Соседи с 37-го
Шрифт:
— Такое положение дел очень скоро выльется в массовые беспорядки. Народ вот-вот начнёт крушить все, что может быть похоже на компьютер или робота.
— Вот-вот?
— Да, не сегодня-завтра.
— Неужели никто не понимает, что это смерть цивилизации?
— Как раз очень многие это понимают. Даже ждут этого с нетерпением.
— Что ты такое говоришь? Кто это? Маньяки?
— Нет. Властители этого мира. Уничтожение нижестоящих классов им весьма на руку. Всё равно они не представляют, что делать с этой увеличивающейся толпой бездельников. Беднота тоже понимает отсутствие перспектив. А потому массовые беспорядки
На Ингу было страшно смотреть. Она вцепилась в плечо Даниила и беззвучно зарыдала, а он гладил её по серебристым волосам и не знал, что сказать. Наконец, собравшись с духом, прошептал:
— Не казни себя. Мы тут уже бесполезны. Пойдём к точке эвакуации. Надо подумать как ребятишек успокоить.
Они поднялись и медленно направились к площади. Их никто не останавливал, с ними никто даже не пытался вступить в общение. Редкие прохожие были заняты собой и ничего не замечали вокруг. Их несколько раз просвечивали сканерами полицейские, но в базах данных, к великому разочарованию стражей порядка, на странную парочку не было зарегистрировано ни единого прокола. Они уже прибыли в точку контакта, когда Даниил неожиданно замер.
Он стоял как вкопанный и вытаращенными глазами жадно ощупывал всё вокруг. Ингу он попросту не слышал, как не ощущал тормошения и попыток втолкнуть его в открывшийся портал. Взгляд Даниила, словно стрелка древнего компаса, метался в поисках мелькнувшего всплеска. Это не могло быть ошибкой! Он жадно вслушивался в бурлящие потоки информации, но того удивительного сигнала не было. Минуты бежали, вокруг бурлил город, Инга уже просто стояла рядом и беззвучно плакала. Из портала выскочили двое ледяных и поинтересовались ситуацией. Когда девушка уже хотела просить о помощи, Даниил завопил не своим голосом:
— Вот он! Бежим! — и рванул что было сил в сторону одной из улиц.
Даниил сметал чахлый людской поток словно осенний ветер опавшую листву. Его лёгкие горели, а жилы буквально рвались от предельной нагрузки. Он летел, сжигая последние остатки энергии в страхе потерять ту неуловимую ниточку необычного сигнала. Что это, молодой человек не понимал. Но совершенно точно знал, что если что-то может оказаться не напрасным, так это выявление природы загадочного сигнала.
Инга с сопровождающими безнадёжно отстала. И если бы не прикреплённый к Даниилу маячок, то поиски бросившегося за непонятной целью могли оказаться весьма продолжительными. Но это мало успокаивало девушку. Она с закушенной губой рвалась по следам Даниила и не обращала никакого внимания на попытки её спутников хоть что-то узнать о цели их стремительного перемещения.
Двадцатиминутный забег окончился столь же неожиданно как и начался. Инга со всего маху налетела на стоявшего у платформы Даниила. Тот был необычайно спокоен. А вот девушке до умиротворения было далеко.
— Ты что творишь?! Ты почему ничего не сказал?! Где мы?!
Молодой человек спокойно посмотрел в переполненные ужасом и яростью глаза и чётко ответил:
— Сейчас подойдет поезд. Мы сядем. Ехать всего четыре остановки. Вот там и поговорим. А пока отдышитесь.
Инга готова была лопнуть от злости, но один из спутников осторожно коснулся её руки и молча сделал знак не привлекать внимания.
Не прошло и минуты, как к станции беззвучно подошёл поезд. Металлические двери с лёгким причмокиванием распахнулись
— Инга, там на площади я случайно поймал обрывок нити. В ней было… — Даниил замолчал, пытаясь как можно точнее сформулировать мысль.
— Что?
— Эмоциональный посыл. Это была не эмуляция передачи чувств.
— Погоди! С кем-то беда? — Инга никак не могла отойти от смены настроения её напарника.
— Беда. Но не с человеком. Понимаешь… тот пакет… Он шёл не от человека.
— А от кого? — воскликнул один из сопровождающих.
— От цифрового мозга. Невероятно мощного и совершенно несчастного.
Девушка долго смотрела в глаза Даниила, потом тихо уточнила:
— А ты не мог ошибиться?
— К сожалению, нет. Его эмоциональный спектр был практически идентичен моему. Вот только интенсивность…
— Ясно. И куда мы направляемся?
— Источник сигнала располагается в научно-исследовательском институте. К сожалению, он почти прекратил функционировать. Все разработки свёрнуты, финансирования давно нет. Осталось несколько лабораторий, которые поддерживают энтузиасты.
Спустя полчаса они стояли в институтском дворе и с ужасом озирались на серые громады заброшенных корпусов. Вокруг не было ни души. Лишь ветер гонял обрывки мусора по замшелым тротуарным плитам.
— Дан, ты ничего не путаешь? Сомневаюсь, что здесь кто-то работает. Тут и электропитания наверняка давно нет.
— Есть. Да многое тут проржавело и даже местами заросло мхом. Но подземный корпус функционирует.
— И что ты предлагаешь?
— Ну, прямо так, пожалуй, идти не стоит.
— Здравое предложение, — съязвила девушка.
— Значит, так! — отрезал Даниил, — Перво-наперво переносим сюда точку контакта. Могу держать пари: это самое важное место в этом мире.
— А потом?
— Возвращаем ребят к работе. Одеваем их опять в коконы, они должны разобраться в этом.
— Почему именно они?
— Потому что здесь для них и будет самая настоящая работа. Сложная и…
— Какая?
Видя страх в бирюзовых глазах, молодой человек втихомолку обругал себя, а вслух пояснил:
— Ответственная. Не беспокойся, пожалуйста! В коконах им боятся чего-то бессмысленно.
Реакция воспитанников поразила ледяных. Обречённость биологических собратьев была воспринята с холодной сдержанностью, но работы по сохранению их наследия и спасению редчайшего представителя цифрового разума вызвали невиданный энтузиазм. Команда одиннадцати первооткрывателей со всей серьёзностью начала подготовку к новой экспедиции. Весь остров уже был в курсе открытия, и многие ребята страшно завидовали успешным соплеменникам. Это вылилось в очередную головную боль для Инги и её сотоварищей, которые изо всех сил старались привнести в жизнь юной человеческой поросли давно утерянные понятия дружбы, братства, взаимовыручки. Но работа в этом направлении шла туго. Почти сформировавшиеся личности совсем неохотно меняли мировоззрение. Очередной кризис грозил поставить крест на достигнутых с огромным трудом успехах.