Сорок третий номер…
Шрифт:
Но до Анны, до дружбы с ней и с ее мужем Костей Бабицким, была в судьбе Голоты еще одна женщина. Та самая, единственная и главная любовь его жизни, с глазами, похожими на глаза соблазнительной красавицы по имени Смерть.
В январе 1960 года привезли новую картину. Голота принял ее по накладной жутким, морозным вечером. Он долго ждал, пока ему отдадут коробки, и прыгал перед киноперевозкой с ноги на ногу, пытаясь согреться и унять противную дрожь. Знакомая улица в этот, еще не совсем поздний час казалась пустынной и чужой. Вьюга раздраженно раскачивала
– Эй! – нетерпеливо позвал Голота. – Умерли все, что ли? Я сейчас от холода дуба дам!
Люди в машине, однако, не торопились. Полуторка коченела под снежной простыней, как неопознанное тело в морге.
Неожиданно колючая мгла шевельнулась, и на Голоту из темноты шагнул человек. Андрей вздрогнул от неожиданности и попятился. Невысокий мужичок в драповом пальто с вытаращенными глазами и мертвенно-бледным лицом, казавшимся еще белее под черной кроличьей шапкой, ухватил Голоту за рукав и, зачем-то оглядевшись по сторонам, прохрипел:
– Сорок третий номер!.. Смерть дышит тебе в затылок!..
Голота задохнулся от ужаса, на миг остолбенел и, вдруг поскользнувшись, машинально вцепившись руками в драповое пальто, съехал прямо под ноги странному незнакомцу, увлекая его за собой. Мгновенный ужас, остудивший грудь, теперь съежился в точку где-то на вздохе. Андрей опомнился от страха, увидев, как мужичок барахтается в снегу. Кроличья шапка отлетела в сугроб, и Голоте стали хорошо видны слипшиеся белые волосы таинственного гостя. Не давая ему опомниться, Андрей привстал на одно колено и, изловчившись, всадил тяжелый удар кулаком в белый лоб. Мужичок, пытавшийся было подняться на ноги, снова потерял равновесие и рухнул навзничь.
В ту же секунду стукнула в темноте дверца полуторки, и чей-то голос встревоженно позвал:
– Вовка! Ты чего там?..
– Убивают! – жалобно отозвался Вовка из сугроба. – Нападение на сотрудника Госкино!
Голота вскочил на ноги и, тяжело дыша, повернулся на голос, доносившийся от машины. Второй мужичок, в точно такой же кроличьей шапке, как и у первого, застыл в нерешительности возле киноперевозки и испуганно таращился на Андрея.
– Ты чего, гад? – взвизгнул он. – Мы тебе кино привезли, сволочь, а ты дерешься!
Голота нахмурился и вытер рукавом лицо. Ему не хотелось признавать, что по малодушию обознался и совершил глупость. И он мрачно спросил:
– Какое еще кино?
– «Сорок третий номер»! – укоризненно крикнул вываленный в снегу Вовка. – Я ж говорю: обалденная лента про остров, сокровища и убийства! – Он с трудом поднялся на ноги и, потирая снегом ушибленный лоб, принялся искать оброненную шапку.
– Накладная – у него, – пояснил второй мужичок, кивая на раненого товарища, – а пленка – здесь! – и он пнул ногой цилиндр
– Ясно, – буркнул Голота и опустил глаза. – Где расписываться?
Он перетащил банки с пленкой к себе в киноконуру, сделал пометку в журнале, затянул тесьму на чехле проектора, приставил табурет обратно к столу и огляделся. На сегодня вроде все. Завтра нужно будет прийти пораньше, перемотать катушки, проверить перфорацию и сделать пробный запуск. Так всегда полагается перед премьерой. Голота еще раз сверился с журналом. Первый сеанс новой кинокартины – завтра в 17.00. Художники еще должны успеть нарисовать афишу. Он бросил взгляд на сложенные в стопку металлические банки и прочитал вслух название на бумажной этикетке:
– «Сорок третий номер»…
Невольно вспомнив казус сегодняшнего вечера, Голота сконфуженно крякнул. «Чего это со мной происходит? – подумал он. – Совсем нервишки сдали. Перепугался, как пацан». Перед глазами возникло бледное лицо с вытаращенными глазами, и голос Вовки приглушенно произнес: «Смерть дышит тебе в затылок!..»
– Сам виноват! – Андрей тряхнул головой. – Возник, как мертвец, как призрак, а потом жалуется, что по лбу получил!
Он повернулся к выходу и уже протянул руку к выключателю, но вдруг задержал ее и снова бросил взгляд через плечо на коробки с фильмом. «Странно, – пронзила мозг леденящая мысль, – а где аннотация к фильму? Где перечень актеров?»
Голота вдруг почувствовал недомогание. Он тяжело опустился на табурет и уронил руки. Как могло случиться, что завтра премьерный показ, с утра нужно рисовать афиши, а он даже не поинтересовался, кто производитель картины? Андрей отбросил варежки, скинул на пол стеганую куртку и бросился к столу изучать накладную. Он несколько раз перечитал содержимое бумажки, переданной ему злосчастным Вовкой, и открыл рот: ни производителя, ни аннотации, ни актеров – только название. И его, Голоты, собственноручная подпись.
Больше не раздумывая, Андрей стащил чехол с проектора, вставил в приемник пустую катушку и включил подачу питания. Было слышно, как щелкнули и зашуршали динамики в зале, а на аппарате вспыхнули две зеленые лампочки. Повозившись с перочинным ножом, который почему-то никак не хотел открываться, Голота, ломая ногти, вытащил наконец тугое лезвие и ловко поддел им крышку первой банки. Он был уверен, что она окажется пустой. Обнаружив внутри катушку с пленкой, Андрей оторопело уставился на нее и пробормотал:
– Не может быть…
Сейчас ему казалась самой правильной и логичной мысль о том, что вся история с новым фильмом – лишь мистификация, плод его больного воображения. Не было никакой киноперевозки, не было работников Госкино (ведь ребят, развозящих картины по городским кинотеатрам, он знает в лицо!). Был лишь полоумный пьянчужка, забредший с товарищем в служебный дворик «Победы» по малой нужде и напугавший его своим внезапным появлением и глупой болтовней. А липовая накладная – всего-навсего листок бумажки, на котором ничегошеньки нет, кроме его – дурака – подписи, поставленной с испугу или… под гипнозом. И конечно, не существует никаких актеров и аннотаций, потому что не существует и фильма!