вообще причина конфликта? — спрашивает Владимир. И я качаю головой. Я уже предлагала сфоткать и разъехаться.

— В чем причина?! Твоя баба мне поцарапала бампер! У меня КАСКО, так что стоим и ждем. Да и ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь? Какие у тебя проблемы будут?

— С помощником следователя Соколовым, — приподнимает бровь Владимир. — Проблема-то в чем?

— Он деньги требует, Вов, — говорю я. — За моральный ущерб.

— Сейчас потороплю ГИБДД, — говорит Владимир устало и достает сотовый.

— Ну давай, торопи!

Этот Соколов вел себя, конечно, по-хамски. Они с другом обсуждали меня, пока я пряталась в машине и ждала Вову, хотя прекрасно понимали, что я слышу каждое слово.