Сорванная карусель

Гришанин Дмитрий Анатольевич

Честь отряда спас Шиша. Своим громким падением вынудив товарищей к немедленному действию, он, тем самым, остался без объяснений, и единственный в отряде совершенно не опасался нынешних обитателей трактира. Он последним покинул каморку и очень удивился, увидев, как проворно друзья улепетывают в направлении двери, ведь по первоначальному плану они должны были сперва расспросить оборванцев о том, что происходит в городе. Но друзья по очень хорошо понятным им и совершенно не доступным пониманию трактирщика причинам жаждали лишь поскорее выбраться из смертельной западни на безопасную улицу. Оставшись в одиночестве среди злобно ухмыляющихся оборванцев, Шиша деловито огляделся

по сторонам и едва не разрыдался, увидев к какой хлев эти свиньи превратили его некогда роскошное заведение. Движимый чувством мести, он без замаха ткнул пудовым кулаком в челюсть ближайшему, подвернувшемуся под руку чудику в лохмотьях и, взвалив нокаутированного людоеда на свое могучее плечо, побежал следом за остальными.

Агрессия трактирщика вывела стаю из оцепенения. Люди и гномы повскакивали со своих мест и дружно завизжали. Беглецам даже пришлось с непривычки зажать уши ладонями. Как вскоре выяснилось — этот пронзительный визг для стаи был чем-то вроде грозного боевого клича…

У ведущей на улицу двери маленький отряд ожидал неприятный сюрприз. Единственный выход из трактира оказался буквально погребён под грудой здоровенных гранитных плит.

— Ну ни фига себе кучка! — в отчаянье всплеснул руками Студент, добежав следом за Лилипутом до каменного завала. — Постарались ублюдки — на совесть забаррикадировались. Похоже теперь мы надолго здесь завязнем.

— Ничего, глаза боятся — руки делают, — ободрил друга Лилипут. — Чем охать да ахать, лучше помогай.

Вдвоём они кое-как стащили с верхушки завала первую плиту и едва успели отскочить, когда она с грохотом обрушилась на пол. Дальше подбежали Ремень с зуланами, и следующую плиту ухватило уже восемь рук. Ютангу и троим зуланам без труда удалось приподнять её, пронести несколько шагов и бесшумно прислонить к стене рядом с выходом. Дождавшись второй тройки зуланов, рыцари вместе с ними подхватили третью и через несколько секунд уложили рядом со второй.

Подгоняемые близостью смертельной опасности люди работали слаженно и очень быстро. До того, как аборигены дружно завизжали, они успели перетащить к стене четыре плиты.

Работать под оглушительный визг не было никой возможности. Зажав уши ладонями, они отвернулись от завала и обнаружили, что почти все оборванцы повскакивали со своих мест и теперь нервно переминались с ноги на ногу, словно застоявшиеся на старте жеребцы в ожидании начала скачки. Обычно спокойные и меланхоличные малыши гномы сейчас гримасничали, как заправские шуты, и сотрясали над головами свои огромными боевыми топорами. Стоящие рядом с ними люди скалились на непрошеных гостей, как сторожевые псы на грабителей, и грозили неуклюжими дубинами, в большинстве своём, похоже, состряпанными из ножек расколошмаченных здесь же, в трактире, столов и стульев. Подобное зрелище могло означать лишь одно — стая готовилась атаковать чужаков.

Под визг обитателей трактира Шиша, наконец, добежал до товарищей, но перед тем как прикрыть ладонями уши, аккуратно снял с плеча своего бесчувственного пленника и уложил его у стены рядом с завалом.

Когда пронзительный визг смолк, вся стая дружно ринулась в атаку.

Отряду пришлось разделиться. Студент, Лилипут, Ремень и четверо зуланов, обнажив оружие, бросились навстречу обозлённой толпе. Оставшиеся в тылу двое зуланов и Шиша продолжили расчищать завал, в котором ещё оставалось больше двух десятков здоровенных гранитных плит, и от того, как быстро они втроём управятся с этими «остатками», напрямую зависели жизни всех членов отряда.

С первых мгновений этого сумасшедшего боя семерым защитникам пришлось

сражаться на пределе своих физических возможностей. Недостаток в воинской выучке нападавшие (а это поначалу были вооружённые дубинами люди, коротконогие гномы во время совместной атаки чуть подотстали и вынуждены были теперь ждать своей очереди за их спинами) сторицей компенсировали своей безумной яростью. В своём маниакальном стремлении любой ценой опрокинуть, смести, растерзать и растоптать противника безумцы получали ужасные увечья от умело защищающихся воинов, но даже падая на пол и истекая кровью, они продолжали пытаться дотянуться до врага.

Безумцы не чувствовали боли и не ведали страха — остановить члена стаи можно было лишь убив его. Что отбивающиеся и делали. Но чудовищные потери совершенно не волновали озверевших врагов. Место убитого в тесном строю нападающих тут же занимал следующий оборванец и так без конца.

Потери же защищающейся стороны были невосполнимы. При гибели одного из них, уцелевшим приходилось смыкать ряды и отступать на несколько шагов. Уже в начале сражения и без того крохотный отряд защитников сократился почти вдвое, под градом ударов наседающих врагов пали трое их четырёх зуланов. Для удержания лавины безумцев выбивающимся из сил защитникам пришлось запросить помощи у оставшегося в тылу резерва. Место погибших заняли двое помощников Шиши — к тому времени удалось разобрать примерно две трети завала, оставшиеся гранитные плиты трактирщику предстояло убирать в одиночку.

Помощь двух свежих зуланов приободрила обороняющихся и как будто вдохнула в них новые силы. Из жалкой горстки обречённых на смерть они снова превратились в несокрушимый отряд. Движение вперёд у стаи застопорилось, и маленькому отряду даже удалось малость потеснить оборванцев. Но тут в дело вступили до поры, до времени отсиживавшиеся за спинами людей гномы и легко прервали наступательный порыв чужаков.

До сего дня ни рыцарям, ни воинам клана Серого Пера не доводилось сражаться с гномами, и этот их первый опыт едва не стал последним. Широкоплечие малыши с непропорционально длинными руками оказались гораздо более опасными противниками, чем люди. Отбивающимся теперь приходилось затрачивать гораздо больше усилий и проявлять значительно больше изворотливости, чтобы отводить в сторону нацеленные в живот или ноги топоры, чем до этого отбивать нацеленные в голову, грудь или плечи дубины.

Непомерной величины, по сравнению с самими гномами, топоры мелькали в их жилистых руках с фантастической быстротой. Даже Студент, несмотря на все свое мастерство искусного мечника, едва успевал уворачиваться и отбивать отточенные лезвия. Его же редкие выпады, нацеленные в головы гномов, с удручающим постоянством, разрубали лишь пустоту.

С начала атаки гномов не прошло и полминуты, а отряд уже снова понёс потери. Ещё один зулан, схватившись руками за развороченный живот, грохнулся на залитый кровью пол. Несчастному не пришлось долго мучиться от болезненной раны, наседающие безумцы тут же обрушили на него с пяток топоров и превратили тело в бесформенную кровавую кучу.

В ответ Студент изловчился и таки вонзил острие меча в глаз наседающего на него гнома. Но несмотря даже на эту маленькую победу великолепного мечника, положение отряда из шаткого быстро превращалась в критическое. В ряду обороняющихся возникла прореха, закрыть которую было уже некем. Впятером сдерживать напор двух десятков гномов с каждой секундой становилось всё труднее и труднее.

Вот ещё один зулан, утратив контроль над израненными ногами, медленно осел на пол и сгинул под топорами безжалостных убийц…