SOS! Любовь!

Боско Федерика

– Класс! Дайте пять, доктор Фолли. – Я поднимаю правую руку.

– Хм… Лучше не надо…

Я приглашена на обед к Лоренцо.

Мама тоже придет.

Лоренцо и Сара решили объявить о своем отъезде, я должна сделать вид, что очень удивлена.

Я не видела Лоренцо с той ночи, когда он ушел из нашего дома, и, конечно, немного смущаюсь.

Лоренцо открывает дверь, улыбается.

– Привет, Адзурра, проходи, – говорит он, ущипнув мою руку.

– Ай, больно! А что я такого сделала? Это вообще была идея Сары. Жду соответствующего вознаграждения!

Сара вынимает из духовки лазанью, смеется:

– Он никогда не согласится, что идея у нас была гениальной!

– Я все равно бы вернулся, рано или поздно.

– Да, конечно, и мы бы увиделись в доме престарелых!

Звонок в дверь, это мама. Она сделала прическу, накрасилась и вообще прекрасно выглядит. Как бы я хотела, чтобы и Риккардо был здесь!

Мама отправляется на кухню помочь Саре. Между ними теперь любовь и согласие. Мы с Лоренцо заканчиваем накрывать на стол.

– Не забудь, ты должна сделать вид, что ничего не знаешь о нашем решении.

Делаю изумленное лицо – самое сильное выражение в моем репертуаре.

– Отлично, пойдет!

Мы рассаживаемся за столом, Лоренцо открывает вино.

– Смотрите-ка! – Сара показывает нам левую руку.

– О-о-о! – хором восклицаем мы с мамой, берем по очереди Сару за руку, чтобы полюбоваться сверкающим колечком.

Сара раскраснелась от волнения.

– Красота! Это ты выбирал, Лоренцо? – спрашивает мама.

– Да, все сам, даже размер угадал.

Мне невольно вспоминается злополучное кольцо на три размера меньше, которое подарил Андреа.

– Вот что значит – любовь указывает путь! – вздыхаю я.

Мы едим, болтаем о том о сем, в какой-то момент Лоренцо делает Саре знак.

– Я пригласила вас, чтобы сообщить еще одну важную новость.

Мы с мамой с нетерпением смотрим на нее.

– Я приняла предложение Лоренцо и выхожу за него замуж, это вы уже знаете…

Мы поднимаем бокалы.

– …но я приняла и другое предложение Лоренцо.

Барабанная дробь.

– Мы переезжаем жить в Сассари.

– УРРА!!! – кричу

я. – Молодцы! Молодец, Лоренцо, сделай из нее приличную женщину! – подмигиваю я ему. – Мама, давай за это выпьем!

Вскакиваю из-за стола, чтобы обнять и расцеловать жениха и невесту.

– Долго ты не могла решиться, а? Как я тебе завидую, будешь круглый год загорелой!

– Было бы слишком просто, если б я сразу согласилась!

Мама, терзая картофелину на тарелке, изображает подобающую случаю улыбку.

– Мама, разве ты не рада, что Сара будет жить в Сассари?

– Конечно, а как же! Это ее жизнь, она должна строить свое счастье.

Из десяти возможных ответов этот – самый скверный.

Сара сразу сникает.

Господи, ну почему у всех в этой семье аллергия на счастье?

– Сара, мама хотела сказать, что очень за тебя рада, она желает тебе всего наилучшего, просто от счастья не может выразить это, правда, мама? – Я бросаю в ее сторону испепеляющий взгляд и толкаю ногой под столом.

– Конечно, – цедит она сквозь зубы. – Это же ваша жизнь, и незачем оставаться в Милане, правда?

– Вот именно, – поддерживаю я, игнорируя полемичный тон маминого высказывания, – зачем же здесь оставаться? Наслаждайтесь жизнью, морем, хорошей кухней!

Снова поднимаем бокалы, но не могу не заметить легкое огорчение на лице у Сары. Лоренцо, как обычно, устраняется. Он отправляется за жарким. Сара идет за ним, а мы с мамой остаемся за столом.

– Тебе трудно было просто за них порадоваться? Неужто ты сблизилась с Сарой только потому, что Лоренцо ее бросил? Странный способ сопереживания!

Что я говорю? Откуда эти фразы?

– Ты что, ненормальная? Хочешь сказать, что я радуюсь тому, что моя дочь страдает?!

– Я этого не говорила, не передергивай. Я сказала, что, пока Сара была одна, ты как могла проявляла заботу и внимание, а теперь, когда они с Лоренцо снова вместе и она собралась уезжать, ты вдруг почему-то не можешь за нее порадоваться.

– Ты все переворачиваешь с ног на голову!

Сара и Лоренцо возвращаются из кухни, а я усугубляю ситуацию:

– Так, значит, вы собираетесь навсегда переехать в Сассари?

– Дом готов, подождем, пока Сара не получит перевод, – на это может потребоваться время.

– Зачем же вам ждать завершения бюрократических проволочек в этом сером, грязном городе? Лучше уехать сразу, насладиться морем, природой!

– Не понимаю, к чему такая спешка, у Сары здесь вся жизнь, – нервно возражает мама.

– Нет, неправда, – перебиваю я. – Ее жизнь – с мужчиной, которого она любит, а вовсе не эти ободранные стены съемной квартиры.

– Сара здесь родилась, думаешь, так просто взять и уехать? Она понимает, что, если у них не получится, она всегда сможет вернуться домой.

– А почему ты думаешь, что не получится? Говорю, что все будет отлично!

Схватка переходит в открытую фазу, Сара и Лоренцо следят за перебрасыванием мяча. Сара впервые молчит.

– Саре и здесь хорошо, зачем же ей переезжать на остров?! Зимой там даже паром не ходит, – упорствует мама.

– Мама, существуют самолеты!

– Я на самолете не полечу. Не понимаю, почему вы не можете остаться здесь?

– Марта, аренда этой небольшой квартиры съедает почти всю мою зарплату. А там у меня большой, красивый дом. Мне жаль, что это так далеко, но мы всегда будем тебе рады.

– Я никуда не поеду. Подумать только, чтобы проведать дочь, мне придется двенадцать часов плыть на корабле и еще неизвестно сколько ехать на машине.

– Мама, – наконец-то подает голос Сара, – я очень долго откладывала отъезд, мы из-за этого даже расстались. Мне жаль, но я приняла окончательное решение. Я хочу уехать.

Пожалуйста, получи!

– Ну, если ты все решила, тогда я не понимаю, зачем тебе мое мнение.

– Я не спрашивала, что ты об этом думаешь, я просто сообщила тебе о своем выборе.

– Тем не менее это не мешает мне сказать, что я против.

– Марта, – вмешивается Лоренцо, – нам было бы приятно получить твое благословение.

– Сожалею. Мне кажется, это поспешный выбор.

– Поспешный, мама?! Они пять лет вместе, а Саре почти сорок! – ядовито замечаю я.

– Почти тридцать восемь, с вашего позволения!

– Ладно, все равно это почти климакс, сколько же еще ждать?!

– Я дала бы свое благословение, если бы они остались здесь.

– Здесь, с тобой?! – кричу я.

– Здесь, с нами.

– А я не хочу, чтобы она оставалась ради меня, я хочу, чтобы она была счастлива, даже если отправится в Гондурас!

– Ты говоришь так, потому что у тебя нет детей.

– И хорошо, что нет.

Кажется, на этот раз я перегнула палку.

– Ладно, мне кажется, мы все выяснили. Спасибо за теплый прием. – Мама встает и идет к двери.

Сара делает мне знаки.

– Мама, прости меня, пожалуйста. – говорю я вдогонку. – Я совсем не это имела в виду.

– Да-да, хорошо, созвонимся. – Она выходит, дверь с сильным хлопком закрывается за ней.

Я поворачиваюсь к Саре и Лоренцо, пожимая плечами:

– Мне очень жаль, правда, но она говорила какую-то ерунду.

Сара кивает, но видно, что она расстроилась.

– Люди всегда реагируют совсем не так, как мы того ждем, помни об этом.

Разрушив семейный лад, возвращаюсь домой. Поиском работы займусь позже. Сначала порадуюсь свободе.

Риккардо появляется ближе к вечеру, я слышу, как он напевает в коридоре.

Открывает дверь, подхватывает меня на руки и кружит по комнате.

– Посмотри на меня! Я будто заново родился! А все благодаря тебе.

Обнимает меня сильносильно.

– Не ожидала я от Барбары такого паскудства, а ты еще хотел на ней жениться.

– Мне кажется, это был кошмарный сон, ущипни меня, я не верю, что все кончилось!

– Ты говорил с ней?

– Да, позвонил сразу же после твоего звонка. Я все ей сказал, она даже заплакала!

– Не может быть! Ведьмы не плачут!

– А черти – да, очевидно!

– И что она тебе сказала?

– Просила ничего не говорить ее родителям, сказала, что сама позаботится об этом. А утром позвонила ее мать, назвала меня мерзким трусом, потому что я бросил ее дочь после того, как она потеряла ребенка! Вот дрянь!

– Я тебе говорила, она не умеет проигрывать.

– Но на этот раз проиграла. Я удалил из телефона ее номер, все ее сообщения, все письма, для меня она больше не существует. Своим родителям я все рассказал. Видела бы ты мою маму, она помолодела лет на десять. А отец? Он наготовил на целый полк, пригласил всех родственников, друзей. Мы вчера собрались за столом, восемнадцать человек. Но хватит об этом. Ты-то как? Рассказывай!

Я взволнована, слишком много новостей разом. Придется выдать порцию спасительной лжи.

– Я уволилась с работы, – начинаю.

– Как так? Ты ведь недавно устроилась!

– Там такая атмосфера, ужас! Я не прижилась. Думаю, что вообще поменяю сферу деятельности. (Пожалуйста, первая.)

– А твой бывший, этот ловелас, все еще присылает тебе цветы?

– Нет, давно перестал. (Вторая.)

– Я рад. Как Сара? Мы, наверное, целый месяц с ней не виделись.

– Сара уезжает в Сассари, могу сдать тебе комнату, если решишь остаться.

– Конечно я остаюсь. Ты – за?

– Еще бы, спрашиваешь, – смущаюсь я.

Риккардо снова обнимает меня, целует в губы.

Сейчас потеряю сознание.

Но похоже, в этот момент авторы, очевидно, озаботились падением рейтинга передачи: зазвонил мой мобильный телефон.

– Отгадай, что случилось, – предлагает Сара.

– Мама заболела, да?

– Точно. И отгадай, кого она хочет видеть у своей постели?

– Тебя, естественно. Я – недостойная, отвергнутая дочь.

– Ты должна оказать мне громадную услугу.

– Я уже оказала тебе громадную услугу, и помни, это я остаюсь в Милане.

Нажимаю отбой.

У Риккардо такой вид, будто он прыгнул с парашютом, адреналин так и бежит по венам.

– Кьяра, я выскочу ненадолго, поужинаем дома!

Удаляю в телефоне все следы Андреа, его эсэмэски, совершенно безумные. Тошнота подкатывает, как вспомню, что он прикасался ко мне. Брр.

Примерно через час возвращается Риккардо, с авиабилетами в руках:

– В пятницу мы летим в Лондон, я и ты, отпразднуем.

– Я и ты? В Лондон? – не верю своим ушам. Господи, это какое-то чудо!

Смотрим друг на друга, глаза в глаза, все еще не веря, что это происходит с нами, потом целуемся, а сердце проваливается куда-то вниз.

Доктор Фолли торжествующе кричит «оле!». Наверное, это и есть любовь, о которой он говорил. По крайней мере, это чувство очень похоже на любовь, ту самую, что мне пока не выпадала.

Через три дня мы летим в Лондон.

Как я люблю путешествовать! Риккардо, весь зеленый, отказывается от еды, а я с удовольствием уминаю его бутерброд с огурцом и клубничный пудинг.

До гостиницы добираемся поздним вечером, но кругом горят огни, люди допоздна засиживаются в пабах.

Голова идет кругом от счастья, я все время улыбаюсь. Лондон прекрасен, но он еще лучше, потому что я здесь с Риккардо. Наша гостиница в районе Ноттинг-Хилл – романтический замок из красного кирпича, с эркером, грязным паласом и двойными занавесками на окнах. Красота!

– Ты не хочешь поужинать в индийском ресторане?

– Нет! – поспешно отвечаю я. – Все, что угодно, только не индийский!

– Хорошо, тогда предлагаю местную кухню – фишэнд-чипс, рыба с жареной картошкой и пиво!

Мы идем в типично английский паб. На улице выставлена доска с меню, внутри все отделано деревом, красные портьеры, барная стойка, стулья, инкрустированные медью. Все говорят одновременно, громко смеются, болтают с соседями или с барменом.

Не могу поверить, что мы здесь вдвоем. Улицы полупустынны, мы фотографируемся возле пожарных гидрантов и почтовых ящиков. Шутим, смеемся, наслаждаемся каждой минутой вновь обретенного покоя, мы заслужили это в полной мере.

Заходим на цыпочках в наш номер, паркет скрипит под ногами, бросаемся на кровать.

– Я так счастлив, – говорит Риккардо, гладя меня по лицу, по волосам. – Так счастлив, будто меня приговорили к смертной казни, а потом помиловали.

– Прекрасно тебя понимаю. Ты не знаешь, сколько раз меня охватывала паника, когда я представляла, как могла бы сложиться твоя жизнь.

– Я даже не могу передать словами, как я пережил эти дни. Барбара говорила исключительно

о себе, ее отец ни разу не удостоил меня улыбкой. А ты в это время была одна, старалась поддержать меня, и никто не дал тебе ни капельки ласки. – Он целует мою ладонь.

Нет, конечно, если не принимать в расчет Андреа.

Мы раздеваемся, бросая одежду куда придется, и впервые я стою перед Риккардо в трусиках и лифчике. Слова «с большими сиськами» вновь звучат в моей голове. Инстинктивно прикрываюсь руками.

Риккардо замечает мое смущение и улыбается мне с невыразимой нежностью:

– Ты не представляешь, как я волнуюсь. Как в первый раз. Ты такая красивая, что у меня перехватывает дыхание. Ты должна мне помочь.

– Я – красивая? Ты что, разве я красивая? Вот Барб… Ну, есть красивые девушки, а я… обычная.

– Издеваешься? Ты самая красивая женщина из тех, кого я знал. Я изо всех сил старался не думать о тебе, потому что знал, что мы не можем быть вместе и что все и без того ужасно. Но у меня не получилось, и знаешь почему? Потому что я люблю тебя, Кьяра. Люблю, как не любил никого другого. Не потому, что до тебя я никого не любил, а потому, что с тобой я вижу будущее, с тобой хочу разделить свою жизнь. Когда я был у родителей, мне все время представлялось, что ты со мной. Но я был там один, а она постоянно мне названивала.

– Ты правда думал обо мне? – Я глажу его по лицу. – Я тоже старалась сделать все возможное, чтобы выбросить тебя из головы и из моей жизни, но, что бы я ни делала, без тебя все было по-другому. Я чувствовала себя совершенно потерянной, и мысли о том, что ты с ней, были как острый нож.

– Знаю, знаю, но теперь никто нас больше не разлучит, поверь мне!

Он целует меня, и внезапно я чувствую, как расслабляется тело, как растекается по нему покой.

Первый раз в жизни я сама расстегиваю крючки лифчика, кидаю его на стул и отдаюсь мягким ласкам и поцелуям Риккардо. Мы смотрим друг другу в глаза, волнуясь, как подростки, у которых это в первый раз. Действительно, я впервые по-настоящему желанна и я хочу заниматься любовью с этим мужчиной. Наши движения неспешны, будто мы танцуем медленный танец. Никогда прежде я не испытывала таких эмоций. Мы – одно целое, одно дыхание, одно тело и одна душа. Вот о чем я всегда мечтала.

Мы жадно ласкаем друг друга, он замирает во мне, внезапно я ощущаю, как теплая нарастающая волна неудержимо накатывает и взрывается внутри меня, и не могу сдержать крик.

Первый оргазм в моей жизни.

Мы усталые, обессиленные, а главное, голодные.

Опустошаем мини-бар в номере, кормим друг друга шоколадом и печеньем, потом вместе принимаем душ. Никогда и ни с кем я не чувствовала себя так хорошо. Так свободно и так невыразимо счастливо. Засыпаем под бормотание канала Би-би-си.

На следующее утро не вылезаем из постели, пока голод не заставляет нас одеться и пойти позавтракать. – Весь день мы гуляем по Лондону: Букингемский дворец, колесо обозрения, Тауэрский мост, Пиккадилли, Кэмден, Музей мадам Тюссо. Под конец, изрядно устав, садимся на скамейку в Ноттинг-Хилл.

Я кладу голову ему на колени, как Джулия Робертс.

– Может, останемся здесь? – спрашивает Риккардо, играя прядью моих волос.

– Хорошо бы.

Удивительное состояние! Если бы я знала, что так бывает, когда влюбляешься по-настоящему, никогда не стала бы довольствоваться суррогатом.

Телефон слабо тренькает.

– Кто шлет тебе сообщения?

– Я решила купить один из этих глупых рингтонов, и теперь меня просто заваливают всякими рекламными предложениями.

– Ты меня удивляешь! Даже дети знают, что все это сплошной обман! Ты в самом деле нуждаешься в заботе и опеке.

Знаю.

И в понедельник обязательно сменю номер телефона.

Время пролетело быстро, возвращаемся, пропитанные атмосферой Лондона и растревоженные бурей нахлынувших чувств. Заходим в подъезд, достаю из почтового ящика большой желтый конверт, адресованный Риккардо.

– Это тебе.

– Наверное, адвокат Барбары вызывает меня в суд, будет требовать возмещения морального ущерба.

– На твоем месте я бы так не шутила.

– А я и не шучу! В аду я уже побывал, меня теперь ничего не испугает.

Заходим в квартиру. Сара уже освободила комнату, так что Риккардо может теперь спать на настоящей кровати.

– Послушай… – я подхожу к нему и запускаю руки в его задние карманы, – не знаю, как ты, но у меня в отношении тебя грязные мысли. И потом, мне надо компенсировать недополученные оргазмы!

– Слушаюсь! – отвечает он, падая на кровать.

Надеюсь, на этот раз сценарных сюрпризов не будет.

А потом я иду в душ, а Риккардо на кухне открывает желтый конверт.

Слышу стук в дверь ванной.

Открываю.

Риккардо смотрит на меня, как будто видит впервые.

– Что случилось, плохие новости?

Он протягивает мне желтый конверт, вынимаю фотографии – я и Андреа.

Там все: индийский ресторан, пиццерия, наше падение с велосипеда, поцелуй, я иду на работу, выхожу с работы, захожу к нему домой.

С подробным описанием времени и места.

– Ты меня обманывала все это время, Кьяра! – В голосе Риккардо сквозит неописуемое разочарование.

– Нет, но я…

– Эти фотографии все объясняют. Ты продолжала с ним встречаться, продолжала у него работать.

– Нет, неправда… это было давно.

– ХВАТИТ ВРАТЬ! Неужели тебе не надоело? Посмотри! Ты хочешь сказать, что это было давно?!

У него в руках мой мобильный телефон.

– От Андреа, – читает он вслух. – «Может, ты уже достаточно меня наказала? Это была лишь шутка, я хочу спать всегда и только с тобой». От Андреа: «Ты не можешь освободиться от меня, мы принадлежим друг другу». Еще Андреа: «Я жду тебя, ключи от квартиры оставлю на прежнем месте». И таких штук восемьдесят! Я знаю, что не должен был их читать, и никогда бы не прочел, но эти улики не оставили мне выбора! – говорит Риккардо, размахивая передо мной фотографиями.

– Я все тебе объясню! – вою я.

– Что объяснишь? Что это неправда, что это фотомонтаж? Чем я заслужил такое? С тех пор как я тебя встретил, моя жизнь пошла прахом. Ты хуже, чем Барбара, потому что Барбара просто сумасшедшая, а ты – ты жестокая!

– Риккардо, это неправда, поверь мне! Ты был с Барбарой, а я встречалась с Андреа несколько раз, а потом, когда у нас с тобой все наладилось, я больше с ним не виделась.

– НО ТЫ РАБОТАЛА У НЕГО! А МНЕ СКАЗАЛА, ЧТО ПЕРЕШЛА В ДРУГУЮ КОНТОРУ!

– Мне сделали предложение, от которого я не могла отказаться.

– А ты не могла мне об этом сказать?

– Я боялась, что ты рассердишься!

– И поэтому городила бред собачий? Посмотри, Кьяра, посмотри на эти фотографии! – Он кидает мне их в лицо. – Ты целуешься с другим! Это было совсем недавно! А здесь ты выходишь от него утром!

И он с яростью бросает их.

Мерзкие кадры, запечатлевшие меня и Андреа, веером разлетаются по полу. Чувствую, как вся покрываюсь гусиной кожей.

– Поверь, я могу все объяснить. Это не то, что ты думаешь, это какое-то недоразумение, – твержу я, догоняя Риккардо.

Он берет рюкзак и запихивает туда свои вещи.

– Кьяра, пожалуйста, оставь меня, ты не представляешь, как мне сейчас плохо. Прошу тебя, не появляйся больше в моей жизни, все кончено. Я многое могу понять и простить, но не ложь. Ты – самое большое разочарование моей жизни.

– Но я…

– Пожалуйста, прошу тебя, не говори ничего больше.

Он закрывает за собой входную дверь.

Остолбенев, стою в коридоре, а вода с моих мокрых волос падает на фотографию, запечатлевшую наш с Андреа поцелуй.

Девятнадцатый сеанс

– Спасибо, что согласились принять меня почти сразу, доктор, – говорю я едва слышно.

– Поймите, что встреча в полчетвертого утра, как вы настаивали, была бы не самым удачным решением. По крайней мере, мы оба поспали лишний часок.

– Риккардо ушел. Насовсем.

– Почему? Что случилось?

– Это я во всем виновата, – сквозь слезы признаюсь я.

– Ну что вы, Кьяра, не плачьте! Расскажите лучше, что случилось. – Он протягивает мне платок.

– Я наломала дров и на этот раз, а все из-за моей боязни ранить человека, сказав ему правду. Я нагородила столько лжи, что в конце концов она обрушилась на меня. Но ведь я ничего плохого не сделала!

– Вы обманули Риккардо?

– Я кое о чем умолчала насчет меня и Андреа, но я надеялась, что все утрясется. Потом началась эта история с беременностью Барбары, и недосказанности накапливались, но ведь мне казалось, что с Риккардо все кончено и незачем рассказывать ему про Андреа, если он все равно женится на Барбаре. Разве я виновата, что Андреа решил снова за мной приударить и мы с ним несколько раз встречались? Кого я обманывала? И потом, ничего особенного не было, ну поцеловались пару раз… В итоге я все равно уволилась из конторы. Риккардо никогда и не узнал бы. Но эта стерва, Барбара, она отправила Риккардо фотографии, где мы с Андреа вместе.

– Фотографии, где вы с Андреа… но когда?

– Ну, тогда, когда он пригласил меня в индийский ресторан и я еще ночевала у него дома, но в другой комнате, помните? И кадр, где мы целовались у ресторана, и пикник, когда мы упали и я ушибла запястье… в общем, целый репортаж, с указанием дат и времени.

– Кьяра, я ничего не знаю ни про индийский ресторан, ни про поцелуй, ни про пикник…

– Ах да… вот видите, я считала, что это совершенно не важно, и отдавала предпочтение другим темам.

Во взгляде Фолли легкое огорчение.

– Кьяра, мы уже говорили об этом. Какой смысл продолжать наш курс?

– Доктор Фолли, я знала, вы не одобрите, если я вернусь к Андреа. И я ему не уступила, хоть он и увивался за мной. Пару раз пригласил поужинать, один раз поцеловал, но я не ответила взаимностью. Я хотела понять, изменился ли он на самом деле! В общем, Риккардо ушел, а Андреа не оставлял меня в покое, мы снова сблизились, но как друзья… А потом я придумала шутку с Адзуррой, и остальное вы знаете… более-менее… Но от Риккардо я утаила многое… больше, чем от вас… и, когда он увидел эти фотографии, он был просто в отчаянии.

– Вы опять говорите о моем одобрении. Я же вам объяснил, что моя задача состоит не в том, чтобы осуждать или одобрять ваши поступки. Вы должны понять: вы обязаны говорить мне все, потому что в противном случае терапия ни к чему не приведет. Вы хотите, чтобы я помог вам, и при этом скрываете от меня целые главы из вашей жизни! – без тени иронии говорит он.

– Доктор Фолли, я знаю, я ошиблась, но я же хотела как лучше! Какой смысл рассказывать Риккардо о том, что я встречалась с Андреа теперь, когда все изменилось? Для меня эта история уже в прошлом, я знаю, что люблю Риккардо, и остальное не важно. По-моему, это нормально. А вы, простите, каждой новой девушке рассказываете о тех, что были с вами прежде? – Мне кажется, это неправильно!

– Здесь немного другая ситуация. Риккардо думал, что вы больше не работаете у Андреа. И когда он увидел снимки, где вы целуетесь, это стало ужасным ударом.

Попробуйте поставить себя на его место: как бы вы себя чувствовали, если бы через месяц узнали, что он продолжает встречаться с Барбарой, и в подтверждение увидели бы фото? Вы бы ему поверили, что это все неправда? Вы не чувствовали бы себя одураченной? Оскорбленной? Униженной?

– Я всю жизнь чувствую себя униженной и оскорбленной, для меня это не новость! И потом, я же ему не изменяла, в тот момент мы не были вместе! – возражаю я.