Сосед(ка) из ада
Шрифт:
В перерывах между бурным сексом мы лениво лапали друг друга, тактильно изучая, что за счастье привалило, и продолжали начатый в три предыдущих вечера набор информации. Говорили обо всем на свете, избегая только темы личной жизни.
Я сразу поняла, что Женька такой же ядовитый гад, как и я, но если раньше это бесило, теперь перестало. Можно было подкалывать и троллить друг друга, не фильтруя каждое слово. С Кириллом я постоянно натыкалась на то, что он либо меня не понимает, либо обижается.
У нас вообще неожиданно оказалось много общего. Вспоминали детство, школьные и студенческие
Пока мне нравилось все. Ну вот абсолютно все. Нравилось слушать его и смотреть на него. Нравился голос, интонации и смех. Нравилось, как он морщит нос, щурит глаза и прикусывает верхнюю губу. А еще лежать вот так, уткнувшись носом в подмышку, и перебирать волоски на груди и животе. Шерстяные мужчины – это было моим маленьким фетишем. Не совсем, конечно, волосатые, как мартышки, а вот так – умеренно.
Секс – это вообще была отдельная песня. Как будто он считывал все мои желания и реакции на каком-то тонком уровне. Никогда я еще настолько остро не чувствовала разницы между «вдвоем» и «вместе», как в процессе, так и в результате. Вот и думай, то ли он гений этого самого дела, то ли мы так идеально совпали, от анатомии до эмоций. А может, и то и другое.
А ведь еще совсем недавно казалось, что ненавижу его кристально прозрачной ненавистью. Метаморфоза!
В общем, получилось два дня абсолютного, ничем не замутненного счастья. Тем не менее, в воскресенье вечером я выставила Женьку по месту прописки.
– Оль, ну чего? – заворчал он, нехотя натягивая трусы. – Мне нравится с тобой спать. Не только трахаться, но и просто спать. Ты теплая и мягкая, такой кайф. Как плюшевый мишка. А просыпаться еще лучше.
– Мне тоже нравится. Засада в том, что уснуть рядом с тобой – проблема. А завтра на работу. Кто-то, кстати, обещал меня отвезти. Заснешь за рулем, а я еще не наелась.
– М-да, погибнуть сейчас было бы обидно, - согласился он. – Ладно, давай, до завтра.
Поцеловав меня, Женька ушел, а я блаженно потянулась, перевернулась и уткнулась носом в его подушку. И тут же пожалела, что выгнала.
Так, все, все, отдохни, чудище ненасытное!
В телефоне обнаружились непрочитанные сообщения от Зойки («Ты как там?») и от Федьки («Лель, твоя машина у БЦ, все норм?»). Отправила обоим «все ок». Разговаривать ни с кем не хотелось. Как будто боялась расплескать то, что меня переполняло.
Все тело хоть и приятно, но ломило. Сил хватило только на то, чтобы доползти до ванной, наскоро ополоснуться и намазаться пантенолом слоем в палец – и щеки с подбородком, и всякие другие места. Уснула мгновенно, а утром чуть не проспала. Пришлось выбирать между завтраком и макияжем – в пользу последнего. Хотя, конечно, раздражение и темные круги можно замазать тоном, а вот замаскировать распухшие губы и шальной блеск в глазах – это уже сложнее.
Женька ждал в машине.
– Жень, поехали, - я попыталась вывернуться, но не получилось. – Иначе сейчас вообще никуда не уедем.
– Почему?
– Потому что обратно домой пойдем. Продолжать разврат. Тебе что, ты босс. А меня уволят.
– Хочу в отпуск, - он отодвинулся и завел двигатель. – На необитаемый остров. Тропический. Чтобы можно было голыми ходить.
– Угу, - буркнула я, достав из сумки пудреницу. – На радость местной флоре и фауне. Маньяк.
– Сама такая. Пойдем вечером куда-нибудь? Старый Новый год.
– Опять машину у работы бросить?
– Вот тоже проблема, - хмыкнул Женька, притормозив у шлагбаума. – Можем где-нибудь здесь поблизости.
– Только не в том кафе.
Я вдруг представила, как заходим мы в ту самую кафешку в соседнем доме, а там Андрей с овцой. И, похоже, эта мысль пришла в голову не только мне.
– Да уж… Можем в «Гуси-лебеди». На восемь если закажу, нормально?
– Давай.
Всю дорогу мы косились друг на друга, как в пятницу вечером, только смысл был немножко другой. Тогда – с предвкушением. Сейчас – «а помнишь?..»
Ну еще бы не помнить! Хотя если бы кто-то неделю назад сказал мне, что будет вот так… черт его знает, может, и поверила бы.
***
В лифте меня угораздило оказаться с Платоновым. Если б увидела, не поехала бы, а так обнаружила, когда уже зашла: он стоял за спинами двух каких-то теток. Почему-то меня начал разбирать дурной смех. Я изо всех сил кусала и так уже искусанные губы, но он пузырился, как газировка, пенился и пытался выбить пробку. Кирилл, отвернувшись к зеркалу, наблюдал за моими гримасами, а я, скосив глаза, - за его отраженным недоумением.
Как-то вдруг вспомнилось: мы с ним в баре, он уверяет, что не сможет без меня, а я говорю, что очень даже смогу без него. Встаю, наступаю на упавший цветок, он противно чавкает под ногой. Приезжаю домой и ставлю машину, заперев Женькину. А потом рыдаю под душем, звонит телефон…
А ведь если бы его мадама не заявилась ко мне, мы бы с Кириллом посидели в баре, потом, скорее всего, поехали бы к нему. И все продолжалось бы еще неизвестно сколько. А с Женькой я, может, даже и не познакомилась бы, потому что со всей своей парадной, в которой на шестнадцати этажах семьдесят пять квартир, знаю человек двадцать в лицо и двоих по имени. Это за пять лет!
Так что… Наверно, надо сказать спасибо – мысленно, конечно. Неизвестно, как там у нас с Женькой все сложится, но уже только за два этих чумовых дня я готова была забыть все. Просто перевернуть эту страницу – даже если Платонов будет попадаться мне на глаза по двадцать раз на дню. Сам он когда-то вылечил меня от тоски по Роману, но Женька оказался более действенным лекарством. Прямо такой волшебной таблеткой-форте.
Работы в связи с реорганизацией отделов было выше крыши, но я никак не могла сосредоточиться. Сидела и глупо улыбалась в пространство – что наверняка не осталось незамеченным. Особенно когда от Женьки в воцап прилетела замысловатая порнокартинка с подписью: «так мы, кажется, еще не пробовали».