Соразмерный образ мой

Ниффенеггер Одри

— Угу.

Джек доедал последний тост. Роберт не сводил с него глаз.

— На самом деле мне нужен ответ на один-единственный вопрос. Все остальное я знаю, — произнес Джек.

— И что это за вопрос?

— Зачем они это сделали?

Роберт не ответил.

— Я просто хочу понять смысл этой маразматической игры, в которую мы играем столько лет. Насколько я могу судить, никто никого не одурачил, но по каким-то причинам всем нам приходится делать вид, будто мы — ни сном ни духом.

— В каком смысле?

— Ты разве не знаешь, что они поменялись?

— Знаю, но Элспет считала, что тебе это неизвестно.

— Нет, она как раз знала, что мне все известно. Я хочу сказать, беременность сильно повлияла

на ее фигуру — вероятно, только Эди этого не понимала… Может, Элспет насылала на нее порчу? Слушай, я понимаю, ты мне всего не расскажешь, — продолжал Джек. — Ну а если я тебе изложу, как сам это понимаю? А ты, допустим, будешь слегка поднимать бровь, если услышишь что-нибудь похожее на правду. Можем так сделать?

— Ну давай.

— Ладно. — Джек отхлебнул виски. — Я вообще-то с утра не пью.

— Я тоже. — («Разве что в последнее время».)

Теперь и Роберт налил себе виски. Он опасался, что от запаха его вырвет, но пошло хорошо. Он осторожно выпил до дна. «Люблю запах напалма поутру». [118]

— Итак, — начал Джек. — Восемьдесят третий год. Эди и Элспет Ноблин снимают квартирку в Хаммерсмите и ведут богемный образ жизни, который дорого обходится их матери. Близняшки только что закончили Оксфорд, я получил место в лондонском отделении банка — того самого, где работаю по сей день. У меня состоялась помолвка с той, которая известна нам с тобой как Эди, но в те времена ее звали Элспет. Дальше я буду называть сестер их нынешними именами, чтобы избежать путаницы.

118

«Люблю запах напалма поутру». — Данная фраза является цитатой из монолога подполковника Билла Килгора в фильме «Апокалипсис сегодня», когда он обращается к Уилларду с известной речью: «Чувствуешь запах? Это напалм, сынок. Больше ничто в мире не пахнет так. Я люблю запах напалма поутру. Однажды мы бомбили одну высоту, двенадцать часов подряд. И когда все закончилось, я поднялся на нее. Там уже никого не было, даже ни одного вонючего трупа. Только запах напалма! Весь холм был им пропитан. Это был запах… победы! Когда-нибудь эта война закончится». В качестве звукового сопровождения невероятно выразительно в этой сцене использована тема «Полет валькирии» из оперы Вагнера «Валькирия» (1870). Когда вертолеты подавляют все очаги сопротивления в селении и противник продолжает отстреливаться только из джунглей, подполковник Килгор вызывает самолеты, которые выжигают все окрестные джунгли напалмом. «Апокалипсис сегодня» — кинофильм о войне во Вьетнаме. Фильм снят в 1979 г. Фрэнсисом Фордом Копполой по сценарию самого Копполы, Джона Милиуса и Майкла Герра, написанному по мотивам повести Джозефа Конрада «Сердце тьмы» (1902). Главная сюжетная линия фильма — рассказ о капитане ЦРУ Уилларде, посланном в джунгли Камбоджи, чтобы устранить сошедшего с ума полковника Курца, который командует отрядом из местных жителей и обвиняется в убийстве нескольких американцев.

— Валяй.

— Элспет, твоя Элспет, меня недолюбливала. Открытой враждебности, конечно, не проявляла: у нее была типично британская манера — сам знаешь, если с тобой не хотят знаться, тебя обдают холодом. Вроде бы не ссорились, но она понимала, к чему все идет: я собирался увезти ее сестру в Штаты. Не знаю, сказывалось ли на ваших с Элспет отношениях то, что у нее есть сестра-близняшка.

— Да не особенно. Эди уехала. Элспет ее почти не вспоминала. Но, глядя на Джулию и Валентину, я многое для себя уяснил.

Роберт мог только догадываться, что именно сказала родителям Джулия о его отношениях с Валентиной.

— Ну,

известно же про близнецов: мол, никто и никогда не восполнит потерю брата или сестры. Я про то, что мы с Эди, конечно, любим Валентину, но Джулия… даже представить не могу, как она будет жить дальше… — Джек посмотрел на свои руки. Роберту стало трудно дышать. — Так вот. Близнецы, Эди и Элспет, начали вести себя странно. Ты просто не видел их вместе. Они, конечно, были очень похожи, но не в такой степени, как сами думали. Когда они выдавали себя друг за дружку, это всегда чувствовалось — притворство не скроешь. Ну, то есть, чтобы быть собой, никаких стараний не требуется, но когда одна из сестричек Ноблин притворялась другой, ее старания можно было учуять за версту. Итак, Эди стала выдавать себя за Элспет — именно так: моя невеста начала притворяться своей сестрой… даже заигрывала со мной; твоя Элспет ни за что бы на это не пошла, потому что я — правда, без видимых причин — ей не нравился.

— На кой это понадобилось?

Джек покачал головой:

— Моей жене всегда недоставало уверенности. Она была слабее сестры, но спустя годы ей удалось перенять кое-что из ее характера. Я думаю, она проверяла меня, хотела посмотреть, как я себя поведу.

— И как же ты себя повел?

— Разозлился. А потом совершил большую ошибку. Я им подыграл.

— Ага.

— В самом деле. Так что, бла-бла-бла… все осложнилось. Я на девяносто девять процентов уверен, что к алтарю со мной пошла Эди. Моя Эди, ты понимаешь. А подмена произошла перед нашим отлетом в Чикаго.

Роберт представил, как Элспет сидит рядом с Джеком в самолете.

— Элспет до ужаса боялась летать.

— Они обе такие. Вот почему мы с Эди не навещали девочек, хотя сейчас это звучит как бред сумасшедшего. А выдало их другое.

Роберт ждал объяснения. Но вместо этого Джек сказал:

— Прошу тебя… ответ должен быть в бумагах Элспет. Иначе почему она так уперлась, чтобы нам их не показывали?

Роберт ответил:

— Не понимаю… что ты надеешься там найти? Элспет забеременела, ты — отец; сестры, зацикленные на себе, тут же решили, что надо просто поменяться документами, и все будет отлично.

— Я никогда не спал с Элспет, — выдавил Джек.

«У меня сейчас башка лопнет», — подумал Роберт.

— Минуту, — сказал он.

Поднявшись из-за стола, он направился в каморку для прислуги, нашел последнюю коробку с дневниками и с письмом Элспет и принес на кухню. Он вытащил тетрадь и начал перелистывать страницы, ища нужную запись.

— «Апрель, День дураков, тысяча девятьсот восемьдесят третий год», — прочитал он вслух и передал дневник Джеку. — На вечеринке, в Найтсбридже. Ты сильно напился. В дураках вроде бы должна была остаться Эди.

Джек держал тетрадь на расстоянии вытянутой руки и читал.

— А имя-то мое здесь не упоминается.

— Они вели дневник вместе, — ответил Роберт. Склонившись над плечом Джека, он указал на запись, следующую за прочитанной. — Это ответ Эди.

«Будь ты проклята. У меня может быть хоть что-нибудь свое?» — читал про себя Джек. В замешательстве он поднял взгляд.

— Они хотели как лучше, но не просчитали возможных последствий, — объяснил Роберт. — Не думаю, что это было направлено против тебя.

— Нет, конечно, — сказал Джек. — Просто я им подвернулся. — Он положил дневник на стол, закрыл глаза и стиснул зубы.

Роберт думал: «Он и вправду не знал о своем отцовстве. Боже мой». Вернувшись мыслями к Валентине, он ощутил беспомощность и ярость. У него отнялся язык. Наконец, указав на один из дневников, он сказал:

— Хочешь — можешь пролистать.

— Нет, спасибо, — ответил Джек. — Я узнал все, что хотел.

Он поднялся из-за стола, растерянный и слегка захмелевший. Посмотрев друг на друга, оба отвели глаза, не понимая, как вести себя дальше.