SOS
Шрифт:
Буров посмотрел на него не очень приветливо.
– Борьба противоположностей!
– мрачно повторил он.
– Да, чтобы заставить их бороться, нужно найти "противоположное". Вы, Ладнов, теоретик. Взяв на себя тяжесть прогнозов и даже облачившись в мантию "судьи от физики", вы зачислили меня в паникеры... И все же я не перестаю уважать вас как теоретика.
– В восторге от этого. Чем могу служить?
– ядовито осведомился Ладнов.
– Допускаете ли вы, что у Б-субстанции должна быть ее противоположность? Не вытекает ли это из ваших же формул?
– Допустим, что вытекает. Я даже допускаю
– Может быть, в том, что мы противоположны - залог движения вперед?
– Остроумно.
– Так вы не думали об этом?
– Допустим, думал. Но мне не хотелось связываться с вами, Буров. А надо было засесть вместе, ругаться...
– Это я могу.
– Я тоже, - огрызнулся Ладнов.
– А если бы мы засели?
– спросил Буров.
– Пришлось бы отказаться от многого. Наши нынешние теоретические представления о физических процессах слишком грубы. Вы счастливец! Вы допускаете умозрительные выводы. У меня не может существовать ничего математически не доказанного.
– Вот потому-то вы и нужны мне. Ругайте меня, объявляйте паникером, сомневайтесь во всем... Но если вы в чем-то согласитесь, это будет истиной! Однозначной!
Я с восхищением смотрела на Бурова.
– До сих пор мы оперировали с узенькой полоской явлений, законов, действующих сил, - продолжал Ладнов (они, честное слово, забыли обо мне!). Взаимодействие электрических зарядов и электромагнитных полей, гравитационные силы. Грубо! Первое приближение. Нет! Ответ, почтенный мой Сергей Андреевич, нужно искать в незнаемом. Надо угадать природу внутриядерных сил, с одной стороны, и сил взаимодействия галактик - с другой. Разгадать циклопическую кухню в ядре галактики, откуда вырывается струя всего того, из чего строятся миры... Именно там взаимодействуют ваша, буровская, Б-субстанция и еще не открытая, ей противоположная антисубстанция, если хотите, А-субстанция!
– Верно, черт возьми! Именно там! Эх, если бы дотянуться дотуда руками! крякнул Буров.
– Выше, выше берите, экспериментатор Буров! Куда не хватают руки, дотянется мысль. Нужно воспроизвести кухню рождения миров, воспроизвести здесь, на Земле.
– Черт вас возьми! Мне нравится такая моя противоположность!
– восхищенно воскликнул Буров.
– Я, теоретик, могу только вообразить, в лучшем случае представить в формулах, а вы... если бы вам не мешали ваши гипотезы, могли бы воссоздать эту кухню на Земле, чтобы потрогать руками... любую субстанцию.
– Пожалуй, мало этих рук, - сказал Буров, отпуская мои пальцы и рассматривая свои огромные руки.
– Маловато, - процедил Ладнов.
– Тут нужны руки всех физиков мира, не загипнотизированных никакими гипотезами. Нужны мозги всех математиков, искусство всех химиков...
– Но проверять-то они все же будут гипотезу об А-субстанции?
– Проверять нужно все, сомневаться во всем.
– Черт возьми! В вас, Ладнов, я бы не сомневался. Свою ругань вы в формулы не перенесете.
– Нет обозначений, - усмехнулся Ладнов.
– А что, если поставить такую задачу на Лондонском конгрессе?
– Там многие будут против вас, но... искать примутся!..
– Так ведь только это и надо!..
Я
Они ушли вперед".
Часть третья
ЛЕДНИКОВЫЙ ПЕРИОД
Период холодной войны не менее губителен для планеты, чем ледниковый период.
Глава первая
РАК СОЛНЦА
Солнце висело над морем. В багровом небе не было ни облачка, но на потускневшем красном диске, почти коснувшемся горизонта, появилась тучка и стала увеличиваться, словно разъедая светило изнутри.
Корабль шел вперед, а впереди... умирало Солнце.
За этой небесной трагедией, опершись о перила палубы, наблюдал седой джентльмен с устало опущенными плечами, старчески полнеющий, но еще бодрый, с чистым лицом без морщин, в очках с легкой золотой оправой.
О чем думал этот очень старый человек с поникшей головой, глядя на закатное солнце? О закате цивилизации? О своей роли в жизни?
Леонард Терми, знаменитый физик, последователь Лео Сцилларда, Бора и Оппенгеймера, создателей атомной бомбы, который помогал Ферми и Сцилларду запускать в Чикаго первый в мире атомный реактор и знал о тревожном письме президенту Рузвельту Сцилларда и Эйнштейна о возможности появления атомного оружия в гитлеровской Германии и необходимости создания атомной бомбы прежде всего в Америке. Может быть, Леонард Терми, стоявший теперь на палубе и наблюдавший закат, тот самый Терми, имя которого упоминалось во всех секретных документах Манхеттенского проекта, вспоминал о том, как много было им сделано для того, чтобы в пустыне Невада произошел первый в мире испытательный атомный взрыв.
После открытия второго фронта в Европе молодой Леонард Терми был направлен в оккупированные зоны, чтобы установить, как далеко продвинулись ученые гитлеровской Германии по пути создания атомной бомбы.
Вернувшись в Америку, Леонард Терми стал торопить Лео Сцилларда дать на подпись Эйнштейну второе письмо Рузвельту о том, что у Гитлера нет ядерной бомбы, ее не разработали для него немецкие ученые и потому созданная в Америке бомба не должна существовать, не может быть применена.
Как известно, письмо это не было прочитано Франклином Делано Рузвельтом. Во время его похорон оно лежало на столе президента в Белом доме.
За этот стол уселся мистер Трумэн. Прочитав письмо ученых, он не замедлил вскоре отдать приказ об атомной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки, погубив сотни тысяч жизней, не солдат, а мирных жителей, женщин, стариков и детей, родившихся и еще не родившихся, но уже обреченных... И в течение следующих десятилетий взорванные бомбы неотвратимым проклятием продолжали губить в госпиталях несчастных людей.
С тех пор Леонард Терми потерял покой. После тщетных обращений к военным и гражданским властям с требованием контроля над использованием энергии атомного ядра, поняв, что эта запретная сила попала в руки ни с чем не считающихся политиков и генералов, Леонард Терми проклял их... и самого себя, помогшего создать ядерную бомбу. И, подобно Лео Сцилларду, он оставил ядерную физику, которой занялся еще в ту пору, когда она считалась "бесперспективной областью". Он перешел теперь на биофизику, едва делающую свои первые шаги и, казалось бы, ничего не сулящую...