Сорвавшийся экспресс
Шрифт:
« – Мне уже будет двадцать, и я останусь старой девой, ожидая его появления на праздники, – с горечью подумала Лейла. – Даже его мать не захочет взять к себе в дом невесту-переспелку».
– Пообещай мне ждать, – взмолился Гаджи, глядя, как лицо девушки стало землистого оттенка. – Я ведь каждые полгода буду приезжать, не считая праздников.
– Да, – с горечью ответила Лейла, – а праздников у нас и не сосчитать. А пока ты будешь набираться ума, я буду сидеть у окошка и смотреть на улицу.
– Лейла!
– Что Лейла? – девушка вскочила со скамейки. Обида захлестнула ее полностью, растворяя
– Лейла!
– Ну, что? Думаешь, я не видела, как она смотрит на тебя? Вы просто идеальная пара. Помнишь, как мы ездили всем классом в Махачкалу в театр на автобусе? Ты никогда со мной не садился, да и с тобой никто. А она, как только вошла в автобус, сразу уселась с тобой рядом. Я тогда еще подумала, вот идеальная нацменская парочка.
– Лейла! – Гаджи встал со скамейки и попытался взять ее руку.
– Да, оставь ты, – Лейла не дала ему это сделать. – Мне пора. Отец отпустил меня только до одиннадцати.
– Ты же говорила, что твой старший брат приедет за тобой к двум часам.
– Все, хватит. Нагулялась.
Она резко повернулась, и ее голубое плиссированное платье развернулось колоколом в прощании с юностью.
– Я провожу тебя! – воскликнул Гаджи, направляясь вслед за ней.
Лейла взмахнула в гневе рукой, и, не оборачиваясь, ускорила шаг.
Так, в странной тишине, они дошли до ее дома, – она впереди, он чуть поодаль.
Открыв калитку, девушка вошла во двор.
– Лейла! – крикнул Гаджи.
– Прощай, – девушка с громким стуком захлопнула за собой калитку. – Гуле привет!
К прошлому нельзя поворачиваться лицом
– Солнышко мое… Лейла… – прошептал он в темноте.
Людмила гортанно всхлипнула и… проснулась.
В комнате еще было темно.
– Что это было? – прошептала Людмила в темноту, ощупывая холодную постель. – Разве может быть такое во сне? Мы же с тобой никогда…
Мысль о человеке, что всколыхнул прошлое, вернула ее к реальности. Ночь…
« – Ах, если бы ты тогда поступил правильно, просто взял бы меня, как Женщину, все бы сейчас было по-другому», – подумала Людмила, наклонившись с дивана, в темноте нащупывая брошенный на пол халат.
Она встала и, накинув его на плечи, подошла к столу. Присев на стул, Людмила включила компьютер. Тихо заурчав, через какое-то мгновенье, механизм отозвался мягким зеленым светом на мониторе. Шилова щелкнула курсором и вошла на свою страничку в «Одноклассниках».
Среди «гостей» снова был Гаджи. Он прислал сообщение.
Она долго не решалась открыть его, но все же сделала это.
« – Лейлочка! Милая! Моя девочка! Крепко-нежно-ласково обнимаю твои плечики, родная моя! Мое Ребрышко! Как я о тебе мечтаю! Целую твои ноготочки!»
Теплая волна снова прокатилась по всему телу Людмилы. Улыбнувшись, женщина подперла ладонью подбородок и, не отрываясь, уткнулась взглядом в экран, вновь и вновь перечитывая сообщение.
Глухой кашель мужа в ванной вернул ее к реальности. Людмила оторвалась от монитора и посмотрела в окно.
Рассвело.
Решимость
– Ты действительно
– Да, – ответила Лейла, хотя в ее голосе не чувствовалось былой уверенности, – ведь через неделю мы станем мужем и женой. Ты должен знать обо мне все.
– Хорошо, – глухо ответил Сергей.
– Сразу после окончания школы, – Лейла глубоко вздохнула, – я пошла работать. Отец был совсем плох, так что надо было помогать матери. Я устроилась в проектную мастерскую махачкалинского филиала. Заместителем начальника был кумык, звали его Рашид: рыжий такой, стремный и наглый. Он был больше похож на бандита, чем на проектного инженера. С первого дня он мне проходу не давал. Я отбивалась, как могла, но, однажды в марте, начальник решил подвезти меня домой. На улице шел мокрый снег. Мне показалось, что он отвезет меня сам на своей машине, тем более, что знал моего отца, но оказалось, что Рашид вез его после этого проклятого праздника, который называют женским. Он довез начальника домой, а потом сказал, что доставит и меня. Мне при директоре неудобно было отказывать, у нас и не принято перечить. В общем, – Лейла тяжело выдохнула и набрала воздуха вновь, утирая слезу, – он завез меня в темный переулок возле кирпичного завода, что от моего дома всего в четырех кварталах, и… изнасиловал, – девушка закрыла лицо руками.
Ее плечи вздрагивали от молчаливых рыданий.
С минуту Сергей сидел и молчал. Затем он присел рядом на кровать.
Лейла шмыгнула носом и утерла ладонями свои слезы, размазывая тушь по щекам.
– Сказать об этом отцу я не могла, он убил бы этого козла, а мой позор все равно лег бы на всю семью. И я промолчала. Рашид потом шантажировал меня этим, – я уступала, пока не забеременела. Тогда этот ублюдок посоветовал мне сделать аборт. Мне пришлось рассказать обо всем матери. Она все устроила, но сказала, что лучше уехать в Таганрог к тетке, иначе жизни в городе спокойной не ждать. Вот так я здесь и оказалась. А потом, – девушка посмотрела на Сергея, – потом ты.
Лейла улыбнулась.
– Я встретила тебя.
– Я тебя люблю, Лейла, – прошептал Сергей. – Но очень хочу, чтобы эта тема больше никогда не возникала между нами. Слышишь!? Никогда!
– Обещаю, – прошептала Лейла, прижимаясь головой к его груди.
– Я все сделаю, чтобы ты не пожалела о том, что вышла за меня.
– Спасибо тебе, – Лейла посмотрела на его волевой подбородок.
– Больше тебе нечего сказать? – спросил Сергей.
– Нет, – твердо ответила девушка.
– Хорошо. А насчет того, что у нас не будет детей, – так это мы еще поглядим. – Сергей улыбнулся. – Я самой сильной породы, есть, что предложить Природе.
– Да уж, – улыбнулась Лейла, отстраняясь от него, – хвастунишка.
– Значит, ему ты смогла все рассказать, а мне нет, – голос Гаджи вибрировал, выдавая волнение.
Было далеко за полночь, но Людмила не хотела прекращать разговор. Ей хотелось выговориться.
Сергей давно спал и ничего не слышал, да и подслушивать не было у него в привычке.
– Ах, Гаджи! Оставь это, – почти устало произнесла она. – Потом родился первенец. Мы часто, каждое лето ездили на Кавказ домой, и не меньше, чем на месяц.