SOS! Любовь!
Шрифт:
– Может, вам повезло и у вас был в жизни какой-то проводник, вот у меня не было никого, кто указал бы мне путь или защитил от волков.
– Мой отец больше двадцати лет со мной не разговаривает, и, уж конечно, не мама указывала мне путь. В мире много проводников, вы можете сами выбирать того, кто вам подходит, но есть настоящий, истинный проводник, и вы его знаете.
– Это сердце?
– И немного везения никогда не повредит!
Пять дней спустя я лежу в больничной палате и жду, когда меня будут готовить к операции.
Вместе со мной – доктор Фолли и Гайя Луна, как всегда с сотовым в руке.
Чувствую себя слабой и беззащитной, а в их глазах я ловлю то выражение, какое бывает у стюардессы в самолете, который вот-вот упадет. Саре делают амниоцентез как раз на этой неделе, и мама так изводит бедного Лоренцо, что он даже признался мне, что скучает по миланским туманам. Гайя Луна гладит меня по голове:
– Не волнуйся, хорошо? Дыши,
Дышу, как рыба, выброшенная на берег.
– Гайя Луна, когда меня выпишут, ты позанимаешься со мной немецким?
– Яволь!
За мной приходит медсестра. Фолли и Гайя Луна держат меня за руки, провожают до самых дверей операционной.
Перед тем как двери операционной закроются, я приподнимаюсь на каталке и кричу:
– Доктор Фолли! Теперь мы можем перейти на «ты»?
– Конечно!В операционной все разговаривают со мной ласково. Врач-анестезиолог, как лучшая подруга, успокаивает: – Не бойся, детка, расслабься, думай о чем-нибудь хорошем. Ты просто немного поспишь, и все. Хочешь, спой мне какую-нибудь песенку.
Робин Гуд с Малюткой Джо по лесу идут…
шутят и смею…
Просыпаюсь в каком-то дурмане.
Из-за этого дурмана доктор Фолли кажется мне Риккардо, но Гайя Луна по-прежнему кажется Гайей Луной.
Надеюсь, я ничего такого не говорила, чтобы потом стыдиться.
– Да-да, она проснулась, она слышит, – говорит кто-то.
– Кьяра…
Этот голос что-то напоминает мне, не знаю что – может, что-то из прошлой жизни.
– Спать хочу… – бормочу я, – завтра у меня экзамен…
– Поговори с ней, она проснется, это действие анестезии.
– Кьяра, любимая, это я.
– Доктор Фолли, вы же гей… Вы сменили ориентацию? О чем это вы? Ах да, мы ведь на «ты»! О чем это ты? С ума сошел?
Предметы передо мной медленно фокусируются, и тот, кто казался мне Риккардо, действительно становится Риккардо.
Широко открываю глаза:
– Значит, я умерла!
– Нет, ты жива, еще повоюешь вместе с нами, – говорит Гайя Луна. – Скоро будут готовы результаты, я знакома с заведующим отделением, он с моей помощью сделал кучу денег.
– Риккардо… – Слезы текут по моему лицу.
Он вытирает их ладонью.
– Почему ты не позвонила мне, бессовестная? – спрашивает он.
– Потому что я была тебе не нужна, я не хотела звонить только для того… чтобы ты меня пожалел.
– Пожалел… Ты не представляешь, как я злился, но я так скучал по тебе, просто с ума сходил. Даже хотел куда-нибудь уехать, чтобы тебя забыть. Пробовал написать тебе сообщение, и стирал его. Чувствовал себя полным идиотом, никак не мог войти в привычную колею – так плохо мне было. И все придумывал, как бы с тобой поговорить…
– Кто тебе сказал, что я здесь?
– Доктор Фолли. Он позвонил мне вчера вечером, кое-что мне объяснил из того, что ты никогда не рассказывала, но что надо было знать, а не пытаться расшифровать смысл твоих запутанных объяснений.
– Значит, ты меня простил? Ты на меня больше не сердишься?
– Я на тебя не сердился – я тебя просто убить хотел. Я люблю тебя. И больше не хочу тебя терять. Я уже потерял одного близкого человека и не хочу расстаться с тобой ни за что на свете.
Входит заведующий отделением, в руках у него моя медицинская карта, он подходит к моей кровати:
– Ну, как вы себя чувствуете? Вас здесь не обижают?
Гайя Луна, как всегда, деликатно вмешивается:
– Без лишних слов, дайте ответ!
– Отрицательный. Не волнуйтесь, это доброкачественная опухоль. Теперь важно проверяться раз в полгода, но поводов для беспокойства нет.
Колоссальное облегчение. Мы кричим от радости, а Гайя Луна и Риккардо еще и прыгают, держа за руки заведующего отделением.
Я безумно счастлива.
Должно быть, сценаристы в отпуске!
В дверях появляется Паоло с букетом в руках.
– Можно?
– Паоло, вот так сюрприз! Что ты здесь делаешь?
– Я узнал обо всем от Барбары. А ей рассказал Андреа, они встретились в каком-то баре. Они теперь вместе.
Прекрасная парочка!
– Я очень извиняюсь за все. Я дал себя вовлечь в эту ужасную историю, прости меня, пожалуйста, если сможешь.
– Конечно прощаю, я еще не отошла от наркоза, поэтому ничего не чувствую! – смеюсь я и не знаю, чему больше удивляться – тому, что Паоло пришел сюда, или тому, что Барбара теперь встречается с Андреа.
Лучшей мести и не придумаешь!
– Послушай, Кьяра, я хотел сказать тебе… Я бросил Катерину и Патагонию тоже… по правде сказать, это не для меня… и на следующей неделе еду в Грецию, на Санторини… с тем парнем, «дурацкой рожей».
Невероятно, можно сказать, счастливый финал, не хватает только музыки.
И тут у Гайи Луны зазвонил мобильный телефон.
Она что-то быстро говорит по-испански и дает отбой.
Потом смотрит на меня: «Папа умер».Два месяца спустя
– Ты готова? Мы опаздываем, твои сестры ждут внизу, Сара звонила уже
– Интересно, что она имела в виду, когда говорила, что стала мягче? Должно быть, свою задницу!
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Риккардо, останавливая меня на пороге.
– Волнуюсь, но ты рядом, рассчитываю на твою поддержку.
– Я не оставлю тебя ни за что на свете. – Он целует меня в губы.
В домофон снова звонят.
– Идем, или твоя сестра сведет нас с ума.
Я не видела Сару с тех пор, как она уехала. Бросаюсь ей навстречу, радость плещет через край.
Она очаровательна – с распущенными волосами, загорелая.
– Здесь так холодно! Как вы вообще живете? У нас всегда двадцать пять градусов.
Гайя Луна подает нам знак, что надо поторопиться.
Садимся в ее машину.
– Какие прогнозы по завещанию? Делаем ставки? – спрашивает Риккардо.
– Мне – чувство вины, – отвечает Сара.
– Мне – куча бумаг на подпись, – говорит Гайя Луна.
– А тебе? – Риккардо поворачивается ко мне.
– А мне он оставил вас.
Нотариус ждет нас, предлагает пройти в кабинет, потом приступает к чтению завещания.
«Я, нижеподписавшийся (прочее опускается), находясь в здравом уме и твердой памяти, заявляю следующее:
Завещаю отель „Куба либре“ в Лас-Тунасе, отель „Эль тибурон“ на острове Кайо-Ларго, катамаран „Олива“, квартиру в Варадеро и дом в Санта-Лусии, а также все денежные средства на текущих счетах и офшорные компании синьоре Ане Кларе Фернандес Гарсии, моей третьей жене.
Завещаю квартиру на улице Льва Толстого в Милане своей первой жене Марте.
Завещаю своим трем дочерям Гайе Луне, Кьяре Солнцу и Саре Звезде мою бесконечную любовь».
Нотариус смущенно покашливает, мы переглядываемся, начинаем смеяться, все сильнее и сильнее, смех перерастает в оглушительный хохот, смеемся до слез, так что нотариусу приходится призвать нас к порядку.
Смеемся, как не смеялись никогда в жизни, все вместе. Сара даже испугалась, что у нее начнутся схватки.
Мы обнимаемся – три сестры – и на мгновение снова становимся маленькими девочками, со своими страхами, неуверенностью и одиночеством.
Подходим к столу, подписываем бумаги, потом выходим в холод ноября.
– Я побегу, у меня самолет. Уже скучаю по Сардинии!
Риккардо ловит такси, помогает Саре сесть в машину, мы провожаем ее взглядом. Она возвращается к своей жизни, наконец-то наполненной тем и теми, кто ей дорог.
Мы с Гайей Луной, посиневшие от холода, переглядываемся.
– Ты ожидала? – спрашиваю ее.
– А зачем, по-твоему, я ездила на Кубу? Для того, чтобы перевести все активы. На его счетах практически ничего нет. Я считаю, это своего рода компенсация. Если ты еще не решила, что будешь делать дальше, можешь поработать со мной, приезжай, когда захочешь. Научу некоторым хитростям профессии, например, дрессировке акул.
– Не обидишься, если я немного подумаю? Я хотела бы сделать паузу, годик отдохнуть и решить, чем буду заниматься, когда вырасту.
Обнимаемся.
– Ты права, милая. Звони, когда захочешь, я буду рада.
Накрапывает мелкий дождичек, и вместе с ним по щекам катятся слезы.
И мы понимаем, что оплакиваем то, чего у нас никогда не было, а вовсе не то, что потеряли.
Но главное, что сейчас важно, – это то, что мы обрели.Благодарности
Помимо моей семьи, обожаемых котов, редактора Раффаэлло Аванцини, агента Мариапаолы Ромео и Аттилио (любовь моей жизни), который проявил терпение и пережил кризис седьмой книги, я хочу поблагодарить всех тех, кто доверил мне свои истории, сопроводив их словами «Из этого может получиться новый роман».
Хочется верить, что я оправдала их надежды.
Эта книга очень важна для меня. Я писала ее с любовью, перечитывала с волнением, и по мере того, как рождались ее герои, я все больше ощущала необходимость передать в ней мысль о том, что осуществление всех наших желаний в наших руках и только мы сами в состоянии кардинально изменить свою судьбу. Ведь, в конце концов, очень важно сделать свою жизнь прекрасным любовным романом, никем еще не придуманным.
Безмерная благодарность доктору Габриэле Мелли, который как-то раз, когда мы прогуливались по центру Рима, подсказал мне идею этой книги (в первоначальном варианте книга должна была называться «Прогулки с психоаналитиком») и который впоследствии давал мне ценные советы в отношении образа доктора Фолли (ну хорошо, не психоаналитик, а психотерапевт!).
Спасибо Андреа Либераторе за то, что он рассказал мне однажды за ужином ту историю.
Спасибо всем моим друзьям, неиссякаемому источнику вдохновения (особенно Але Фибби – за идею игры «я выбираю» и Алессии Пасторе – за несметное количество анекдотов), и спасибо Вилли Пасторе, потому что он всегда восхитительный Вилли Пасторе.
P. S. Моим друзьям, которые не читают моих книг, потому что думают: «Да я сто лет тебя знаю, зачем же мне их читать?» (Правда, Арианна?) На это я отвечу так: интересно, что бы вы сказали, если бы я работала зубным врачом?!