Соседи
Шрифт:
Сажусь рядом и касаюсь ладонью спины и плеч. Она вздрагивает, быстро смотрит на меня, а потом отворачивается и ревет навзрыд. Никогда не думал, что может быть так больно от чужих слез.
— Юль… Рыбка, пожалуйста, не надо… — она прячет лицо за руками, и я наклоняюсь, обхватываю ее поперек живота и шепчу, боясь напугать ее громким голосом. — Иди сюда, ладно? — усаживаю ее себе на ноги и обнимаю крепко, целуя волосы, глажу плечи, а она утыкается носом мне в грудь и ревет. Не вырывается, и уже хорошо. Значит, не все еще потеряно, и она готова говорить. — Позволишь все объяснить?
Глава 23. По
Ненавижу. До такой степени, что хочется выдрать все волосы и отхлестать по щекам. Не его. И даже не Жанну. Себя. Потому что снова позволяю ему быть рядом, обнимать и гладить волосы. Ненавижу себя за то, что мне снова нужен он, чтобы быть счастливой, и что снова позволяю вытирать об себя ноги.
А на Краснова злюсь, потому что после всего позволил себе заявиться сюда и успокаивать меня, будто до моей персоны ему есть дело. Или совесть заиграла, когда увидел? Ну да, Жанна-то теперь может и подождать, когда он бывшую мягко отошьет. Хотя у Краснова никогда не было мягко — в лоб с разбегу. А сейчас все по-другому. Может, потому что все это — случайное стечение обстоятельств?
Но майка… и «повторить»… Все-таки правду говорят: изменивший однажды, изменит и во второй раз.
Слезы жгут щеки, но я не могу их остановить. Стоит только перестать думать о том, что он мог спать с Жанной, как я захлебываюсь в отвращении к самой себе. И только сильные руки, прижимающие к себе чересчур крепко, не дают окончательно утонуть. Краснов ждет, пока я успокоюсь, только шепчет какие-то милости, которые я и разбираю с трудом из-за шума в ушах.
— Юль, Рыбка моя… — горячие губы касаются макушки, а рука оглаживает плечо. Я вздрагиваю от нежности, льющейся от его прикосновений, и не хочу думать, что для нас нет обратного пути. Мне страшно, ведь, если все окажется правдой, то ему придется уйти, и будет еще больнее. — Тише, не реви.
— Не могу, — пищу и всхлипываю от жалостливого голоса. — Пусти меня, я пойду…
— Куда? Дальше плакать? — перебивает Краснов, и я понимаю, что радуюсь тому, что не отпускает. — Я, конечно, впечатлен твоим решением сделать из квартиры аквариум, но давай сначала поговорим, ладно?
Улыбаюсь от его шутки и стираю слезы ладонями. Все еще боюсь поднимать голову, а теперь и вовсе не хочется, чтобы Максим увидел мои опухшие глаза, слипшиеся ресницы и красный нос. От такого вида к Жанне сбежит, даже если раньше и не собирался.
— Ладно, — соглашаюсь и сама прижимаюсь, когда он ослабляет хватку, — только мы будем сидеть так. Не смотри на зареванную меня.
Он усмехается, а я снова всхлипываю. Весело ему, да?
— Хорошо, — он снова целует меня в макушку и устраивается удобнее, ерзая подо мной. — Тогда сразу к важному: с Жанной у меня ничего не было, — дергаюсь, намереваясь наплевать на свое же правило и выпрямиться, чтобы посмотреть в эти бесстыдные голубые глаза. Но Краснов не дает, только обнимает крепче, мешая шевелиться. — Да, Рыбка, знаю, тебе хочется верить, что я все еще тот козел десятилетней давности, но это не так.
— Тогда откуда у нее твоя майка? — возмущаюсь. Ишь какой догадливый. Раз соображалка работает, чего не дошло любовницу хотя бы в другом подъезде завести?
— Помнишь тот день, когда ты уехала с бывшим мужем? — мягко спрашивает, а я понимаю, что злюсь. Ох, Краснов, лучше б ты мои руки держал, потому что они прямо чешутся залепить тебе пощечину, но
— Ты тогда был у нее?
— Да, но ничего не было. Я разозлился на тебя, а Жанна позвала на ужин в благодарность за помощь. Потом разлила на меня вино, я хотел отстирать, но она восприняла это за сигнал к действию, — он смеется, а я кусаю губы, сдерживая новый поток слез. Ну давай, рассказывай о своих похождениях. — Так быстро я еще ни от кого не убегал.
— И почему сбежал? — отклоняюсь и поднимаю взгляд.
— Потому что кроме тебя даже думать ни о ком не мог, не то что смотреть или трогать, — так просто и честно признается, что я рада сидячему положению, иначе бы точно упала от шока. — А сегодня она пришла извиняться и вернула майку.
— Она еще повторить предлагала, — обиженно всхлипываю.
— Я отказался, — резко бросает. Злись, злись, Краснов, сам виноват. — И провел разъяснительную беседу насчет наших дальнейших взаимоотношений, — все-таки хмурюсь, глядя на Максима, и тот улыбается моей ревности. — Ее сын все еще ходит в мою секцию.
— Хорошо, — расслабляюсь, чувствуя, как на душе становится легче. — У тебя правда с ней ничего не было? — спрашиваю, зная ответ. Но мне важно услышать его еще раз.
— Правда, Рыбка, ничего, даже намека с моей стороны.
— Максим, прости меня, пожалуйста, — кусаю губы, понимая, что эта грымза теперь ни перед чем не остановится и доведет начатое до конца. — Это из-за меня твою проверку перенесли.
— Чего? Ты о чем?
— Мне надо было сказать сразу, но я не знала как, — сползаю с его ног, отсаживаясь в другой конец дивана, и поджимаю колени к груди. — Когда я ждала тебя у зала, Жанна шантажировала меня. Она сказала, что сделает все, чтобы ты не прошел проверку, если я тебя не брошу, — Краснов смотрит хмуро и серьезно, но злости на его лице нет, и это придает смелости. — Она, наверное, думала, что ты сам от меня уйдешь, когда узнаешь, что из-за меня твоя мечта разрушилась.
Заламываю пальцы, окончательно успокаиваясь. Неважно, что будет дальше, главное, что Краснов не изменял и все это время думал обо мне. Робко улыбаюсь, когда он двигается ближе и наклоняется. Неужели знал все? Хитрый огонек мерцает в его глазах, а по лицу расползается довольная улыбка.
— И чего не бросила-то?
— Потому что люблю тебя и не хочу отдавать всяким Жаннам, — он уже не сдерживается и снова сгребает меня в охапку, усаживая на колени лицом к себе. Пытаюсь спрятаться, но он перехватывает запястья.
— Значит, Викам и Кристинам можно? — уже откровенно смеется, забавляясь моим злобным пыхтением.
— Никому нельзя, — рычу, наклоняясь ближе и мешая ему сосредоточиться на моем зареванном лице, которое из глубоко печального превращается в самое счастливое рядом с этим невыносимым мужчиной. — Безлимитный доступ к Краснову только у меня.
— Я только за.
Глава 24. Баскетбол
С самого утра нервы шалят. Не могу толком сосредоточиться, пока не вхожу в зал, где уже разминаются пацаны. Все документы аккуратно сложены в тренерской, но сегодня туда никто не заходил. Дмитрий увлек троих мужчин за собой и часа три просидел с ними в кабинете, о чем-то переговариваясь. Судя по тому, насколько регулярно к ним наведывалась секретарь с чашками кофе и закусками, разговор шел в нужном нам русле.